Странник, пришедший издалека - Михаил Ахманов

Сийя, видимо, не сомневалась в этом. Окруженная стайкой девушек, она толковала об огненных стрелах, пробивающих камень, и о двух десятках шинкасов, сраженных ее избранником. Слушали ее почтительно; невзирая на молодость, Сийя ап'Хенан была Сестрой Копья, водительницей полусотни всадниц, четверти турма. Но сейчас ее амазонки, включая и златовласую Тамму, были в городе, отдыхали и набирались сил перед очередным патрулированием. Каждый турм Стерегущих объезжал свой участок степной границы сорок дней и вдвое большее время проводил в городе и на равнине под его стенами; отдых сменяли тренировки, метание стрел и копий, скачки да боевые игрища с пиргами. Так и шла здесь жизнь – от выезда в степь до возвращения в город, от одной схватки до другой, от легкой раны до тяжелой… Или до смерти от шинкасского топора; среди Стерегущих редко встречались женщины в возрасте Рирды.

Кружок, сгрудившийся около Сийи, распался – видно, повесть о Скифовых подвигах была завершена. Отделившись от толпы, к Джамалю и Скифу направилась рослая женщина-в доспехах, в шлеме, в боевом поясе, с которого свисали меч и кинжал. На ее нагруднике скалил серебряные клыки пирг.

– Распадись и соединись! – холодные серые зрачки Рирды сверкнули насмешкой. – Я вижу, ты, молодой чужак, околдовал мою сестру… Вот только не знаю чем – блеском своих молний или глазами цвета неба… А может, чем другим9 – она многозначительно прищурилась.

– Глаза мои ты видишь и так, а на молнии можешь полюбоваться, – угрюмо буркнул Скиф, потянувшись за лучеметом. Но Рирда властным жестом остановила его.

– Не стоит. Посмотрю завтра! Если твои молнии и в самом деле спалят обитель демонов, ты сможешь вернуть нам долг!

– Какой долг, Сестра Меча?

– Тебе даровали защиту. Тебе, чужаку! И твоему другу тоже! Волей премудрой матери и властью хедайры! Это и есть ваш долг, клянусь клыками пирга!

– А я клянусь его хвостом, что о долгах не было речи! Не говорила премудрая мать о долгах! Она сказала: иди и сражайся!

Компаньон, похоже, начал заводиться, и Джамаль легонько похлопал его по плечу.

Рирда ап'Хенан втянула воздух сквозь стиснутые зубы, сжала кулаки, сделавшись вдруг похожей на разъяренную рысь, потом махнула рукой.

– Ладно! Безмолвные видят, кому и что ты должен. А я увижу завтра! Я прикажу установить метательные машины там и там – на камнях, что повыше. Но не слишком надейся на них, сын огня и железа! Падда не горят. Даже от молний хвастливых кафалов.

Она резко повернулась и пошла к кострам.

– Вах, какая женщина! – Джамаль смущенно поцокал, провожая ее взглядом. – Говорит, как клинком сечет! Генеральша!

– На Нилыча похожа, – пробурчал Скиф не то в качестве комплимента, не то с осуждением. – Ну, будет мне на орехи, коль я эту проклятую рощу дотла не спалю!

– А если спалишь дотла, откуда взять образцы? Листья, кору, ветки – что там еще тебе Нилыч заказывал?

– Дьявол с ними, с образцами! Кому они нужны, если мы до самого гадючника доберемся? Может, я Пал Нилычу вместо травки да листьев живого двеллера приволоку!

– Ну, тогда пали, – сказал Джамаль. – Пали, дорогой! …Ночью он проснулся, когда взошедшие в зенит Зилур и Миа, смешав серебряный луч с багровым, озарили алым сияньем его лицо. Звездный странник перевернулся на живот, потом, заметив сидевшего у костра Скифа, приподнял голову. Его компаньон что-то разглядывал в неверном свете двух лун и рдеющих углей, то перебрасывая некий предмет из ладони в ладонь, то поднося его к самым глазам.

– Не спится, генацвале?

– Думаю, князь, думаю… Видишь эту «штучку»? – Скиф повертел в пальцах маленький блестящий диск. – И зачем мне дядя Коля ее дал? На крышке огонь, и тут огонь… – Он задумчиво уставился в костер. – И саламандра… Глядит, будто просит чего…

– Огня и просит… живого огня… – пробормотал Джамаль, погружаясь в дремоту. – Саламандрам… нравится… живой огонь…

Он снова заснул.

С рассветом сотня лучниц, покинув лагерь, перебралась на другую сторону морены. Джамаль шел в их настороженной толпе, без лука, которым он не умел пользоваться, но с двумя увесистыми связками стрел на плечах; еще у него был клинок – тот самый, отнятый у шинкасов. Скиф, шагавший рядом, не нес ничего, кроме оружия и изрядно отощавшего рюкзака.

