Удивительные пророчества Библии - Джордж Вандеман

«Я возглавляю американскую миротворческую миссию в Митилини», — ответил он и не стал объяснять, что «возглавлял» ее лишь потому, что был единственным американцем, который там находился.

Афинские власти оказались осторожнее самого генерала Франкоса, они сообщали, что кабинет примет решение, кабинет еще не заседал, кабинет соберется утром. Можно ли защитить корабли? Будут ли их сопровождать американские эсминцы? Означает ли это, что эсминцы защитят корабли, если турки попытаются напасть на них? И так далее.

В четыре часа пополудни терпение юного американца иссякло. Связавшись с Афинами, он передал, что если к шести часам он не получит положительного ответа, он начнет вести переговоры в открытую, не пользуясь шифром, и весь мир узнает, что греческое правительство не желает спасать своих соотечественников от верной гибели. Это сработало, и где-то около шести пришло сообщение: «ВСЕ КОРАБЛИ В ЭГЕЙСКОМ МОРЕ ВВЕРЯЮТСЯ ВАШЕМУ КОМАНДОВАНИЮ. ЭВАКУИРУЙТЕ БЕЖЕНЦЕВ ИЗ СМИРНЫ».

Эти десять слов означали спасение для многих тысяч человек, но они говорили и о том, что молодой, никому не известный американец стал адмиралом греческого флота!

Дженнингс принял командование. Капитанам двадцати кораблей было передано, чтобы они готовились к полуночи подойти к Смирне. Наступила полночь, Эйса приказал спустить греческий флаг, поднял американский и подал сигнал: «Следуйте за мной». Затем поднялся на капитанский мостик и приказал: «Полный вперед».

И вот корабли направляются к Смирне, а он стоит на капитанском мостике и смотрит на дымящиеся руины, которые совсем недавно были торговой частью города. Прямо напротив из обуглившихся развалин торчит кирпичный остов некогда прекрасного здания, а у самой воды на несколько километров тянется безжизненная черная полоса. Она казалась безжизненной, но Эйса знал, что это живая цепь боли, ожидания, надежды и молитвы; это те, кто на протяжении многих дней ежеминутно взывали: «Кораблей, кораблей, кораблей!»

Когда суда приблизились, когда перед глазами Дженнингса раскинулось побережье, ему показалось, что все, кто там стоял, смотрели на них и протягивали к ним руки. Казалось, что все, кто был на берегу, подались вперед, словно силясь схватить их. Воздух наполнился тысячеголосым криком — это был крик такой радости и ликования, что пронимал до костей. Не было нужды объяснять, для чего прибыли корабли, — те, кто днями с тоской вглядывались в морской горизонт, знали, что это помощь, жизнь и спасение!

Никогда Эйса Дженнингс не был так благодарен Богу и так счастлив, как в то раннее утро, когда наконец понял, что — слава Богу, вовремя — может принести надежду этим отчаявшимся людям!

Эту историю мне рассказал его сын. Я никогда не смогу позабыть ее, как не смогу отделаться от мысли, что она разительным образом похожа на то, что скоро должно совершиться. Нас ожидает изумительное спасение, которое придет не с моря, а с неба — спасение не трехсот тысяч беженцев на каком-то берегу, а всех людей до единого, если мы только этого захотим; спасение всех, кто находится на этой горящей, бьющейся в судорогах и тонущей в забвении планете. У нее нет иного выхода, кроме надежды на спасение с небес!

Трудно сказать, когда мы впервые поняли, что она легко может превратиться в непригодную для жизни свалку. Быть может, это произошло тогда, когда Хиросима стала первой жертвой начавшегося атомного века. Может быть, это произошло раньше, на заре первых ядерных испытаний в Лос-Аламосе, когда мы впервые увидели, с чем имеем дело.

Как решится судьба нашей планеты? Каков будет ее путь, если на выборах победу одержит человек, не скрывающих своих злых намерений; если власть перейдет к какому-нибудь диктатору, погрязшему в интригах; если атомная бомба окажется в руках безумца; если иссякнут запасы продовольствия, кончится нефть, истощится почва, а воздух, вода и даже пыль станут опасными для жизни? Каким будет наш путь, если Статуя Свободы, гордо возвышающаяся в нью-йоркском порту, перестанет быть символом мира и надежды для бедных и измученных? Учитывая все это, мы стали всерьез исследовать вопрос о том, насколько возможно проживание на других планетах, и всерьез заговорили об исходе с Земли.

