Мясной рулет (Встречи с животными) - Джеральд Даррелл

- Согласен на все, что вам угодно, дорогой друг, на все что угодно только скажите! - воскликнул Мартин.

- Пий! - позвал я.

- Сар! - отозвался он.

- На подготовку у нас осталось три дня. Все эти дни ты будешь наполовину мой, а наполовину - слуга районного начальника. Понимаешь?

- Я все понимаешь, cap, - сказал Пий.

Мы вышли на веранду и уселись в кресла.

- А теперь, - сказал я Пию, - иди скажи слуге районного начальника, чтобы нес пиво. Кстати, Мартин, как зовут вашего слугу?

- Амос, - был ответ.

- Подходящее имечко - он и вправду смахивает на библейского Амоса. Ну, Пий, ступай скажи Амосу, чтобы нес пиво, а потом зови сюда повара, кухонного слугу и мальчонку, мы с ними потолкуем.

- Есть, cap, - почти по-военному отчеканил Пий и строевым шагом протопал на кухню.

- Я думаю, что составление меню можно со спокойной душой поручить Мэри, - сказал я. - Но остальные тоже могут что-нибудь придумать. Предлагаю сегодня же вечером созвать военный совет. Пошлите их пригласить, соберемся вечерком, все обсудим.

- Вы мой спаситель, честное слово, - растроганно промолвил Мартин.

- Ерунда, - сказал я. - Я помогаю вам сориентироваться в обстановке, вот и все. Хотя, честно признаться, для светской жизни вы не созданы.

Явился Пий, неся пиво на подносе, а за ним - Амос, в своей коричневой жилетке и шортах слегка смахивавший на славную, но замученную цирковую обезьянку; далее - мальчонка, на редкость смышленый, но совершенно неотесанный, и если его учителем по-прежнему будет Амос, он ничему в жизни так и не научится, а следом за ними, к моему удивлению, шествовал гигант из народа хауса, длиннющий и худой, как жердь, - на вид ему было лет сто десять, не меньше - облаченный в белую куртку и высоченный поварской колпак, на котором неровными стежками были вышиты буквы "П" и "Б".

- Слушайте! - сказал я самым строгим тоном. - К нашему районному начальнику через три дня прибудет окружной инспектор. Наш начальник приказал моему слуге смотреть за вами, чтобы был полный порядок. Если не будет полный порядок, инспектор сильно рассердится на нашего начальника, а мы с начальником так сильно рассердимся, что душу из вас вытряхнем.

Несмотря на мою напускную суровость, все они превесело ухмылялись. Они знали, какого важного гостя мы ждем, и понимали, что мои угрозы вполне реальны. Но я для доходчивости облек их в форму шутки.

- Да, cap, - сказали они, вытягиваясь по стойке "смирно".

- А тебя как звать? - спросил я мальчонку.

- Иоанн, cap, - ответил он.

Мартин с виноватым видом вмешался в мою перекличку:

- Повара... видите ли... Повара окрестили Иисусом.

- Ну, милый мой, вам просто повезло! - сказал я. - С таким набором святых угодников мы нипочем не собьемся с пути праведного. Кстати, что это вышито на колпаке у повара?

Мартин ужасно смутился:

- Понимаете ли, он как-то совершенно случайно приготовил вкусный обед, а у меня как раз лежал лондонский журнал с фотографией знаменитого шеф-повара из лондонского отеля. Для поощрения я ему сказал, что привезу из Лондона точно такую же шапку, какую носят только самые лучшие повара.

- Очень мило с вашей стороны, - сказал я. - А буквы-то что значат?

Мартину явно стало стыдно до слез.

- Он заставил свою жену вышить эти буквы и страшно гордится этим отличием.

- Но что они значат? - добивался я.

Мартин смутился еще больше.

- Просто "повар Бьюглера", - сказал он.

- Всего-то? Знаете, зваться Иисусом и носить какие-то загадочные буквы на колпаке - это может вызвать нежелательные кривотолки. Сам-то он об этом не задумывался?

- Что вы, я даже не пытался ему объяснять, - воскликнул Мартин. - Как бы это вовсе не сбило его с толку, а он и без того довольно бестолковый.

Я отхлебнул большой глоток тепловатого пива. Наш разговор принимал слишком богословский характер - можно было подумать, что к нам едет не окружной инспектор, а сам папа римский.

- Слушай, Пий, иди и неси масло для мебели, понимаешь?

- Я понимаешь, cap, - отвечал Пий.

- И смотри, пусть хорошенько уберут столовую, начисти до блеска всю мебель - и стол, и стулья, а то я из тебя душу вытряхну.

- Есть, cap, - сказал он.

- А за один день до приезда окружного инспектора пусть вымоют все полы и отполируют остальную мебель - ясно?

- Да, cap, - ответил Пий.

Лицо у него так и светилось гордостью в предвкушении приема, на котором он будет не только распоряжаться, но и командовать своими соотечественниками.

