Особенности национального следствия. Том 1 - Черкасов Дмитрий

Пример: гражданин К. в молодости занимался боксом. Никаких травм за время занятий не получал. Гражданин К. ответил на вопрос следователя Б-аева о занятиях спортом утвердительно, и тот записал это в протокол. Через некоторое время, когда гражданин К. настолько «достал» следователя Б-аева и районную прокуратуру, что те стали с ужасом выходить на работу, выписывается постановление о назначении экспертизы по психиатрии в связи с появлением у «за…ного» гражданином К. следователя Б-аева «подозрений» в том, что у гражданина К. были сотрясения мозга и он не может адекватно оценивать свои действия. Отметим, что в медицинской карточке гражданина К. никаких сведений о перенесенных травмах не имеется.

Единственным аргументом, который следователь Б-аев при этом приводит, является следующий: «Раз занимался боксом, значит, сотрясения мозга должны быть (!) обязательно, по-другому не бывает». Видимо, следователь Б-аев исходит из собственного опыта тренировок, где его использовали в качестве «груши». Но почему-то на экспертизу направляют гражданина К.!

В данном случае (и можно привести массу аналогичных примеров) мотивировка следователя не выдерживает никакой критики — это не мотивировка, а чистой воды вымысел и попытка использовать заключение экспертов (или возможность «нужного» заключения) в качестве средства давления на гражданина К.

Если Вы попали в подобную ситуацию или чувствуете, что скоро в ней окажетесь, было бы желательно, не откладывая, обратиться с заявлением в прокуратуру:

Прокурору города Г-ска г. Остроглазову П. П. от гражданина Клея Кассиуса Мохаммедовича

Я являюсь свидетелем (обвиняемым, потерпевшим) по уголовному делу № 000123, и у меня возникли разногласия со следователем Дуроделовым В. В. в части назначения им экспертизы по уголовному делу.

Следователь Дуроделов В. В. отказывается выносить мотивированное постановление о назначении экспертизы, ссылаясь на свою полную независимость от чего бы то ни было, в том числе и от Закона. Единственным обоснованием решимости следователя вынести указанное постановление являются, по его собственным словам, «его мнение и его личные сомнения». Мне непонятно, почему процессуальные действия производятся следователем Дуроделовым В. В. на основании домыслов и используются в качестве давления на меня.

Следователь Дуроделов В. В. сообщил мне, что у него «есть контакты» в экспертной комиссии и он получит «нужный результат». Следователь Дуроделов В. В. неоднократно угрожал мне и моим близким (должно быть подтверждение от близких — Прим. Автора), что если мы будем ему «мешать», то он договорится о таком заключении экспертизы, что нам «мало не покажется».

Прошу Вас в соответствии с вышеизложенным провести прокурорскую проверку действий следователя Дуроделова В. В. и получить у него объяснения мотивации его постановлений.

Считаю, что подобное поведение следователя Дуроделова В. В. является грубейшим нарушением Конституционных и Законодательных норм.

(Число, подпись).

Как Вы понимаете, в реальном заявлении должны быть указаны конкретные факты в соответствии с существом дела. Такое заявление лучше подать до назначения экспертизы, бумажка с заключением в деле пользы не приносит (если, конечно, экспертиза не будет Вам выгодна. Но не надейтесь на стопроцентно выгодный результат! Неизвестно, что там эксперты «накопают»).

Вернемся к самому заключению экспертов и его форме. Письменное заключение — единственная возможная форма для выводов экспертизы. Если следователь при Вас обсуждает что-либо с экспертом и тот высказывает свои суждения, это означает только одно — следователь пригласил своего знакомого, чтобы Вас слегка «попугать». Устные заявления эксперта и его многозначительные слова не стоят ломаного гроша.