Но успеем ли мы это сделать? Довольно быстро люди поняли, что другие планеты слишком далеки от нас и мы не сможем вовремя заселить их, чтобы помочь спастись нашему поколению. Теперь мы говорим о создании гигантских космических платформ или космических колоний, которые дали бы нам возможность жить на орбите нашей Земли.

Однако даже если эти смелые планы осуществимы, успеем ли мы вовремя претворить их в жизнь? Может быть, когда Господь Иисус вернется на эту Землю, мы все еще будем жить на ней? Давайте снова откроем Книгу Откровение и прочитаем волнующее описание того, как Сын Божий появляется в потрясенных Его пришествием небесах: «И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих; и цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор, и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?» (Откр. 6:14—17).

Да, когда Творец вернется на эту Землю, не найдется ни одного человека, пусть даже самого богатого и могущественного, который успел бы, как говорится, выскользнуть через заднюю дверь и удрать на Луну. На этот экстренный случай ни у кого не будет возможности улететь в космос, все будут здесь и, захваченные врасплох, станут молить горы и камни, чтобы они сокрыли их от лица отвергнутого ими Спасителя. Друг мой, я согласен, что скоро исход с Земли станет настоятельной необходимостью. Придет день, когда уставшие от страха, измученные и обезумевшие люди в отчаянии возвысят свой голос и станут кричать: «Остановите этот мир! Я хочу выйти!» — и это будет настоящий крик отчаяния, а не реплика на бродвейской сцене.

Но для Бога это не будет неожиданностью: Господь задумал Свой исход, и он произойдет, и произойдет вовремя. Мне кажется, я никогда не перестану восхищаться словами апостола Павла, который описывает его так: «Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес. 4:16, 17).

Вот оно, Благовестие, вселяющее надежду и утешение. Нет смерти — есть воскресение. Нет гибели — есть жизнь. Нет страха — есть спасение. Помните о кораблях, взявших курс на Смирну? Таким будет исход с нашей планеты, и он совершится вовремя!

В этом исходе нет мрака, нет ощущения гибели, нет ничего такого, что могло бы сорвать ваши замыслы, устрашить вас, ужаснуть или заставить пожелать, чтобы все это отдалилось. Так будет только в том случае, если вы не захотите спастись, но кто же не захочет спастись в такой час? Разве найдется человек, который, вернувшись к дымящимся развалинам Смирны, снова станет ожидать корабли? Разве кто-то вернется на эту дымящуюся, содрогающуюся планету, когда спасение так близко?

А теперь представьте: подобно тем людям, что были в Смирне, все человечество загнано на край этого разваливающегося, дымящегося, бьющегося в судорогах мира. Люди мечутся между огнем времени и вечностью, в отчаянии желая оставить эту планету и пристально вглядываясь в небеса в надежде увидеть хоть слабый признак грядущего спасения. Все не отрываясь смотрят в бесконечное пространство, до боли в глазах вглядываются в раскинувшееся над ними небо, чтобы наконец-то увидеть — хотя бы на миг, — как наш Господь, появившись в звездных коридорах Ориона, близится на облаке к Земле. Все взоры обращены к небу, глаза полны слез неудержимой радости, все, ликуя, кричат, раскрыв объятия, словно сама Земля хочет заключить в них своего Творца!

Нам не надо говорить, зачем Он пришел. Не надо, потому что мы целыми днями с тоской вглядывались в небо, когда за нами горела планета, и теперь знаем, что оттуда идет спасение. Мы ждали нашего Господа, и вот, наконец, Он здесь!

Бог замыслил «побег» в небеса. Вы готовы? А я? Окажемся ли мы на этом живом звездном облаке, когда оно тронется в обратный путь? Сам Бог задумал это космическое путешествие, и его нельзя отменить. Оно состоится наверняка. В этом нет никаких сомнений, вопрос только в одном: кто отправится в него?

Этот вопрос задает и Давид: «Кто взойдет на гору Господню, или кто станет на святом месте Его» (Пс. 23:3). «Тот, у кого руки неповинны и сердце чисто», — гласит ответ (Пс. 23:4).

Что поможет отправиться в этот путь? Преданное, чистое, преображенное сердце. Сердце, некогда бывшее гордым и корыстным, но которое смирилось и перестало думать о себе. Сердце, бывшее черствым, но обретшее доброту, которое вознеслось на Голгофу и уже никогда не будет прежним, обретшее достаточно сил, чтобы устоять в тот тревожный день!