Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан - Николай Новиков

— Нет, Максим, я сейчас должна встретиться со Светой, у нее неприятности на службе, так что лучше пока не приезжай, — как-то очень уж спокойно ответила Лена.

— А что случилось?

— Потом как-нибудь я тебе расскажу.

— Лена, Леночка! Ты что, обижаешься на меня?

— Вовсе нет, Максим. С чего ты взял?

Обида это была или что-то другое, но его Лена явно изменилась. Женщину, которую он знал, понимал, чувствовал каждой клеточкой своего тела, превратилась в загадочную незнакомку. Загадочность женщины украшает ее, делает еще более привлекательной и желанной, но это не относится к той, что стала родной и близкой. Ее загадочность пугает.

— А вечером, когда Светлана встретится с Алом, ты ведь будешь свободна?

— Вечером? Даже не знаю, Максим… Столько домашних дел накопилось, просто ужас. А еще ведь нужно прочитать твою книгу, чтобы понять, как же ты относишься к своей жене.

Черт побери! Зачем он подарил ей свой роман? Еще подумает, что Марина до сих пор дорога ему…

— Ты же знаешь, как я отношусь к ней, Лена! Ты что, не веришь мне? Да объясни же в конце концов, что с тобой случилось?

— Ничего.

— Я не напрашиваюсь к тебе в гости, просто хочу тебя увидеть. Мы можем встретиться сегодня вечером?

— Наверное, можем.

— Хочешь, пойдем куда-нибудь… в театр, в кино, на концерт, в ресторан?

— Нет, — он почувствовал, что она улыбается. — Я и так еле ноги волочу. Ты не догадываешься, почему?

— Тогда ты можешь совершить экскурсию в хижину бедного писателя, посмотреть, как он живет.

— Как он живет?

— Ну да!

— Хижина, куда он хотел меня увезти?

— А вдруг она понравится тебе? — сказал и тут же понял: комната Ала вряд ли понравится Лене. И ему она не понравилась. Но что делать?

— Хорошо, — после некоторого колебания согласилась Лена. — Интересно посмотреть, как живет писатель, где он сочиняет свои романы. Но только ненадолго.

— Мне казалось, ты доверяешь мне, знаешь, что я не сделаю того, что тебе не хочется.

— Но ты можешь убедить меня в том, что именно этого мне и хочется, — возразила Лена. — Тут уж я не сомневаюсь.

— Ты сожалеешь о том, что было?

— Что было, то было. Ну, хорошо. Давай встретимся у метро «Кутузовская», там же, где и Ал со Светкой. Мы с нею приедем, а ты — с Алом, а потом решим, что делать дальше.

— Смотреть, как живет бедный писатель. Правда, живет он скромно, питается ливерной колбасой, но если тебе не понравится эта комнатушка, он готов снять квартиру поближе к твоему дому и получше.

— Ох, Максим, не говори глупостей. Я и так уже столько странных поступков совершила, самой страшно. Ну, до встречи.

— Я все это время буду думать о тебе, — с тоской сказал Данилов, понимая, что задуманного красивого праздника сегодня уже не получится.

Хорошо, что соседка Ала уехала в командировку! А то что бы они делали? Гуляли бы по раскаленному Кутузовскому? После того что случилось ночью, Максиму больше всего хотелось остаться с нею наедине, целовать ее, ласкать, губами и пальцами вылепливать ее наслаждение и наслаждаться самому…

Он облизнул сухие губы, вспомнив, какая она была этой сказочной ночью. Любимая. Родная. Единственная.

25

Роман о любви, возбуждающий одну женщину, может вызвать совсем противоположные чувства у другой, если обеим небезразличен автор этого романа.

Перед тем как поехать к Светлане, Лена пробежала глазами сотню страниц, задерживаясь на особо интересующих ее сценах, и… пришла в уныние.

Максим обманывал ее!

Не он ли говорил, что ничего не планировал, ни о чем не думал, только хотел, чтобы ей было хорошо, делал то, что ей нравилось, доставляло несказанное удовольствие? И она поверила! Действительно, так хорошо было с ним, прямо обо всем на свете забывала. Он любит ее, поэтому такой сильный, страстный, нежный, смелый. Только с нею он может быть таким, только потому, что действительно любит. Еще и сказал ночью: «Мы все многое умеем, но лишь когда любимый человек сводит с ума, открываем в себе эти возможности». Поверила, поверила! Забыла о своей женской гордости, не стеснялась своей страсти, не скрывала ее, и вправду свихнулась от нахлынувших чувств — любви, наслаждения и счастья быть любимой…

А потом прочла то же самое в книге. Слова, чувства, ласки — все это уже было в его жизни, только с другой женщиной. Да с одной ли? Кто знает, скольким женщинам он говорил это, добиваясь своего? Судя по тому, как уверенно вел себя с нею, — многим! Конечно, не думал, не планировал говорить и делать что-то определенное. Зачем, если все это повторялось уже много раз и всегда он добивался своего? Казалось — был с нею искренним, ничего не скрывал, а про визит жены не рассказал. Да и вообще странно, что он пытается представить себя бедным писателем, который таскает сумки за своим более удачливым коллегой. Судя по его одежде, манере поведения, уверенности в себе, это совсем не так! Тогда почему он хочет убедить ее в своей бедности? И здесь если не обман, то уж неискренность — налицо.

