Горячий Старт - Владимир Васильев

И платоновской машины не было, а у «Креатива» была поднята задняя дверца. Наверное, Аурел забрал свои вещи.

Полисы приближались.

~# root

~# shootdown

Скорость заставляла быстрее биться сердце. Аурел не мог нарадоваться мощной машине – платоновский «Бас-Лоджик» очаровал его с первой секунды за рулем. Эта приземистая, льнущая к земле капля была рождена для пожирания километров. Неудивительно, что Платонов так ею дорожил.

Аурел вспомнил недолгую поездку с киллером. Вспомнил невольный ужас, когда позвонил Лощинин и выяснилось, что никто никаких заказов не отменял, вспомнил изменившееся лицо Платонова, глядя на которое захотелось выпрыгнуть из машины на полном ходу и бежать, бежать, все равно куда, освобождая животные страхи. Вспомнил, как Платонов требовал научить его убивать через сеть. Аурел научил. Но при этом убил самого Платонова – в качестве наглядного примера, наверное. И ничего при этом не ощутил – ни укоров совести, ни легкого страха перед чужой смертью.

Дважды с ним пробовал связаться Бай, хотя Аурел сначала был уверен, что забарьерников вернули домой. Отвечать он не стал. Камилл не появлялся, чему Аурел только радовался. И еще постоянно пыталась пробиться на терминал «Бас-Лоджика» Тири. Наверное, она была еще слаба после рокового выстрела в баре Волицка, потому что примитивную защиту Аурела обойти не могла.

Аурел ехал на юг. К горам, где прошло его детство. С перегона он съехал почти сразу, едва похоронил у самой дороги Платонова. Хотелось забыться. И он забывался в скорости, в бешеной гонке по бесконечной равнине. Автопилотом Аурел научился пользоваться без труда, но включал его только когда слипались глаза и мозг затуманивался от долгого сидения за рулем. На терминал он старался не смотреть, и впервые не чувствовал постоянного желания уйти в киберспейс.

Он надеялся, что скорость и одиночество его вылечат. Ведь с мечтой расставаться трудно.

Тири прорвалась к нему спустя полтора месяца после Волицка. Аурел даже не понял – как. Не то обошла защиту, не то еще как-нибудь. Голокуб сам собой материализовал ее лицо. На ней снова были обычные очки-звездочки.

– Здравствуй, Ури, – сказала Тири едва слышно. – Почему ты не отвечаешь мне?

– А зачем? – тихо отозвался Аурел. – У меня в голове больше ничего нет – Камилл все скачал.

Тири устало провела рукой по щеке.

– Я ничего не знала, Ури. Я думала, что спасаю тебя.

Аурел только скептически улыбнулся. Но улыбка вышла на редкость печальной.

– Это легко проверить, – торопясь, сказал Тири. – Иди ко мне. Я рядом. Войди в мои мысли.

И Аурел бросился в сеть, хотя еще минуту назад полнился решимостью не соваться туда.

Тири действительно находилась рядом. Это было не просто сетевое присутствие, нет. Нечто большее. Аурел даже растерялся. Их мысли и чувства переплелись и объединились в полумраке киберспейса, продолжаясь друг в друге. Аурел почувствовал, что задыхается. И забыл о времени.

Когда он вывалился, руки его дрожали на руле. «Бас-Лоджик» несся по равнине быстрее, чем когда-либо.

– Я еду к тебе, – сказала Тири. – У меня снова «Квантум».

Аурел кивнул. Он не мог сейчас ответить, – не осталось сил.

– Я люблю тебя.

– Я знаю, – прошептал Аурел, потому что действительно знал.

Руль плавно лег влево, «Бас-Лоджик» описал широкую дугу и помчался на север. Аурел возвращался.

– Я настроила маяк. Отыщешь? – спросила Тири.

– Конечно...

Разве можно не отыскать друг друга, если они были одним целым, пусть и недолго? Хотя – что такое «недолго»? По меркам сети время не значит почти ничего.

Аурел гнал машину к перегону, выжимая из мотора прирученную мощь, а в такт биению механизма колотилось в груди сердце. И было до боли радостно сознавать, что где-то далеко-далеко в такт другому мотору бьется другое сердце. И приближается с каждой секундой.

~# system halted

– Помирились, – удовлетворенно сказал Бай. – Блин, мне еще учиться и учиться. Тири снова сделала что-то непонятное.

– Поехали в сити, – проворчал Чен. – Чего им мешать? Дай людям совершить свадебное путешествие. Потом ведь все равно встретимся...

– Эт' точно. Мы теперь друг для друга как огоньки в ночи.

Бай вздохнул.

– Ну ладно. Пробуй еще раз. Расслабься, почувствуй сеть, она ведь всюду, и в тебе тоже. Готов?

– Готов, – покорно отозвался Чен.

– Давай! Я помогу...

