Театр теней - Наталья Александрова

Только Надежда положила трубку, как вернулись Димкины мама и бабушка. Выглядела она посвежевшей и очень рекомендовала Надежде санаторий, в котором поправляла здоровье. Оставляли пить чай, но Надежда заспешила домой.

Она шла по улице, машинально переступая через лужи, вошла в метро и села в поезд, по-прежнему глубоко задумавшись. В голове у нее никак не укладывалось то, что рассказал ей Олег. Судя по всему, судьба вмешалась и подкорректировала планы тибетского мага. Виктюк, которого готовили для устранения Власова, сам неожиданно умер от отравления. Но Надежда уже имела случай убедиться, что все составляющие грандиозного злодейства, организованного тибетским колдуном, работают как часы. У него не бывает срывов и досадных случайностей. И тут вдруг – случайная смерть. «Случайная смерть, – возразила сама себе Надежда, – которую очень даже просто можно организовать. Уж если колдун заставляет людей делать такие жуткие вещи, то отравить несчастного Виктюка ему вообще не составило бы труда. Да, но каким же образом мертвый Виктюк сможет убить Павла Власова?»

Что-то тут не вяжется… Внезапно Надежда осознала себя едущей на эскалаторе. Она огляделась и поняла, что это не ее станция. Вот до чего дошла она со своими размышлениями, совершенно уже не соображает, где находится. Когда эскалатор поднялся наверх, она определила, что вышла на «Петроградской». Слава Богу, хоть по своей ветке, не занесло ее на другой край города! Она вышла на улицу, намереваясь обойти здание и войти опять, чтобы спуститься вниз. Но тут вдруг какая-то непреодолимая сила буквально развернула ее и не дала войти в метро. Надежда остановилась и огляделась вокруг. Все было как всегда – площадь лежала перед ней, и сугробы старого снега казались синими в наступивших сумерках. Люди обгоняли ее, торопясь в метро, и только она, Надежда, как дура, стояла поперек течения и не могла тронуться с места.

Тогда она отвернулась от дверей метро и потихоньку пошла прочь. Никто и ничто ей не мешали.

«Так-так, – подумала Надежда. – И сколько мне еще так топать?»

Она внезапно развернулась и почти бегом кинулась обратно. Но – стоп! – не смогла тронуться с места.

«Доигралась, – обреченно подумала она. – Либо я сама сбрендила, либо со мной шутит свои шуточки тибетский колдун, а скорей всего – и то и другое вместе».

Надежда отошла в сторонку, сделала вид, что у нее что-то попало в глаз и достала из сумочки пудреницу. В маленьком зеркальце отражалась нормальная Надежда Николаевна Лебедева, не было пустых неживых глаз и отрешенного выражения на лице.

«И что же он от меня хочет? – задумалась Надежда. – Не готовит ли он меня на роль убийцы? Глупости, я же все соображаю. Но, однако, уйти отсюда не могу. Так что выбора у меня нет, придется подчиниться».

Ноги сами понесли ее дальше. Одним духом Надежда проскочила площадь и свернула на маленькую боковую улочку, дальше дело пошло еще быстрее. Проскочив примерно пять домов, она свернула в подворотню, пронеслась под аркой, краем глаза отметив, что в подворотню выходит массивная железная дверь, выкрашенная яркой рыжей краской, затем без остановки пролетела проходной двор и вошла в следующий. Там она остановилась перевести дух и ощутила себя уже поднимающейся по лестнице. Выглянув на ходу в грязное лестничное окошко, Надежда поняла, что вошла в самую угловую парадную. Остановившись перед темно-серой железной дверью, Надежда мысленно попрощалась сама с собой и решительно надавила кнопку звонка. Дверь открылась почти мгновенно, как будто кто-то стоял за дверью и ждал, когда она позвонит. На пороге стоял какой-то сгорбленный крошечный уродец – полу старик, полуребенок, с приклеенными к блестящему черепу реденькими светлыми волосиками. Посмотрев на Надежду маленькими хитрыми глазками, он отступил, приглашая следовать за собой, и почти шепотом проговорил:

– Пойдемте, вас ждут, – и тут же засеменил по узкому темному коридору куда-то в глубь квартиры.

– Постойте, – окликнула карлика Надежда, стараясь не отставать, – почему вы думаете, что ждут… именно меня? Откуда вы знаете, кто я такая?

Карлик обернулся на мгновение, блеснул в полутьме бусинками хитрых глаз и прижал палец к губам: тише, мол. Еще некоторое время они быстро и безмолвно шли по длинному, чудовищно извилистому коридору и оказались наконец перед высокой полуприкрытой дверью, из-за которой пробивался странный мерцающий свет. Карлик раскрыл дверь и посторонился, пропуская Надежду. Страх, который она испытывала, уступил место жгучему любопытству. Она вошла в помещение и застыла в совершенном изумлении.