Обидно, досадно, однако раскаяния и тем более ненависти в ее душе не было. Все же она любила Максима. Что бы там ни было — минувшая ночь была похожа на волшебный сон, и хотелось, чтобы он приснился снова. Но хотелось и понять, кто же он на самом деле, этот Максим Данилов? Прожженный ловелас, которого лучше забыть, чтобы потом не проливать горьких слез, или мужчина, действительно любящий ее, готовый ради нее на все, но пока скрывающий правду о себе? Вот же Светка, влюбилась в Ала, даже собирается с мужем разводиться, но Алу об этом ничего не говорит, и телефон свой не дает, и провожать не позволяет. Может быть, и с Максимом творится нечто похожее?

Она согласилась пойти к нему в гости с одной-единственной целью: лучше узнать, понять Максима. Пусть это комната в коммуналке, но и комната может о многом рассказать. Конечно, там она ничего не позволит ему, но если найдет ответы на все свои вопросы, если убедится, что он по-настоящему любит ее, они смогут вернуться в ее квартиру и ночь, похожая на волшебный сон, повторится.

Серый доперестроечный «жигуленок» неторопливо катился по Волгоградскому проспекту. Лена молча сидела на заднем сиденье рядом с Даниловым и чувствовала, как растет в ее душе напряжение. Максим уже не улыбался, не пытался обнять ее, а сосредоточенно смотрел в окно. Свой дом искал, что ли?

Напряжение возникло в душе Лены сразу же после их встречи на Кутузовском проспекте, куда она приехала вместе со Светланой. Подруга и Ал принялись обниматься и целоваться, не обращая внимания на окружающих. Ал с такой энергией закружил Светлану, что ее короткая юбочка задралась до безобразия. Лена хотела тактично намекнуть Светлане, что это не совсем прилично, но промолчала, сосредоточив свое внимание на Максиме. Он с улыбкой говорил, что рад ее видеть, мечтал об этой встрече, но все это с таким видом, будто они помирились после жуткой ссоры и теперь, чувствуя себя виноватыми друг перед другом, не знали, как себя вести.

Поначалу Лене казалось, что причина их скованности в том, что пришлось скрывать от Ала и Светланы их вчерашнюю встречу. Если бы те узнали, что они были дома и не подходили к телефону, обиделись бы. И теперь нужно было вести себя так, будто они встретились впервые после пикника.

Но и потом, когда Ал и Светлана в обнимку направились в сторону гостиницы «Украина» и она с Максимом — в противоположную сторону, к Триумфальной арке, легче не стало.

Напротив панорамы Бородинской битвы Максим спросил:

— Ты еще не передумала посетить жилище бедного писателя?

Самым естественным ответом на этот вопрос было бы предложение вернуться в ее квартиру, где им было так хорошо прошлой ночью, и устроить там праздник для души и тела. Ведь квартира пустовала, какой смысл тащиться через весь город, чтобы оказаться в коммуналке, где вряд ли им будет уютно. Но Лена упрямо сказала:

— Если уж ты пригласил меня, так и быть, загляну, посмотрю, как живет бедный писатель.

Данилов молча кивнул и принялся ловить машину. И вот они уже едут по Волгоградскому проспекту, и Максим внимательно смотрит в окно, забыв о ее существовании.

— Вот здесь, пожалуйста, остановитесь, — попросил он водителя.

Машина приткнулась к бордюру у серого пятиэтажного дома. Данилов расплатился с водителем, выбрался на тротуар, подал руку Лене.

— Ну вот мы и приехали, — с кислой улыбкой объявил он.

Лена уже сожалела о своем упрямстве. Заехала неизвестно куда, неизвестно зачем, а если учесть, что задерживаться здесь она не намеревалась, значит, скоро нужно будет возвращаться… Лучше бы осталась дома, сидела бы сейчас на диване, читала бы книгу Максима. Глядишь, узнала бы о нем побольше.

— Сюда, — указал Данилов, легонько обнимая ее за плечи и направляя в первый подъезд.