Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз - Грегори Магвайр

— Ну что ты, как можно. Лучше расскажи, что ты нашла.

— Все его записи. Они теперь в надежном месте, и я пытаюсь с ними разобраться. Пока моих знаний недостаточно, ноя учусь.

— То есть ты даже не намерена показать их мне? — опешил Бок.

— Ты ведь никогда особенно не интересовался научной стороной вопроса. К тому же какой смысл что-то рассказывать, когда главное еще не сделано? По-моему, Дилламонд так и не нашел ответ на основной вопрос.

Ничего себе! Ты почти убедила меня, что Гудвин пытается вытеснить Зверей в деревни, чтобы угодить недовольным Фермерам и дать им дешевую рабочую силу. Это подло и касается в том числе наших деревень, а значит, и меня. Я имею право знать то же, что и ты. Может, вместе мы быстрее разберемся что к чему и придумаем, как быть дальше.

— Нет-нет, у тебя слишком многое поставлено на карту. Лучше я одна буду этим заниматься.

— Чем именно?

Но она только покачала головой.

— Чем меньше будешь знать, тем для тебя же лучше. Убийца Дилламонда не остановится ни перед чем. Какой из меня друг, если я втяну тебя в такое опасное дело?

— А из меня какой друг, если я оставлю тебя одну?

Но Эльфаба оставалась непреклонной и игнорировала записки, которые он посылал ей всю вторую часть лекции. Впоследствии, вспоминая об этом, Бок думал, что размолвка могла бы и вовсе охладить их дружбу, если бы не скандал с новичком.

Профессор Никидик рассказывал о жизненной силе. Накручивая на руки свою длинную раздвоенную бороду, он говорил монотонным, периодически затихающим голосом, так что с задних рядов было слышно только начало каждого предложения. Когда профессор вытащил из жилетного кармана флакончик и пробормотал что-то про «живительный порошок», только на первом ряду студенты распахнули глаза и подались вперед. Боку же и Эльфабе слышалось примерно следующее:

— Ну а теперь, на десерт, бу-бу-бу, представим, что сотворения мира еще не бу-бу-бу, несмотря на обязательства всех разумных бу-бу-бу, любопытный опыт, чтобы на задних рядах тоже бу-бу-бу, взгляните на маленькое чудо бу-бу-бу.

Оживление первого ряда передалось назад. Профессор откупорил темный флакон и слегка его встряхнул. Оттуда вырвалось белое облачко, будто споры из раздавленного гриба-дымовика. Никидик несколько раз взмахнул руками, и облачко, отчего-то не рассеиваясь, поплыло вверх. Он тут же предупредительно поднял палец, призывая к полнейшей тишине, чтобы вздохи удивления не сдули облачко с пути. Студенты послушно затаили дыхание, но не могли сдержать улыбки. Над трибуной между церемониальными горнами и оленьими рогами висели четыре масляных портрета отцов-основателей Колледжа Озмы. Облаченные в древние одежды, они строго взирали на нынешних учеников. Если живительное облачко коснется одного из великих отцов, что-то скажет он, увидев разнополую аудиторию? Все замерли в предвкушении.

Тут сбоку от трибуны открылась дверь, и в зал заглянул новый, странно одетый студент в замшевых брюках, белой хлопчатой рубашке и с татуировками в виде синих ромбиков на смуглом лице и руках. Никто прежде не видел ничего подобного. Бок схватил Эльфабу за руку и прошептал:

— Смотри, мигун!

И действительно, получалось, что новенький студент-винк или, как в шутку звали этот народ, мигун в праздничной одежде опаздывал на урок и ошибся кабинетом, но дверь за ним уже захлопнулась, а свободных мест поблизости не было, поэтому он просто сел спиной к двери, надеясь, видимо, остаться незамеченным.

— Проклятие, ты все испортил! — рявкнул профессор Никидик, наблюдая, как от струи воздуха облачко всколыхнулось и проплыло мимо ученых мужей, которым так и не суждено было снова заговорить. — Что же ты на уроки опаздываешь, разбойник?

Облачко окутало оленьи рога и будто запуталось в них.

— Ну, от рогов мы вряд ли дождемся чего-то разумного, а тратить порошок на опыты я больше не намерен, — заявил Никидик. — Работа по изучению порошка все еще бу-бу-бу, и я думал бу-бу-бу. Придется вам самим бу-бу-бу. Я бы меньше всего хотел настроить вас бу-бу-бу.

Тут рога задергались, сорвались с креплений и под смех и гиканье студентов рухнули на пол. Смешнее всего, что сам лектор долго не мог сообразить, из-за чего такой шум. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как рога поднялись и грозно нацелились на него, словно боевой петух, готовый кинуться в драку.

— Ну, что уставились? — строго сказал профессор рогам. — Не я вас сюда звал. Все претензии — вон к нему. — И махнул на винка, который с таким ужасом смотрел на все происходящее, что самые циничные из старшекурсников начали подозревать, не подстроено ли это представление.

Рога развернулись и, по-паучьи перебирая ветвями, вмиг промчались по трибуне и прижали винка к стене, придавив его шею. Студенты с криком и Визгом повскакивали со своих мест. Профессор Никидик поспешил было на помощь, но споткнулся и упал на больные колени. Прежде чем он поднялся, двое ребят с первого ряда уже набросились на рога и оторвали их от винка. К тому уже вернулся дар речи, и он залопотал на неизвестном языке.

— Да это же Кроп с Тиббетом! — воскликнул Бок и хлопнул Эльфабу по плечу. — Смотри!

Студенты-маги взобрались на стулья и пытались поразить рога заклинаниями. Рога вырывались, но наконец Крону и Тиббету удалось переломить сначала одну ветвь, затем другую, и потерявшие опору обломки беспомощно задергались на полу.

— Бедняга, — сказал Бок, кивнув на винка, который, скорчившись у двери, громко рыдал, закрыв лицо татуированными руками. — Приехать из далекой страны и получить такой прием.

Случай с винком породил всевозможные сплетни и пересуды. Наследующий же день на уроке магии Глинда спросила у учительницы, почему живительный порошок профессора Никидика, действующий как волшебное снадобье, им показали на уроке биологии, а не магии. Есть ли вообще какая-нибудь разница между наукой и магией?

— О, — произнесла мисс Грейлин и задумчиво запустила руку в волосы. — Наука, дорогие мои, — это постоянное препарирование природы в попытке отыскать те мельчайшие части, которые более или менее подчиняются вселенским законам. Магия движется в противоположном направлении. Она не разрушает, а восстанавливает. Не анализирует, а синтезирует. Создает новое, вместо того чтобы раскрывать старое. В Руках мастера… — Тут она укололась булавкой в волосах и невольно вскрикнула. — В руках мастера — это искусство. Еще более высокое и изящное, чем живопись, поэзия и театр, ибо оно не отражает мир, а творит его. Благороднейшее занятие. — От собственных слов в глазах растроганной мисс Грейлин заблестели слезы. — Разве есть на свете желание чище, чем изменить мир к лучшему? Не строить фантастические проекты, а собственными силами взять — и изменить. Перевоспитать порочных, вывести заблудших, оправдать существование нашего несчастного мира. С помощью магии — выжить!