В пекло по собственной воле (сборник) - Светлана Алешина

Он смущенно улыбнулся. Такие заковыристые фразы он понимал с лета. Как же нам найти для общения нечто среднее, не столь наукообразное?

— Знаете, Семен! Давайте поступим самым примитивным образом. Я буду спрашивать, а вы — отвечать на вопросы. Если я чего-то не пойму, перебью и спрошу снова. Я думаю, так нам все же удастся помочь друг другу.

Он кивнул, продолжая улыбаться.

— Первое, что меня интересует, было ли причиной только что происшедшего стихийного бедствия, цунами, подводное землетрясение?

— Несомненно, — ответил геофизик.

«Неплохо! — подумала я. — Продолжим».

— Вы можете назвать координаты точки, где расположен апогей землетрясения? — был следующий вопрос.

Геофизик поднял глаза кверху, упершись взглядом в металлическую крышу вездехода, и, секунду подумав, четко ответил:

— Сорок три градуса пятьдесят восемь минут северной широты и сто сорок шесть градусов восточной долготы. Но эти данные мало информативны, так как землетрясение произошло…

Он споткнулся на этом слове:

— Впрочем, оно и сейчас продолжается на глубине восьми с половиной километров в ложе Курило-Камчатского желоба. Для этого района подобные явления не представляют собой ничего необычного.

— Простите? — остановила я его. — Как это — продолжается?

— Да, — ответил он. — Продолжается и сейчас. Наша сейсмическая станция регистрирует постоянные, хотя и нерегулярные отголоски толчков силой в семь-восемь баллов по шкале Рихтера.

— Это очень сильное землетрясение, как мне кажется, — сказала я с некоторым сомнением.

— Да, — ответил он. — Если бы очаг располагался не на столь большой глубине, оно вызвало бы целую серию идущих одна за другой волн. Но в данном случае нам не стоит опасаться, что цунами повторится.

— Почему? — недоумевала я. — Ведь первый толчок имел катастрофические для острова последствия.

— Первый — да! — согласился геофизик. — Но в результате того же самого толчка условия прохождения сейсмической волны нарушились, изменилась конфигурация стенок желоба и, значит, условия отражения волны от них. Волна гасится где-то на глубине пяти километров в самом желобе и почти не достигает поверхности океана. Это явление довольно обычное для землетрясений, происходящих на больших глубинах.

Признаюсь, он меня несколько озадачил. Оказывается, причины бедствия продолжают действовать! Вот и разберись с ними, как того требовал от меня Чугунков.

— Что же явилось причиной самого землетрясения, которое, как вы утверждаете, продолжается и сейчас? — спросила я.

— Это утверждают приборы, — улыбнулся геофизик. — А насчет причин — тут начинается область более или менее достоверных предположений. Наиболее распространенная версия — участки земной коры как бы наползают друг на друга и заставляют содрогаться многокилометровые пласты гранита или базальта. Сдвигаясь по разломам, те порождают сильнейшие землетрясения. Есть еще версия о постоянных, хотя и непериодических колебаниях жидкого земного ядра, но это пока скорее из области фантастики.

— Еще один очень важный для меня вопрос, — сказала я. — С какой точностью и за сколько времени до начала можно предсказывать подобные землетрясения?

Семен Михайлович посмотрел на меня как-то очень странно и, слегка задумавшись, пробормотал:

— В этом нет никакого особого секрета, тем более для вашего ведомства. Я думал, вы полностью владеете такой информацией.

Теперь растерялась уже я. Он на что-то намекал, а на что — я не могла понять.

— Почему вы так решили, Семен? — спросила я напрямик.

— Да потому, что я сам, лично, передавал все данные по этому вопросу вашему представителю… — ответил он мрачно. — Что-нибудь не так с нашей информацией?

— Не знаю… Кому вы ее передавали? Вы уверены, что это человек из нашего ведомства?

— Я сегодня уже разговаривал с этим человеком, — ответил он и, помолчав, добавил: — Причем при вас беседовал…

«При мне? — оторопела я. — При мне он только докладывал на совещании, которое Чугун… Ну, конечно же! Он Чугункова имеет в виду! Но если это так, то я вообще ничего не понимаю! В чем же тогда смысл задания, которое дал мне Чугунков? Чтобы я прошла по его следу? Зачем?»

— Странный у нас разговор, — сказала я. — Вместо того чтобы давать ответы на вопросы, он порождает новые.

