Измена. Надежда. Любовь (СИ) - Аста Лид

— Это хорошая идея, ваше величество. Спасибо, за ваше милосердие.

— Ах, оставьте, дорогая. Я сама мать. Прекрасно представляю, что такое иметь взрослого сына, который занимается чем угодно, только не поиском подходящей партии для продолжения рода. — Я улыбаюсь. Да, молодой принц тот еще вояка. Они с моим сыном влипали в такие передряги, что после них, даже у нас, чистокровных драконов, седели и чешуя, и волосы.

Попрощавшись с подругой, я спешу домой.

Азара уже несколько дней нет. Он проверяет кластеры миров, которые могут нести в себе потенциальную угрозу хаоса, который стал очень неспокойным в последнее время.

Ну, и хорошо. Тем более, что ему никогда не нравилось, что я так опекаю моего сына. А что делать, если кроме самого Кая, я вижу в нем продолжение Архея. В словах, поступках, глазах в конце концов.

С помощью обручального кольца нахожу, где сейчас дрейфует Мина. И это добавляет мне тревоги. Туманность «Призрак Бесконечности»? Область пояса потухших звезд? Перепроверяю данные. Да, все верно, а с каких это пор он прячется там, где его не могут засечь даже коллеги?

Куда ты в очередной раз влип, мой маленький негодник? Ох, доберусь до тебя, все выскажу. Совсем чувства матери не бережешь.

Видимо, пора тряхнуть стариной и напомнить, от кого тебе досталось огненное сердце.

Уже спустя несколько минут я стою напротив перепуганного до смерти Олли.

— Я еще раз тебя спрашиваю. Где мой сын! — Смуглый полудемон смотрит на меня со священным ужасом, постоянно пытаясь отвести глаза в сторону.

— Нет! Взгляд только на меня. Это приказ! — Говорю я строго, начиная выходить из себя. — Сейчас же отвечай! — Топаю ногой так, что невольно создаю маленькое землетрясение.

— Олли, что здесь — из неоткуда появляется Мина. — Ой! Госпожа Алисандра ДельмАс-Ландре! Какой приятный сюрприз. — Девушка неловко кланяется, и я замечаю, как она волнуется.

— Тебе очень идет этот лес — замечаю я мимоходом. — Новый?

— Да. Подарок юной богини возрождения. — Следует робкий ответ.

— У него новая подружка? То есть тебе он её представил, а мне нет? — Она растерянно опускает глаза.

— Ну хоть скажи, что она не похожа на ту волшебницу из серединного мира, которая разбила ему сердце? — Как её звали? Валика? Лика? Алика? — не помню. Он же потом несколько лет такие глупости творил, что представить себе сложно. И это при том, что на фанатазию свою я никогда не жаловалась. — Да и вообще, девушки могут быть очень легкомысленными, особенно когда наделены силами менять, окружающую их реальность.

— Нет! Она очень хорошая! Правда! Она Вельта мне вернула. — Хм, какая сильная богиня, раз смогла оживить окаменелость, которая старше и меня и Архея вместе взятых.

— Этот песий сын отказался нам помогать! Сказал, что не может отобрать у Кая урок, который сыграет важную роль в его будущем! В его понимании — это высшая форма жестокости помогать там, где живое существо может справиться само — слышу я отборную ругань Пушка, который как раз материализуется в воздухе. — И я бы с ним согласился, философия то верная, но там же сейчас такое происходит, что… — Он замечает меня, и замолкает на середине фразы.

— Так, так, так. А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. — Олли закрывает глаза ладонью и качает головой.

Когда я предлагала сыну завести собаку, чтобы научить его заботиться о ком-то кроме себя, я не думала, что ею станет древнее, разумное порождение хаоса с собственной маленькой армией, которое он притащит с собой из нижних миров, предварительно чуть не лишившись жизни.

Замечаю в лапах Анубиса какую-то папку, закрытую магической печатью. И ДНК, которое я на этой печати вижу — мне не нравится.

— Значит так, дорогие мои. А ну живо рассказали мне, что здесь происходит! Иначе я вам всем очень сильно не завидую.

И они рассказывают.

И показывают, ведь магическую печать может снять не только тот, кому она предназначалась, но и кровный родственник того, кто её ставил.

Ну, что, милый, кажется, я подаю на развод.

Только сначала оторву тебе все, что можно и засуну туда, куда ты загнал моего сына.

Потому что страшнее гнева огненного дракона может быть только гнев матери, ребенку которой угрожается опасность.

20. Перед рассветом

Кайраан

— Какие интересные у вас, однако любовные игры. — Тяну я, расправляю плечи и с вызовом смотрю на отчима. С удовольствием отмечаю, как от моих слов меняется выражение лица Алики.

— Я, не понимаю, о чем ты! — Шепчет она, начиная задыхаться. — Я любила тебя, но он заставил меня силой, он — поднимаю руку вверх.

— Не стоит. Я все видел в твоей голове. Дорогая. Никогда не думал, что это скажу, но, спасибо, что бросила. Уберегла меня от кучи проблем. — Последние слова я произношу с издевкой.

— То есть, если я сделаю вот так — Азар сжимает её горло сильнее, и начинает медленно поднимать в воздух, так что ноги моей бывшей отрываются от земли — тебе будет все равно?

— Да. А тебе? Зная, что сейчас ты причиняешь боль той, которая тебя искреннее любит? С другой стороны, тебе не привыкать. Да? — Отвечаю, я склоняя голову в бок. — Женщиной больше, женщиной меньше. Не стыдно будет своей жене в глаза смотреть? — А вот от этого у меня сжимаются кулаки. Предать мою мать! Этого я ему никогда не прощу!

— В этом твоя ошибка, Кай. — Говорит он спокойно. — Ты всегда жил чувствами. И они делают тебя слабым. Надежда, любовь — они для трусов, которые не умеют принимать здравые решения. У твоих ног могут лежать миры, галактики, а ты тратишь свое время на спасение какого-то захолустья. Самому свой потенциал не жалко? Неужели за все то время, что я заменял тебе отца, ты так ничему у меня и не научился? Может быть… — но я его не слушаю.

— Господа боги, а за спиной у меня кто? Уж, больно камень мне понравился. — Незаметно спрашиваю я, пока Азар толкает проникновенную речь о своем величии в попытке перетянуть меня на свою сторону.

— А! Этот-то? Арктуриус. Древний бог справедливости. Хороший малый. Один из первородных титанов. Могуч, силен, повернут на защите добра. — Отвечают мне мои новые соседи по разуму. Мда. Помощь бы такого мне сейчас очень бы пригодилась.

— Ну так что? — Снова спрашивает он меня. А я пропустил, все, что он мне говорил. Надоел. Как он мне надоел. И она тоже, с этим фальшивым страданием на лице. Алтэя, где ты, моя дорогая?

Словно в ответ