Комната, куда она попала, была необыкновенно велика… хотя истинные ее размеры определить было чрезвычайно трудно, поскольку комната заставлена и завешана была бесчисленными зеркалами, необычайно искажавшими ее размеры и форму. Еще больше, чем зеркала, странный и фантастический вид придавало этой комнате освещение: на полу и на многочисленных подставках расставлены были десятки свечей и светильников – не то масляных, не то керосиновых. Неровное колеблющееся пламя, отражаясь в зеркалах, бесконечно повторяясь в них, обманывало и запутывало взгляд. Несмотря на такое обилие светильников, в помещении было полутемно. В дополнение ко всему, Надежда почувствовала странный, пряный и томительный запах. Этот запах был ей незнаком, но почему-то вызывал неясные воспоминания и смутное тоскливое беспокойство. В первый момент она не заметила хозяина. Только привыкнув к странному освещению, она увидела сидящего в глубине комнаты человека. Худощавый невысокий мужчина с выбритым наголо черепом сидел на коврике, скрестив ноги, лицом к вошедшим. Глаза его были полузакрыты, но Надежда чувствовала, что он внимательно за ней наблюдает.

Присмотревшись внимательно, Надежда увидела разложенные на полу перед этим странным человеком, пожалуй, еще более странные предметы: сухой цветок чертополоха, несколько косточек – не то птичьих, не от какого-то маленького зверька, пустую змеиную кожу и большую живую лягушку, перевернутую на спину. Голый белый лягушачий живот заставил Надежду вздрогнуть от жалости – так он был беззащитен…

Надежда негромко кашлянула и сказала:

– Недурные спецэффекты. Кино снимаете? Человек на коврике чуть пошевелился, но ничего не ответил.

– Вот ваш… привратник сказал, что вы меня ждали, – опять нахально начала Надежда. – Значит, вы были уверены, что я приду?

Видимо, эту реплику хозяин посчитал более серьезной, потому что соизволил ответить:

– Я всегда все знаю заранее.

– Верно, вы не умрете от скромности, – с Надежды вдруг полностью сошли все чары и она ужасно разозлилась.

Пламя всех свечей и ламп плавно качнулось – сперва вправо, затем влево, будто легкий ветер прошел по комнате, – хотя Надежда не ощущала ни дуновения, напротив, воздух был душен и неподвижен, как в склепе… и этот запах, этот странный пряный запах…

– Когда вы не можете подобрать достойного ответа, – промолвила Надежда, – вы устраиваете очередной фокус? Своих учеников вы тоже фокусами задуривали, а потом отправляли на верную смерть, да еще и посторонних людей в это дело втягивали?

– Отдельная жизнь ничего не стоит перед ледяным взором вечности!

– Да, конечно, – кивнула Надежда, – особенно, если это не ваша жизнь!

Хозяин взглянул на нее с равнодушной неприязнью, как смотрит человек на попавшее в салат насекомое, и спросил:

– Зачем вы пришли ко мне? Что вам от меня нужно?

– Я к вам пришла? – завопила Надежда, не стесняясь. – Да вы сами меня приволокли, какой-то своей темной силой!

– Но ведь вы хотели меня увидеть? И даже хотели мне что-то сказать? – Странный человек поднял голову и посмотрел на Надежду широко раскрытыми все видящими глазами.

От этого взгляда она смешалась и ответила честно:

– Я хотела понять, зачем вы все это сделали, зачем убили столько ни в чем не повинных людей.

– Вы уверены, что они ни в чем не повинны? И вы уверены, что я имею к этому отношение? – вежливо спросил маг.

.– Уверена, и даже знаю, в какое слово складываются буквы. Ваша цель – Павел Власов! – выбросила Надежда свою козырную карту.

Маг поднял на нее глаза, во взгляде его появился интерес.

– Вы еще умнее, чем я думал, – произнес он тихо, – вы значительно умнее! Но я вызвал вас затем, чтобы объяснить, что вы ничего не сможете сделать…

С этими словами он поднял руку и протянул ее к беззащитной опрокинутой навзничь лягушке. Необычайно длинным и острым ногтем мизинца он коснулся белого нежного лягушачьего живота, и Надежда вздрогнула от пронзившей ее тело острой ледяной боли. В глазах у нее потемнело, она приоткрыла рот, хватая скудеющий, казалось, лишенный кислорода воздух. Боль немного отпустила.

Снова несуществующий ветер качнул пламя свечей и ламп, и странный терпкий запах стал еще сильнее, он стал почти осязаемым, почти непереносимым.