— Оля! — неожиданно оживился геофизик. — У меня тоже есть один вопрос, на который я никак не могу найти ответ. Хотя, может быть, этот вопрос вовсе и не касается меня. Но с другой стороны, там была использована именно наша информация, в этом у меня нет ни малейших сомнений.

— Где там? — думая о своем, спросила я машинально, просто из привычки уточнять неясные мне места в любом разговоре.

— Я имею в виду — в том прогнозе, который дал по Курильскому региону ваш министр в своем интервью, — ответил геофизик.

Я чуть не подпрыгнула, но не двинулась с места лишь потому, что постоянно контролировала свое поведение, чтоб не давать никакой лишней информации о себе. Это вошло у меня в привычку, ведь я прекрасно знаю, как красноречиво свидетельствует о душевном состоянии человека непроизвольная динамика тела.

— Вы уверены, что прогноз был составлен именно по вашим материалам? — спросила я.

— Как же я могу быть не уверен, когда Семен Михайлович… — Он посмотрел на меня и добавил: — Ваш Семен Михайлович сам просил нас об этом и даже организовал финансирование наших работ из бюджета МЧС. Единственно, что мне непонятно, — как могли появиться такие грубые ошибки, которые прозвучали в его прогнозе? Если это результат уже вашей министерской обработки полученных данных, я просто отказываюсь работать над этим проектом дальше!

— Какие ошибки, Семен Михайлович? — спросила я спокойно, но это вовсе не значило, что внутри у меня все столь же спокойно, как снаружи.

— Как это — какие? — переспросил он раздраженно. — Будто вы не знаете!

— Какие ошибки? — повторила я, и невесть откуда взявшийся металл прозвучал в моем голосе.

Он растерялся и посмотрел на меня с удивлением.

— Хорошо, — сказал он, — я напомню вам, какие ошибки, хоть и не вижу в этом никакого смысла. Мы дали абсолютно точный прогноз — и об очаге землетрясения, и о его последствиях. Наша лаборатория пользуется самыми точными датчиками, установленными на дне Курило-Камчатского желоба. Отслеживаются многомесячные пространственные перемещения реперных участков земной коры, моделируется их поведение во времени. Мы близки к тому, чтобы совместно с американскими и австралийскими учеными создать обобщенную модель поведения тихоокеанского ложа на много лет вперед и составить просто-напросто расписание землетрясений, что позволит избежать многих совершенно ненужных и бессмысленных жертв и материальных затрат. И вот, когда я передаю вашему генералу детально выверенные данные о предстоящем землетрясении за месяц — вы слышите! — за месяц до его возникновения, я вдруг слышу в интервью человека, который сам заказывал мне этот прогноз, что землетрясение произойдет в районе острова Парамушир у берегов Камчатки. У меня просто… Я просто… дара речи лишился! Я не хочу больше иметь дело с этим человеком! Я не знаю, как можно было перепутать Южные Курилы с Северными! Это полнейшая безответственность! И этот человек еще имеет наглость рассчитывать стать Президентом России!

Он замолчал, но сидел, раскаленный своим негодованием, как пустой чайник на огне.

Признаюсь, он меня озадачил. Безответственность? Не-ет! Это не могло быть безответственностью. Это могло быть только провокацией! В этом я уже просто была уверена. И кто был ее заказчиком, тоже нетрудно было догадаться. Но вот кто исполнитель? Кто сумел подменить данные на пути от лаборатории до кабинета нашего министра настолько, что Южные Курилы превратились в Северные? В этом мне и предстояло разобраться.

— И все же, Семен, — сказала я, хоть и понимала, что мой вопрос вызовет его раздражение. — Вы уверены, что отдали генералу Чугункову абсолютно точные данные?

— Да, я уверен! — ответил он резко.

— Мне жаль, что так случилось! — сказала я и вздохнула.

На душе у меня было очень погано. Передо мной сидел человек, который добросовестно выполнил свою работу с искренним желанием помочь нам, спасателям. И мы распорядились его информацией так, что навсегда отбили у него желание сотрудничать с нами! Не могу же я объяснить ему, что где-то среди высшего руководства МЧС сидит человек, который намеренно исказил его информацию и поставил наше ведомство в глупейшее положение. Особенно перед этими людьми, сотрудничество с которыми очень много для нас значит.

— Мы постараемся разобраться, каким образом в прогнозе землетрясение переползло на другой конец Курил, — пообещала я. — Возможно, тогда мы сможем объясниться и с вами. Пока же я могу сказать только одно — мне очень жаль, что так случилось.