Коррида, женщины, любовь... - Дебра Томас

Наконец матадора и прибывших с ним усадили за столик. Потекли реки шампанского «Дом Периньон», на закуску подали белужью икру.

Все вокруг говорили про воскресную корриду. В клубе звучала в основном испанская речь. Стефани чувствовала себя покинутой. Она по-другому представляла себе этот вечер с Мигелем. Ее оттеснила от него толпа, в которой были очень представительные американцы.

Мигель раздавал автографы и позировал перед фотокамерами, а Стефани пила шампанское и наблюдала за происходящим. Сейчас Мигель стоял у столика в группе людей, смеялся, болтал и вообще вел себя так, как будто собрался гулять всю ночь. Небрежно отставив одну ногу, он расправил грудь и гордо повел плечами. Вот он, Эль Пелигро, великий матадор!

Стефани устала от сумасшедшего грохота музыки и мелькания стробоскопических огней, летавших по залу, точно кометы. Мигель хотел было сесть за столик, но чьи-то руки его удержали. Рядом с ним стояла ослепительная красавица… Дженна Старр!

Замелькали фотовспышки. Кинодива по-хозяйски обняла матадора, а тот опустил руки на ее ягодицы и что-то зашептал ей на ухо. Ни дать ни взять — влюбленная парочка! Ослепленная гневом, Стефани вскочила с места, чтобы выцарапать сопернице глаза.

И тут она увидела Палому.

Толпа хлынула к новоявленной невесте. На девушке было платье, которое Мигель привез ей из Калифорнии. Она казалась настоящей богиней. Заметив ее, матадор высвободился из объятий Дженны. На скулах у него ходили желваки.

Палома медленно направилась к нему. Покачивая бедрами и выставив полуобнаженную грудь, она кивала попадавшимся в толпе знакомым, потом с громким возгласом бросилась в объятия Мигеля и запечатлела на его устах долгий страстный поцелуй. Наконец испанка обернулась и в упор посмотрела на Стефани. В ее взгляде плескалось целое море ненависти.

Она знает про вчерашнее! Стефани помертвела от стыда. Она вовсе не хотела обидеть Палому. Интересно, кто ей сказал? Франкосис? Похоже, в среде испанских тореро успешно действует тайная контрразведка.

Палома обняла Мигеля за шею и что-то нежно проговорила по-испански, явно пытаясь разозлить Стефани. И это ей удалось. До прихода Паломы Стефани думала, что хуже и быть не может. Как же она ошибалась!

Щелкали камеры, мелькали вспышки — фотографы наперебой спешили запечатлеть парочку. И Рей в том числе. Вот предатель!

Телевизионщики каким-то образом проникли сквозь заграждения, и пока Галлео с помощниками матадора теснил их назад, Стефани пришлось подвинуться за столиком, чтобы дать место Паломе.

За все это время Мигель ни разу не взглянул на Стефани. Если бы он хоть на миг встретился с ней глазами, она бы избавилась от дикого унижения и невыносимой сердечной боли. Рядом с ним сидела его невеста — та женщина, которую испанцы хотели видеть возле своего кумира. На ранчо он обещал посвятить ей своего первого быка, а теперь, на людях, делал вид, что они незнакомы. Правила опять изменились. Еще никогда в жизни Стефани не было так плохо!

«Мне уготована мамина участь. Мужчина погубит всю мою жизнь».

Гитарист тронул струны, и Палома вытянула Мигеля на танцплощадку. Они красиво, слаженно танцевали фламенко под непристойные выкрики толпы. «Мигель — танцор», — думала Стефани, следя за движением его замшевых туфель. Он вел Палому по залу, грациозно кружил перед собой и низко наклонял, чтобы чмокнуть в губы.

Громкие возгласы привлекли внимание Стефани к дверям клуба.

На пороге появился Франкосис со своей свитой. Толпа разом расступилась, освободив ему дорогу к самой танцплощадке. Музыка стихла на пол-аккорде.

Мигель, смеясь, обернулся и тут же стал серьезным. Палома тихо вскрикнула, прикрыв рот рукой.

Франкосис зловеще прищурился, сжал кулаки и шагнул к Мигелю.

Стефани непроизвольно схватила ревнивца за руку.

— Пойдемте! — тянула она юного матадора, но тот стоял крепко, как гранитная скала. — Es urgente![13]

Это было единственное, что она могла сделать для Мигеля — предотвратить жуткий скандал накануне корриды в «Лас-Вентас». Потом он скажет ей «спасибо». Но встретившись глазами с Мигелем, Стефани поняла, что не дождется благодарности. В его взгляде горели боль и стыд. Он рвался к ней, но Доминго и Галлео крепко держали его за руки.

И опять замелькали ослепительные фотовспышки.

Стефани, Франкосис и его свита выбежали из клуба и сбились в кучку на тротуаре. Рядом скрипнули тормоза: это подъехал лимузин, предлагая укрыться в его черном чреве.

Стефани скользнула в салон вместе с Франкосисом и еще несколькими мужчинами.

— Что вам нужно от матадора, сеньорита? — спросил тщедушный парень, куривший длинную сигарету.

Слава Богу, нашелся человек, который говорит по-английски!

— Кто вы?

— Его менеджер, Карлос Боттелла.

Карлос что-то сказал водителю, и они устремились в мадридскую ночь. Оглянувшись, Стефани увидела в заднем стекле, что перед клубом собралась толпа. Подоспели новые телевизионные бригады и журналисты. Мигель стоял на тротуаре и смотрел, как она уезжает с его соперником.

На мгновение Стефани ощутила неловкость. «Ты репортер!» — напомнила она себе, села прямо и спросила:

— Чем Пакоте шантажирует Франкосиса?

Лимузин резко остановился перед Ретро-парком. Франкосис сидел, закрыв лицо руками.

— Чем Пакоте шантажирует Франкосиса? — повторила она.

Карлос приспустил стекло и выбросил окурок, буравя Стефани своими маленькими глазками, потом закурил новую сигарету и выпустил изо рта длинную струйку дыма.

— Франкосис стыдится вам рассказывать. К тому же вы журналистка.

— Вчера вечером Франкосис просил меня о помощи. Скажите ему, что я помогу, если узнаю, чем Пакоте его шантажирует.

Карлос перевел ее слова Франкосису. Тот нервно курил, кончик сигареты светился в темном салоне.

— Si, — наконец прошептал он.

Его менеджер что-то сказал остальным мужчинам, открыл дверцу и выпустил их из машины.

— Когда Франкосис был маленьким, он работал по выходным на ранчо Виктора Манеса — знаменитого матадора, который стоял в одном ряду с Хуаном Агиларом. — Карлос замолчал и сделал пару затяжек. — Пакоте часто бывал на этом ранчо — смотрел, как Виктор тренируется.

Менеджер открыл боковую панель, и салон лимузина осветился. Достав из отделения бутылку и маленькие стаканы, Карлос наполнил три стопки и протянул по одной Стефани и Франкосису.

Она осторожно пригубила. Джин!

— Однажды Франкосис кормил лошадей и услышал какой-то шорох. В конюшню вошел Виктор. Франкосис — тогда ему было всего лет десять — считал Виктора богом.