Обогнув шинкасские кострища да растерзанные зверьем трупы, амазонки по команде Рирды растянулись в цепь метрах в ста пятидесяти от деревьев. Луки у них были огромны, в человеческий рост – не те, из которых бьют с коня, а предназначенные для стрельбы с крепостных стен, на дальнее расстояние. И пользовались они ими с превеликим мастерством – выпущенные на пробу стрелы пали в самую середину рощи, исчезнув в переплетенье золотистых ветвей. Рирда, повернувшись к камням, где были уже установлены катапульты, подняла копье. Ей помахали в ответ, затем в воздухе просвистел пузатый горшок и разбился о дерево.

– Мы готовы. – Рирда огладила шрам на щеке и повернулась к Скифу. – Ну, во имя Безмолвных… Доставай свои огненные стрелы, чужак!

– Мне надо подойти поближе.

– Так подойди!

Скиф, не говоря ни слова, зашагал вперед; Джамаль и Сийя двинулись следом.

– Эй, сестра! – окликнула девушку Рирда ап'Хенан. – Останься! Пусть идут одни. Ты ничем им не поможешь. Едва повернув голову, Сийя сказала как отрезала:

– Это мой мужчина. Мой мужчина и его друг! Кто за ними присмотрит, если не я?

«Вах! – восхитился Джамаль. – Что за девушка!» На миг острое чувство сожаления кольнуло его; он вспомнил ту юную телгани, похожую на златовласку Тамму, до которой пролегли сейчас сотни лет, тысячи парсеков и бездны горьких сожалений. Жива ли она? На Телге долго не старятся и долго не умирают, но всему рано или поздно приходит конец: и красоте, и жизни, и воспоминаниям. Когда же он покинул родину, впервые обратившись невесомым световым лучом? Три столетия назад, никак не меньше… У той, телгской златовласки за это время сменился не один возлюбленный… Двух или трех самых близких она одарила потомством… Жаль, что не его! С другой стороны, он тоже не дремал – ни в земном обличье, ни в остальных своих ипостасях. Выходит, квиты!

Задумавшись, Джамаль едва не ткнулся в спину Скифа. Компаньон притормозил, ибо Сийя дернула его за рукав и приказала:

– Стой! Дурные сны уже витают неподалеку! Звездный странник принюхался, расширив ноздри. Как всегда, слабый медвяный аромат скорей бодрил, чем вгонял в сон, однако запах различался уже отчетливо, перебивая смолистый душок, которым тянуло от кедров, высившихся по обе стороны рощицы. Сейчас они находились вдвое дальше от нее, чем шеренга металлических плит, приготовленных для сену. На одной плите что-то темнело – напрягая глаза, Джамаль различил запрокинутую голову с раздувшимися щеками, пряди темных волос, вспухший перевернутым котлом живот. Тха еще не обратился в мумию; солнце вовсю трудилось над ним, изгоняя влагу из гниющей плоти.

Скиф вытащил свой лучемет, посмотрел, оценивая дистанцию, на опушку и повернулся к Сийе.

– Что будет, если подойду ближе? К тем блестящим плитам, где загорает этот вонючий хиссап?

Девушка нахмурилась.

– Долго ты там не выдержишь, мой светловолосый. Уснешь!

– А потом?

– Потом я тебя вытащу… или вытащат нас обоих. Искусство Гайры ар'Такаб и Безмолвные Боги защищают нас, и демонам не удастся причинить нам Зло. Мы проснемся через день или два, и здесь, – она погладила Скифа по затылку, – будут бить барабаны. Потом это пройдет.

– Получается, я не рискую ничем, кроме долгого сна и головной боли? – Скиф вознамерился сделать шаг, но Сийя не пустила. «Молодец девушка, – подумал Джамаль, – сейчас снимет с него рюкзак и засунет неразумного внутрь».

Он похлопал компаньона по плечу.

– Стреляй отсюда, дорогой, там ты продержишься пять минут. Что можно сделать за такое время?

Скиф насупился, бросил взгляд на Сийю, но ближе к роще не пошел. Правая рука его поднялась, раздался щелчок предохранителя, и воздух прорезал фиолетовый луч. Вначале, первые тридцать-сорок метров, он казался тонким, как игла, и сиял почти нестерпимым светом; потом блеск его мерк, игла превращалась в карандашный грифель и, наконец, в карандаш. Там, где луч коснулся древесного ствола, он был почти не виден – если не считать круглого светлого пятнышка, выглядевшего совсем безобидно.

Ствол, однако, задымился.

– Распадись и соединись! – выкрикнула Сийя, вскидывая вверх руку со стиснутым кулаком.

– Вихрь Небесный! – громовым хором откликнулись лучницы. Две-три стрелы, выпущенные, должно быть, в азарте, промелькнули над головой Джамаля, но тут раздался голос Рирды ап'Хенан, и стрельба прекратилась.

Ствол падда дымился, но не горел. На нем темнели черные шрамы и появлялись новые – то выше, то ниже; более серьезного ущерба Джамаль не замечал. Так продолжалось минут семь или восемь, потом луч мигнул и погас. Ликующие крики амазонок смолкли.