Запретный плод - Эмма Холли

– Прошу меня извинить, ваша милость, за подобную фамильярность. Я вас не увидела. Надеюсь, вы не отнесете подобную развязность на счет моего плохого воспитания. Любой, кто меня знает, уверит вас в обратном!

– Вы в этом убеждены? – спросила герцогиня строго, но в ее глазах Флоренс заметила иронию.

– Мисс Вэнс, – раздался голос Эдварда с террасы. Он появился неожиданно и поклонился очень вежливо и сдержанно, но по его лицу можно было понять, что предыдущий диалог его позабавил. – Надеюсь, и вы, и Стрекоза благополучно пережили путешествие на поезде?

Стрекоза? Флоренс смотрела на графа в недоумении. Неужели ее лондонская лошадь? Мог ли Эдвард быть настолько великодушным, чтобы привезти в поместье понравившуюся ей кобылу? Не успела она спросить, как Мэри Вэнс разрешила ее сомнения:

– Как мило с вашей стороны, граф, что вы заказали лошадь из Лондона. Мне уже случалось ездить на ней верхом, и я знаю ее нрав. Вы очень предусмотрительны! Мне будет легче обучать подругу, если подо мной будет знакомая кобылка.

Последняя фраза, похоже, развеселила Эдварда, потому что его губ коснулась чуть заметная улыбка. Он коротко взглянул на Флоренс и снова помрачнел.

– Рад, что удалось сделать вам приятное, мисс Вэнс, – кивнул он Мэри. – Все равно мне пришлось бы купить Стрекозу. Мой жеребец тоскует по ней с самого Лондона.

Мэри рассмеялась, и смех этот очень не понравился Флоренс, до того он был чувственным – совсем не в стиле Мэри Вэнс.

– Как это романтично! Любовь между лошадьми! Я хочу быть в курсе развития событий, пока буду гостить у вас!

И она так взглянула на Эдварда, словно условилась с ним о чем-то, понятном только им двоим. В этот момент с ее юного лица исчезли наивность и восторженность. На графа смотрела самая настоящая валькирия, как показалось Флоренс, и взгляд ее был хищным и смелым. Возможность, что граф найдет Мэри Вэнс привлекательной, испугала Флоренс и возмутила.

Нет-нет, ему не может нравиться Мэри! Он просто вежлив и хорошо воспитан – вот почему он улыбнулся ей в ответ. И то, что он предложил ей лошадь Флоренс, всего лишь признак хорошего воспитания.

– Наверняка вы захотите отдохнуть и расслабиться с дороги, – предположил Эдвард. Предподожил куда более любезным тоном, чем это могла бы сделать герцогиня.

– Расслабиться мне не помешало бы, – ответила Мэри почти кокетливо, направляясь к дому. По пути она чуть задела Эдварда плечом, как бы случайно, но Флоренс могла поклясться, что это было сделано намеренно. Она ощутила сильнейшее желание догнать девушку и хорошенько толкнуть ее в бок и устыдилась своих чувств.

Но только до того момента, пока граф – с улыбкой! – не предложил:

– Мы могли бы подождать вас, чтобы вместе выпить чаю.

– О нет, – ответила Мэри, обернувшись, – не нужно затрудняться. Я вполне найду что перекусить на кухне. Но вы можете наслаждаться, а я пока поищу свою горничную и освежусь. Когда я присоединюсь к вам, вы не узнаете меня – такой я стану аккуратной и благовоспитанной.

– Вы и в нынешнем виде нас устраиваете, – подыграл граф, и на сей раз Флоренс захотелось ткнуть в бок его.

Мэри поспешила к двери, чуть покачивая бедрами, и Эдвард не оставил это незамеченным. Боже, думала Флоренс, моя подруга флиртует с ним, а он отвечает, и еще как!

– Хм, – протянула Ипатия, когда девушка скрылась в доме, – интересное создание, не правда ли? – По ее тону нельзя было понять, одобряет ли она мисс Вэнс в ее откровенном поведении или порицает ее.

– Она истинная дочь Монмута, – кивнул Эдвард в ответ.

– Именно это я и хотела сказать. – Герцогиня сделала глоток чаю. – Через год или два она станет кому-то отличной партией.

– Вы хотели сказать, что она станет чьим-то наказанием, тетушка? – улыбнулся Эдвард.

– И это тоже.

Флоренс отодвинула бутерброд с огурцом на самый дальний край тарелки. Аппетит, еще недавно почти зверский, незаметно улетучился вместе с радужным настроением. «Чьим-то наказанием, вы подумайте!»

Тогда почему он смотрел на нее с таким напряженным интересом?

Глава 9

К великому разочарованию Флоренс, ее лошадью стала Нитвит.

– Сегодня ты поедешь на ней, – заявила Мэри Вэнс уже на конюшне. На ней были бриджи – вызов правилам приличия, и поэтому на нее постоянно обращались взгляды конюших и грумов. Наверняка эти мужчины еще долго будут обсуждать, что видели обнаженные лодыжки настоящей леди! Флоренс не знала, краснеть ли ей за подругу или радоваться, что никто не смотрит на нее. При этом сама Мэри вела себя так, словно была одета для королевской аудиенции, с воротником до самого горла и плотным подолом юбок. Везде, где бы они ни побывали, на мисс Вэнс таращились, не скрывая любопытства, но она словно ничего не замечала.

Один из конюших как раз давал Нитвит сена, когда девушки подошли к стойлу. Высокая деревянная створка двери была сверху изгрызена кобылой: наверное, в стойле она чувствовала себя не вполне хорошо. Флоренс подошла спереди, и Нитвит, заметив ее, громко фыркнула носом, обдав ее теплым дыханием. Воспользовавшись отсутствием подруги (та как раз ушла к грумам за снаряжением), Флоренс наклонилась чуть ближе и забормотала:

– Это не моя вина, что тебе придется выносить меня. Давай постараемся понять друг друга...

Кобыла дернула ушами и покосилась на девушку. В глазах у нее не было прежней неприязни.

– Вижу, вы уже договорились, – засмеялась Мэри откуда-то сзади. – Это отлично. Если седлаешь лошадь, лучше всего прийти к соглашению.

Она потеснила Флоренс и приоткрыла дверцу стойла. В ответ на эту бесцеремонность Нитвит коротко заржала и отпрянула в сторону.

– Думаю, стоит вывести ее наружу, – предположила Флоренс. – Там она успокоится, и мы легко наденем на нее сбрую.

– Чепуха! – авторитетно заявила Мэри. – Мы сделаем это здесь.

Девушки вошли в стойло. Через десять минут после того, как Нитвит дважды лягнула Мэри и даже встала один раз на дыбы, они выбрались обратно.

– Давай я приведу грума, – предложила Мэри. – Втроем мы быстрее справимся с этой упрямицей.

– Нет, думаю, это не поможет. Ей явно не по себе в узком стойле. Давай выведем ее наружу, – запротестовала Флоренс. Поняв, что кобыла не благоволит к ее подруге, она сразу расположилась к животному. Было стыдно признаться себе, что хорошее настроение и самоуверенность Мэри ее раздражают.

Давным-давно, когда Флоренс была еще маленькой девочкой, отец сказал ей, что нереализованные потаенные желания – худшие враги человека, потому что разрушают душу. Ее странное влечение к Эдварду сумело настроить ее даже против единственной подруги, на которую она могла рассчитывать. А ведь Мэри Вэнс – чудесная девушка, которой присущи те открытость и порывистость, которых недоставало самой Флоренс. Может быть, поэтому граф охотно принял игру, которую Мэри ему предложила?