Найди Наохама - Марта Молина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работяги, которые отсюда, из лужи, уже совсем не казались игрушечными фигурками, криками выражали сочувствие и неодобрение. Кое-как поднявшись, скользя и отряхивая комья грязи, Ася заковыляла к поезду. Ей подали руку и подсадили на платформу.
– Спасибо, – кивнула она своим помощникам, стесняясь поднять глаза. – Зато на поезд успела! – зачем-то по-русски добавила она.
Под брезгливым взглядом проводницы зашла в вагон, на ходу стаскивая грязный и мокрый рюкзак. И билет не потеряла, успокаивала она себя. Еще совсем чуть-чуть, и этот казус я буду вспоминать с чашечкой ароматного чая в своей милой, теплой и, главное, сухой, абсолютно сухой московской квартирке.
Осталось всего четыре шага. Получить адрес Гуревича от дядьки на станции, отправить Гуревича в Израиль, получить в ответ адрес Наохама и прийти, наконец, к мудрецу.
Поезд дернулся. За окном побежали столбы, мелькнули работяги, злосчастная гора с желтым зданием вокзала на вершине, зачастили деревья и безликие постройки, и Ася отправилась в туалет переодеваться. Лужа-то наверняка еще хранит очертания ее русской попы, усмехнулась она. И работягам будет о чем побалагурить сегодня с семьей за ужином. «Эй, Марта, представь, какая чудачка у нас сегодня приземлилась прямо в грязь!» И дети начнут радостно хихикать, глядя на оживленного отца, а за окнами будет сгущаться очередная душная и душистая черногорская ночь.
Глава 18
Поезд прибыл в три часа ночи. Зевая и ежась в сырых джинсах, Ася вышла на перрон. К ней сразу поспешил человек в шуршащей куртке.
Он улыбался и что-то ей говорил. Ася не понимала ни слова.
Екнуло в груди: что если ее дар исчез так же внезапно, как и появился?
Сонливость мигом слетела, Ася прислушалась и поняла: мужчина сильно заикается. Искаженная речь на неродном языке воспринималась непросто. Ася решила взять коммуникацию в свои руки.
– Вы Эрик? – спросила она.
Тот кивнул и снова заговорил. Ася напрягла слух и взмолилась всем богам, чтобы понять своего собеседника.
Она не знала, как работает ее лингвистический дар. Обычно Ася просто слушала, и понимание рождалось прямо в ее голове. Она не переводила каждое слово, просто знала, о чем ей говорят. При этом она даже могла думать о посторонних вещах – или молиться, как сейчас.
Пять минут спустя Ася поняла, что Эрик ведет с ней обычную пустую болтовню. Он что-то рассказывал про свои планы углубиться в центр страны, передавал привет Ингиному дяде и вспоминал золотые годы.
– Вам ведь скоро уезжать? – перебила его Ася.
– Да, поезд через семь минут, – заулыбался он.
Так что ж ты резину тянешь, ругнулась про себя Ася.
– Дадите адрес Семена Гуревича? – спросила она с места в карьер.
Дядька полез в карман и выудил карту, исписанную стрелочками. На полях был продублирован адрес.
– Телефон на обороте, – пояснил Эрик.
К слову, он совсем не был похож на ямщика в коричневом берете, каким его рисовало Асино воображение. Обычный дядька, носатый, лысоватый. Невзрачный.
– Я побоялся посылать вас по ложному следу, – прозаикался он. – Поэтому потратил вчерашний вечер на уточнение информации. Этот адрес верный, я звонил, спрашивал. Гуревич точно там, я беседовал с ним только вчера. Сказал, что от меня приедет девушка, просил ее принять. Это я вас имел в виду.
Невзрачность дядьки таяла на глазах. Под шуршащей курткой как будто даже блеснули рыцарские доспехи.
– Спасибо вам за такой добросовестный подход! – Ася чуть не прослезилась.
– А как иначе, – ответил Эрик. – Нельзя же посылать человека неизвестно куда.
В последнее время все так и поступали: отправляли Асю неизвестно куда.
– Я думал, что Гуревич живет здесь, недалеко от этой станции. Потому и попросил вас приехать сразу сюда. Я же сам из другого города, – он махнул куда-то вдаль. – Оттуда и собирался уезжать, а тут вы. Ну, думаю, ничего страшного, поеду не из дома, а от Гуревича. Переночую у него, а утром он меня подвезет к поезду, а вас заберет.
– Так вы сделали крюк и изменили свои планы ради меня? – поразилась Ася.
Это не доспехи сияют, это наверное нимб подсвечивает. Или так проявляется знаменитое черногорское гостеприимство?
– Ну да, – скромно пожал Эрик плечами. – Приехал, а Гуревича, оказывается, нет давно, только дочь его тут. Пока его вызванивал и уговаривал вас принять, вы уже были в пути. Так бы я вас, конечно, остановил, и вам не пришлось бы сюда впустую ехать.
– Я приехала не впустую, – растроганно ответила Ася и помахала картой.
Падение в лужу и бессонная ночь в поезде стоили того, чтобы вживую увидеть человека такой большой души.
Подошел поезд, и Эрик уехал. Напоследок он успел подробно объяснить, как добраться до нужного Асе адреса. Уже к полудню она была на месте. Асю усадили в садике и накормили до отвала. Никто из милых хозяев не знал о причине ее визита, но с расспросами не лезли.
Семен Гуревич оказался импозантным мужчиной лет семидесяти. Он курил, пил лимонад и глядел, как над живой изгородью резвятся воробьи.
Ася понятия не имела, как подступиться к нему с просьбой отправиться в Тель-Авив.
***
– И ка-а-ак упаду в эту глубокую лужу со всего размаха! А поезд-то ждать не будет. Так я и побежала, мокрая, грязная, вся в глине и цементе, – закончила Ася под общий добродушный хохот.
Они сидели на веранде после ужина. В доме были гости: семейная пара с девочкой-подростком и мальчиком лет пяти. Малыш сразу взгромоздился Асе на колени и принялся рассказывать о том, как проходят его малышовые дни, но Ася не могла разобрать его лепет и только ласково улыбалась.
Атмосфера была спокойной и домашней. У Аси складывалось впечатление, что люди во всем мире более уравновешенные и как будто умеют жить лучше, чем она и ее друзья в Москве. Тунис, Израиль, Черногория – все эти страны были такими разными, но кое-что их объединяло: человеческая нормальность. Конечно, не с точки зрения психолога, один только дед Низар чего стоит – нет, нормальность в смысле отношения к жизни. Все эти арабы, евреи и черногорцы умели жить нормально. Без надрыва и лишних трагедий. Без спешки и гонки.
Они так же, как и знакомые Асе москвичи, стремились к достатку и утолению страстей, но при этом как будто знали