Чен закрыл глаза и коснулся клавиатуры. Мнемоюстов на висках у него не было. ~# root ~# power off

2nd Master Boot Record: Горячий старт

2nd Master Boot Record:

Горячий старт

(Ctrl+Alt+Del) ^

OCR & ReBook Formatted

by Ksu Datch, 2002

boot

:step_00 «ctrl»

:start prepare process

rem {Control}

rem Расширение стандартных функций.

!TASK 08

[OWNER: Shade]

Мнемоюсты казались горячими. Шейд, находясь в Сети, почему-то всегда чувствовал их прикосновение к вискам. Он был там, в сплетении информационных потоков, обратившись в тусклую искру, но искра эта всегда помнила, что на самом деле расслабленно сидит в кресле перед голокубом, касается пальцами клавиатуры и что к вискам прилеплены две начиненные наноэлектроникой таблетки. Две створки ворот в виртуальный мир.

В Сеть.

Сеть любит опытных. И сильных. В сущности, любой мир благосклонно относится только к сильным и опытным, а слабака бьет; часто – насмерть. Сеть ничем не нарушает этот старый закон. А значит, думал Шейд, Сеть заслужила право именоваться миром. Новым миром, живущим по своим правилам и своим законам. Этот мир нравился Шейду куда больше, чем реальность, потому что в реальности Шейд был всего лишь толстым подростком, который еще полвека назад неизбежно носил бы уродливые очки в роговой оправе и которого безжалостно травили бы сверстники в школе.

В школу Шейд не ходил. Зачем? Все знание мира сконцентрировалось в Сети, а здесь Шейд сызмальства был своим. Он учился, не покидая уютного кресла. А вместо очков однажды поставил вечные контактные линзы. Затененные. С тех пор он взял себе псевдоним – Shade – и через это затенение смотрел на окружающий мир.

И на Сеть в призрачном объеме голокуба – тоже.

Эта иллюзорная завеса – изомерное напыление на плоских кругляшах оптического пластика – вдруг стала границей между прошлой жизнью Шейда и жизнью будущей.

Линзы Шейд купил на гонорар с первого заказа. Заказа на лом хиленького холда одной мелкой компании в Москворечье. Именно в момент, когда дубовая защита рухнула, холд был надежно отсечен от Сети и Шейд получил доступ к заказанным файлам, он понял – пора ученичества закончилась.

В принципе проделать все то же самое Шейд был в состоянии три, а то и пять лет назад. Но кто заказал бы лом двенадцатилетнему мальчишке? Правильно, никто. Шейда не смутил тот факт, что первый заказ был легким. А деньги, как известно, не пахнут. Тем более первые самостоятельно заработанные деньги. Тем более виртуальные деньги, а не наличные.

Второй заказ был сложнее, с этим Шейд без проблем совладал бы, только начиная с четырнадцатилетнего возраста. И стоил такой заказ побольше. На гонорар Шейд оплатил канал потолще и логин флэш-линка с сервером достаточно крупным, чтобы комфортно шастать по Сети, и достаточно мелким, чтобы заниматься потихонечку хакингом. Жизнь сразу облегчилась. Заказы стали регулярными. Шейд терпеливо потрошил чьи-то файлы, заодно накапливая опыт. Нет, не опыт сетевика – его заказы по-прежнему оставались примитивными и были давно пройденным этапом. Опыт менеджера – ибо собственным менеджментом Шейд никому не доверил бы заняться. Он учился работать с заказчиком, определять его платежеспособность и прикидывать вероятность нечистой игры. Несколько раз Шейда надували – работа оставалась неоплаченной. Но Шейд был к этому готов, поэтому не очень огорчался.

Он хорошо помнил историю Кевина Митника в эпоху доисторического царствования VAX и компании Digital Equipment. Поэтому на мелкое и бессмысленное хулиганство Шейд не разменивался. Только работа, более ничего. Все, что Шейд делал в Сети по собственной инициативе, не могло считаться противозаконным.

Сегодня он просто блуждал по ссылкам, без особой системы, исключительно для развлечения. Он-лайновые сайты виртуального присутствия давным-давно перестали быть диковинкой; виртуальные бары и игротеки – тоже. Шейд предпочитал бродить по закоулкам компьютерного мира наугад, словно пешком по чужому городу. Мнемоюсты переводили сухой бинарный язык протоколов передачи данных в буйство трехмерных образов, и они же транслировали желания Шейда обратно на язык команд. Это было невероятно удобно. Это позволяло миллионам технически безграмотных пользователей чувствовать себя в Сети вполне вольготно. Пользователям грамотным – просто сильно упрощало жизнь. Компьютерных гуру – пожалуй, забавляло. Но так или иначе мнемоюстами пользовались теперь почти все, хотя старая добрая клавиатура по-прежнему оставалась неизменным атрибутом любого компьютера.