Тайны древней Африки - Николай Николаевич Непомнящий

была сезонным занятием, и к ней обращались только в сухое время, когда можно было легко путешествовать. Остальную часть года вашамбадзи обрабатывали землю и перегоняли свой скот по плато. Мамбо могли бы ограничить передвижения несколькими маршрутами и рынками в определенных городах, но они этого не сделали, и торговля не стала более подконтрольной.

Тем не менее, правители присваивали часть прибавочной стоимости, производимой, золотодобычей, в виде натуры и дани. Одним из способов, которым это достигалось, было объявление всех самородков, в отличие от золотого песка и «нечистого» золота, собственностью правителя.

Масштабы торговли золотом в те времена впечатляют. До сих пор на ярмарке в Луанзе существует твердое тому доказательство. Здесь, вдали от каких бы то ни было месторождений, по-прежнему можно намыть реальное золото и добыть из наносов и жил прямо с поверхности земли. В Большом Зимбабве имело место подобное озадачивающее положение в XIX в. Источник золота был неизвестен. Это вызывало слухи о том, что руины стоят на особых золотоносных месторождениях в холмах.)

Золото экспортировали в города на побережье Индийского океана, оттуда — в Аравию, в порты Персидского залива или в Индию. Таким образом, внутренняя экономика Юго-Восточной Африки была интегрирована в мировую. В XI в. исламский мир принял золотой стандарт. Первые золотые монеты были отчеканены альморавидскими правителями в Марокко. Христианский король в Толедо последовал этому примеру в 1173 г. С конца XIII в. по начало XIV в большинстве торговых городов Европы сделали то же самое. Средневековой Европой овладела стойкая страсть к желтому металлу. Из него изготавливали украшения, запасали и копили как сокровище.

Если медь и серебро были валютой купцов, то золото стало валютой правительств, знати и церкви. Им финансировали войны и исправляли политические ошибки. Монгольские завоеватели Китая, Индии и Персии в первой половине XIII в. объединили Азию; в конце столетия образование крестоносных государств установило шаткий мир между исламом и христианством.

Возобновилась европейская торговля с Востоком. В Европе возрос спрос на восточные шелк и пряности. В свою очередь, Европа могла предложить Востоку только золото, так как во всем остальном он был самодостаточным. Многие другие товары, в любом случае, были слишком громоздкими, чтобы их возить и торговать ими. До тех пор, пока богатства Америки не были интегрированы в европейскую экономику после испанских завоеваний XVI в., Африка оставалась самым важным источником золота, обеспечивая две трети его мировых поставок. Но спрос на золото в Индии был просто неутолимым. Происходил постоянный и безвозвратный отток металла из Европы на Восток. И Юго-Восточная Африка тоже играла значительную роль в удовлетворении этого спроса, хотя и находилась на периферии торговой сети…

Порты Могадишу и Килва на побережье Восточной Африки давали пример будущих свободных и равноправных торговых отношений. Народы областей, что лежали южнее, какие бы они меры ни предпринимали, так и не смогли занять собственного места в мировой экономической системе. Они были лишь субъектами, пассивными партнерами. Они обменивали редкое и ценное сырье и излишнюю готовую продукцию, золото и слоновую кость, на предметы роскоши, безделушки и престижные для знати товары. Возможности для внутреннего, независимого развития были потеряны. Международные отношения не давали никакого стимула или перспективы для развития местного производства или экономического роста. Обмен был неравным. С самого начала их отношений с иностранцами государства Восточной Африки оказались замкнутыми в этаком кольце недоразвитости. Образование и расширение королевств и государств, новых общественных институтов, нового социального сознания и сплоченности не могли скрыть хрупкости, нестабильности и неустойчивости экономики, возникших из-за внешнего экономического давления…

Большой Зимбабве

Только в это время и появились экономические условия для развития Большого Зимбабве. Он находился в уникальной по своему расположению области на юго-восточном краю плато. Крутой склон улавливает влажные юго-восточные пассаты с прибрежной равнины Мозамбика. Соответственно, эта область получает постоянный и надежный уровень осадков. Неподалеку отсюда проходит одна из золотоносных жил плато, но руда в этом месторождении необычайно бедная и, вероятно, никогда не добывалась в доисторические времена. Жирные плодородные почвы у золотой жилы встречаются с легкими гранитными почвами холмов. Покрытая густым лесом и пересеченная местность, весьма удобная для охоты, переходит в обширные пастбищные луга в низине.

Большой Зимбабве также занимает стратегическую позицию на пути к побережью. Воды с верховьев реки Лунди вливаются сразу за поселением в бассейн реки Саби. Саби обходит с фланга горный хребет Чиманимани и течет прямо и легко к равнине и морю.

Большой Зимбабве включает в себя несколько отдельных комплексов стен. Отдельно стоящая огромная ограда, называвшаяся «Храмом» у европейских любителей древностей, ныне известна под менее романтическим именем «Эллиптическое здание» и доминирует над лесной долиной. Она окружена примерно двенадцатью меньшими оградами, которые повторяют ее базовую форму. Через долину тянется гранитный утес, который укрывает другую постройку с высокими стенами. Валуны на соседней вершине заключены в лабиринт меньших стен — «Акрополь», или «Руины на холме».

Слово языка шона «зимбабве» означает дом уважаемого человека, жилище вождя. Этим и был Большой Зимбабве. Мощь и протяженность огромных полуразваленных каменных стен, которые производят огромное впечатление на всех, кто их видит, возвышающихся в одиночестве посреди ныне безлюдных африканских чащоб, не должны сбивать с толку. Если теперь они служат памятником власти и славы древнего царства, когда-то они играли более приземленную, бытовую роль.

Вне оград короткие отрезки стен кажутся беспорядочными и бессмысленными. Раскопки и тщательный архитектурный анализ показали, что все эти стены изначально стояли вокруг круглых глиняных хижин. Каждая группа стен и хижин образовывала семейный жилой комплекс, отдельно с хижинами для жен и детей, для сна, приготовления еды и встречи гостей. Между ними были дворы, где женщины могли заниматься домашней работой в некотором уединении, и другие участки для ремесленного труда. В самых крупных оградах некоторое пространство и постройки, вероятно, были отведены под церемониальные цели. Но они были поставлены в частный, домашний контекст.

Поразительной чертой Большого Зимбабве является то, что его планировка повсюду соотносится с домашним пространством и структурами, предназначенными для проживания людей, их работы или укрытия скота. Нет улиц, а есть просто тропинки между отдельными жилищами; нет площадей для общих собраний, никаких монументальных зданий, рынков или бараков, никаких торговых или производственных зон.

Здания росли бессистемно, в ответ на спрос в жилье, а вовсе не в соответствии с неким общим, навязанным архитектором, планом. Здесь не было городских стен (исключая более поздние, рудиментарные пограничные стены) или укреплений. Не было даже специальных зданий, предназначенных для военных целей. Входы не защищались. Не имелось и внешних укреплений. Наверху стен— никаких перекрытий, препятствующих