Искусный рыболов, или Досуг созерцателя - Исаак Уолтон

и питью, но к последнему с умеренностью.

(Пируют.)

Коридон. Давайте теперь послушаем песню, так как мы уже поели от души. Хозяйка, положите еще несколько поленьев в камин. Уважаемый Пискатор, вы можете начинать петь, как только будете готовы.

Пискатор. Хорошо, моя песня посвящается вам, Коридон!

Жизнь удильщика прекрасна,

Лучше нету ничего,

Не тревожит понапрасну,

Только радует его.

Как ее

Не любить,

Как ее

Не хвалить,

Как ее

Не искать

И другим

Не желать.

Мы всегда встаем с восходом,

Лишь блеснет Авроры свет,

Выпьем эль перед походом,

Тем, кто спит, удачи нет.

Мы идем

И поем

По лесам и полям.

Темза ждет

За холмом,

И форель

Бьет хвостом.

Только выйдем мы из дому,

Чтоб душою отдохнуть,

Сразу к берегу речному,

Начинает нас тянуть.

Сядем там

На пенек,

Червячка —

На крючок,

Посидим

Вечерок,

Вдруг нырнет

Поплавок?

В роге ползают личинки,

Черви есть и теста шар,

Мы готовы ждать годами,

Холод претерпеть и жар.

Здесь никто

Не брюзжит,

Ругань – зло,

Ссоры – шум,

Мы сидим

И глядим,

Никому

Не вредим.

Если солнце пышет жаром,

Умывая потом нас,

Под ветлою у плотины

Посидим в полдневный час.

Где в воде

Щука ждет

И уклейка

Блеснет,

И пескарь,

И елец,

И судак —

Удалец.

Если гром ворчит сварливо,

Ливень хлынет на поля,

Отдохнем под старой ивой,

А подушкой нам – земля.

Можем мы

Славить жизнь

Всякий день,

Всякий год,

Ни забот,

Ни хлопот,

И Господь

На небе ждет!

Венатор. Отлично исполнено, учитель! Этот прекрасный день, удачная рыбалка, эта милая компания и ваша песня – все это заставляет меня все больше и больше любить ужение. Джентльмены, мой учитель сегодня примерно на час оставил меня одного, и теперь я понял, что он покинул меня, чтобы вспомнить эту песню, не так ли, учитель?

Пискатор. Именно так! Прошло много лет с тех пор, как я выучил ее, но, забыв часть строк, был вынужден придумать их самостоятельно, а так как я не слишком силен в поэзии, о чем свидетельствует моя часть песни, более я ничего не скажу, чтобы вы не подумали, будто я хочу попросить вашей помощи для улучшения этих стихов. А теперь, мой любезный ученик, давайте послушаем обещанное вами трио, которое, уверен, будет отличным, так как вы одновременно и музыкальны, и имеете отличную фантазию.

Венатор. Я готов, но для начала, дорогой учитель, позвольте мне сказать, что в тот час, когда вы оставили меня одного, я уселся под ивой у воды и обдумал все, что вы рассказали мне о хозяине чудесного луга, простиравшегося передо мной. О том, что у него есть богатое поместье, но в то же время к нему обращаются с просьбами очень много людей, зависящих от него; это отравляет его жизнь и отнимает так много времени и сил, что он не может насладиться сладкими мыслями, которыми я, не претендующий на его наследство, насладился в этих полях, тихо сидя и глядя на воду, где в серебряных струях резвилось множество разнообразных и разноцветных рыб, время от времени выпрыгивающих из воды за мухами. Я смотрел на холмы, украшенные деревьями и рощами, на луга, на мальчиков, собирающих лилии, и девушек, срезающих примулы для того, чтобы сплести майский венок. Мириады полевых цветов наполнили воздух таким ароматом, что я вспомнил рассказ Диодора об одном поле в Сицилии, распространяющем такое благоухание, что рядом с ним все собаки лишаются своего острого нюха и теряют след. Я сидел, радуясь моему счастливому настроению, жалея бедного богача, владеющего всеми этими прекрасными рощами и лугами вокруг меня, и с благодарностью вспоминал, что говорил Спаситель: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Они наслаждаются тем, чем не владеют, в то время как тот, кто всем владеет, не может этим наслаждаться. Ведь только рыболовы, свободные от постоянных тревожных дум, губящих радость жизни, смиренные, добродушные люди, могут сказать:

О, ты, благословенная обитель,

Где видел я так много ярких снов,

О, наслаждения изысканных умов,

Которые, как тот камыш под ветром,

Склоняются и терпят, не ломаясь,

В то время как могучие гиганты

Вдруг рушатся под натиском ветров.

Эти стихи об обители и разуме вспомнились мне только что. Они были написаны Финисом Флетчером, прекрасным священником и заядлым рыболовом, автором великолепных «Эклог Пискатора», в которых отразился весь образ мыслей этого доброго человека. Я хотел бы, чтобы мои мысли были такими же:

Ни пустые надежды, ни страхи его не пугают,

Ничего не желает он, бьет его, бедного, рок,

Но лесная опушка из сердца его изгоняет

Все, что, силы утратив, доселе изгнать он не мог.

Полон тысячей радостей, полон покоя и света,

Лес широкими листьями бука обнимет его,

И в прохладной тени от нещадно палящего лета

Его спрячет, а больше не нужно ему ничего.

Он давно не скитается в бурных волнах океана,

Он не стонет от скуки среди золоченых палат,

Он живет в чистом поле, всегда просыпается

рано,

Чем Господь наделил его, тем он, смиренный,

и рад.

Его ложе из листьев надежнее мягкой перины,

Только здесь мирный сон и покой наконец

он вкусил,

Только здесь он нашел и любовь благоверной

Селины,

И малыш его здесь первым криком поля огласил.

Вспоминая отца и несчастного детства картины

И измученной матери вечно живые черты,

Он у Бога испросит лишь то, что довольно

для сына,

А себе – лишь травы вместо тяжкой могильной