- Все! - сказал я, словно был полным хозяином в доме Мартина.

Слуги всем скопом вышли в кухню.

- Ну, знаете, - с восхищением сказал Мартин. - Все идет как по писаному! Наверно, у вас большой опыт в таких делах, да?

- Никогда этим не занимался, - сказал я. - Но тут не требуется особой изобретательности.

- Боюсь, что как раз этого мне и не хватает, - вздохнул Мартин.

- Не скажите! Если у человека хватило ума привезти поварской колпак своему повару, он не может быть начисто лишен воображения.

Я попробовал обдумать, какие еще катаклизмы и катастрофы могут нам угрожать.

- Уборная в порядке? - придирчиво спросил я.

- В полном порядке!

- Что ж, только ради всего святого проследите, чтобы мальчонка не кинул туда плод папайи, - сказал я. - Повторение той истории, которую вы мне поведали, нам совершенно ни к чему. Значит, вы всем разошлете приглашения, а я приду сюда часам к шести, соберем военный совет.

- Чудно! - сказал Мартин, слегка обнимая меня за плечи. - Просто не знаю, что бы я делал без вас. Даже Стендиш не сумел бы так блестяще всем распорядиться.

Стендиш работал в Мамфе помощником районного начальника и в те дни бродил по северным нагорьям, производя обход самых отдаленных деревушек.

Я побежал обратно под свой навес, где уже надрывалось от крика мое многоголосое семейство. Занимаясь делами Мартина, я опоздал с кормежкой, поэтому младенцы шимпанзе вопили во весь голос, дикобразы яростно грызли прутья клеток, а лемуры смотрели на меня возмущенно громадными, как плошки, глазами, не обнаружив в своих клетках после дневного сна мисочек с мелко нарубленными фруктами.

В шесть часов я явился в резиденцию начальника и увидел, что Мэри Стендиш - жена помощника Мартина - пришла раньше меня. Это была прелестная молодая женщина, немного склонная к полноте и удивительно спокойная по натуре. Стендиш оторвал ее от привычной жизни в каком-то провинциальном городке и бросил в Мамфе, как кутенка в воду. Она жила здесь уже полгода, но характер у нее был настолько безмятежный и милый и относилась она ко всему с таким мягким и непоколебимым добродушием, что мне казалось - даже если у человека голова раскалывается от боли, стоит ей только положить ему на лоб свою маленькую мягкую ручку, как боль моментально пройдет, как от прохладного, душистого компресса.

- Джерри! - пропела она. - Ужасно увлекательно, правда?

- Вам-то, может, и увлекательно, а вот Мартину, бедняге, все это как нож острый, можете мне поверить.

- Но ведь к нам едет окружной инспектор! - сказала она. - Может быть, Мартин получит повышение по службе, а может быть, и мой Алек тоже...

- Если все сойдет как надо, - заметил я. - Я для того вас и созвал на военный совет, чтобы все обошлось без происшествий. Вы же знаете, на бедного Мартина вечно все шишки валятся. Как бы чего не вышло... как в прошлый раз...

Мартин, вообразив, что я сейчас начну рассказывать ту страшную историю с купаньем окружного инспектора в выгребной яме, в ужасе замахал руками, как ветряная мельница, и, конечно, одним махом сшиб на пол свой стакан с пивом.

- Виноват, cap, - сказал Амос.

У жителей Камеруна есть трогательная привычка всегда говорить "Виноват, cap", какая бы неприятность с вами ни стряслась, как будто это целиком их вина. Если вы, скажем, пробираясь следом за цепочкой носильщиков по лесной тропе, зацепились за корень и ободрали колено, вы услышите, как громкое "Виноват, cap!", "Виноват, cap!", "Виноват, cap!", "Виноват, cap!" эхом проносится по всей цепочке носильщиков, постепенно затихая вдали.

- Понимаете, о чем я говорю? - сказал я Мэри, дождавшись, пока Амос убрал осколки и принес Мартину новый стакан с пивом.

- Да, теперь понимаю, - ответила она.

- Но об этом мы больше говорить не будем, - сказал я. - Подождем, пока подойдут остальные. Мы молчали и слушали рев, фырканье и сопение гиппопотамов в реке, футов на триста ниже веранды, где мы сидели.

Наконец появился Макгрейд. Это был очень импозантный ирландец, огромного роста, огненно-рыжие волосы его полыхали, глаза ярко-синие, а говорил он с обаятельным ирландским акцентом, будто густые сливки льются из глиняного кувшинчика. Он плюхнулся в кресло, взял из-под носа у Мартина стакан пива, одним духом осушил почти весь стакан и спросил:

- Вам выпала честь - визит королевской особы? А?

- Почти что, - ответил Мартин. - И будьте добры, отдайте обратно мое пиво. Оно мне самому крайне необходимо.

- Он прибывает по большой дороге? - с беспокойством осведомился Макгрейд.