Эксперт вправе лишь в присутствии следователя задать Вам вопросы, да и то только по конкретным вещам, входящим в его компетенцию, то есть по предмету, который он исследует. Вы, в свою очередь, имеете законное право поставить перед экспертом или экспертной комиссией ряд любых вопросов в сфере их профессиональных знаний, подробное освещение этих вопросов есть прямая обязанность экспертизы. В Законе ничего не сказано о Вашем участии в проведении экспертизы (3а исключением психиатрической), так что действуйте по принципу: «Что не запрещено, то разрешено» Это в первую очередь касается оценочной экспертизы стоимости вещей, антиквариата и т. д. Естественно, в научно-технический отдел МВД для участия в проведении баллистической экспертизы Вас не пустят, но этого и не нужно.

Ваше присутствие при проведении экспертизы по оценке стоимости может быть чрезвычайно полезным. Разберем пример:

Вас обвиняют в том, что Вы мошенническим путем «опустили» гражданина К-лева на 50 тысяч долларов и на эти деньги приобрели некий антиквариат. Антиквариат у Вас изъяли и теперь вопят: «Сейчас его эксперты оценят и все будет в ажуре!». Что имеют в виду служители Фемиды — неясно (возможно, против Вас выступает группа тайных процессуальных трансвестатов и гражданин К-лев пообещал им купить дорогие ажурные чулки, которые те будут надевать под форменные брюки. Но это не суть). Мы не рассматриваем нюансы Вашей защиты (брал деньги или не брал), сосредоточимся на экспертизе.

Во-первых, антиквариат в отличие от автомобиля или квартиры не имеет жесткой временной привязки и мог появиться у Вас задолго до знакомства с гражданином К-левым. Мнение следователя о том, что Вы его купили именно на деньги гражданина К-лева, — досужие домыслы районного «Эркюля Пуаро». Вы утверждаете, что приобрели антиквариат пять лет назад, а лучше — что его купил после Великой Отечественной войны Ваш покойный дедушка и вручил Вам перед смертью на «черный день». И точка. Дедушка уж точно будет молчать, сколько ни пытайся его эксгумировать, — не поможет! Указанный антикварный предмет вполне могут описать Ваши близкие или родственники.

Во-вторых, если не работает «во-первых» (следствие установило, что этот антиквариат появился у Вас недавно, уже после «финансовых взаимоотношений» со слов (!) гражданина К-ева), Вы просто обязаны для своего же блага значительно изменить стоимость самого предмета. «Мягкие действия» здесь не подойдут, спор плюс-минус две-три тысячи — это мелочь. Если речь идет о пятидесяти, то стоимость антиквариата должна возрасти (!) минимум в два раза. Действуйте нестандартно. Ваши оппоненты ждут, что Вы пойдете в сторону уменьшения стоимости, а Вы сделайте наоборот.

Итак, Вы заявили, что предмет стоит не 50 тысяч долларов (как утверждает гражданин К-лев, купленный на «его деньги»), а 120 тысяч. И куплен он Вами на деньги, которые Вы получили за реализацию коллекции дорогих марок, доставшихся от того же ныне покойного дедушки (иди докажи, что этой коллекции «не было»). Этим Вы разбиваете утверждение гражданина К-лева о том, что Вы потратили «его деньги», и следствие начинает путаться в определениях.

Но для построения подобной линии защиты Вам необходимо получить экспертную оценку. Причем в отличие от следователя Вам достаточно иметь в экспертном заключении фразу: «Эксперт не исключает возможности, что представленный на экспертизу предмет может стоить более 100 тыс. усл. единиц (долларов США)».

Все зависит от критериев оценки и используемых каталогов и прайс-листов. Один и тот же предмет различается по стоимости между аукционами «Кристи» и «Сотби», что уж говорить о России. Например, настольные часы «Фаберже» в фирменной белой коробке в России стоят от 50 до 100 тысяч долларов, за рубежом — от 80 до 300 тысяч долларов. Разброс цен может быть любой, а коллекционерам не возбраняется покупать по той стоимости, о которой они договариваются в каждом конкретном случае. Исходя из этого Ваше присутствие на подобной экспертизе просто необходимо, и Вы должны поставить перед экспертом следующие вопросы: