Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2 - Коллектив авторов

Виктор Максимов

* * *

Я о Пропащем поле, брат, —его Отчизной прежде звали —о хриплом беге на закатза теми, кто до нас бежали.И вот сменился тьмою свет,и поперёк пути – могила…Покоя нет и воли нет,всё остальное было, было!Была дорога за предели к небу близкая возвышенность,и Божьих звёзд над тем, что пел,стремительная неподвижность.

* * *

Как они кончились рано —нынешние соловьи.И до чего ж это странно —стариться, други мои!Торкаться бестолково,сдуру седеть-бородеть,и на себя вот такогобез сожаленья глядеть.В сутолоке бренчащей,в очереди к врачус грустной улыбкой всё чаще«Господи, грешен!» – шепчу.Как это сладостно, Авва,там, где дурацкий смех,слышать под ухом – справа —тёплое, тихое «Эх!..»

Ирина Малярова

Мой серебряный век

Мой серебряный век, от меня отделённый,Мой серебряный век, в коем я не жила…Но кивают приветно и липы, и клёны —Вот такие дела, вот такие дела.И домашних театров живые картины,И конёк у крыльца закусил удила…И осенних дождей серебро паутины —Вот такие дела, вот такие дела.Акварельные краски смешаю не густо,Лист бумаги почти раскалён добела…А вдоль царской дороги поспела капуста —Вот такие дела, вот такие дела.И покуда ещё не устала влюблятьсяВ Царскосельских озёр голубые тела,Обнимите меня, вы мои петроградцы, —Вот такие дела, вот такие дела.В некий кризисный час продала я Вертинского.Что поделать, коль надо? Была не была.Я в эфире ловлю золотые пластинки —Вот такие дела, вот такие дела.Не могу перечислить всех дальних соседей,Жизнь моя незаметно на убыль пошла…Только Анна с Мариной – мои собеседники,Вот такие дела, вот такие дела.

Георгий Мороз

Чёрнолаковый черепок

Какой-то черепок… Зачем он и откуда?«Я крымской был землёй. Потом – посудой стал.Меня нашёл гончар, он дал мне форму блюда.Он жёг меня в печи и лаком покрывал.Во мне морская соль и горький дух полыни,Пшеничная пыльца и сладкий рыбий сок.Я солнце и лазурь храню в себе поныне,Во мне ещё звучит Гомера звонкий слог.Я нёс душистый хлеб. А душными ночамиПо мне лилось вино… Вино алей крови!Был воздух напоён бессвязными речами,Я слышал громкий смех и тихий стон любви.И руки помню я – прекрасные, живые.Они меня несли, и я в них трепетал.Потом – не стало их. Но в точности такиеСуровый человек из камня изваял.Минуло много лет. Однажды чёрным годомНад морем пронеслось дыхание зимы.Скуластый человек, пропахший конским потом,Скрываясь за холмом, смотрел на нас из тьмы.Рассветный серый мрак разорван был огнями.Хозяин мой упал и встать уже не смог…Я долго пролежал, разбитый, под камнями.И вот теперь я здесь – какой-то черепок».

Владимир Нестеровский

Признание городу

Крыльями Казанского собораЯ морозный город обниму.Мне пригрезилось, что этот городПредназначен мне лишь одному.Между нами пролегают годы,Гарь и паровозные гудки.Стонущие медленные водыПод скафандром ледяной реки.Давние, погибшие мотивы,Наводнений грозные валы.На рассвете, как на негативе,Проступает город мой из мглы.Глоткою глубокой кашалотаОн к заливу Финскому приник.А вокруг лишь топи да болота.Не пойму, откуда он возник.И какой рискованный правительДал ему бессмертные права.Сквозь столетья, как сквозь проявитель,Проступает он для торжества.Здесь зима на зиму не похожа:Голые бульвары – как во сне.Жухлый холод стягивает кожу,Добывает из дыханья снег.Толпы экскурсантов на помостеУ Исаакия творят свой суд.Я боюсь: восторженные гостиКрасоту по свету разнесут.Над Невою звук трубы победныйЭто Всадник взвился в небеси.О Владыко, яростный и медный,Город мой с собой не унеси.Он мне нынче нужен до зарезу.Здесь прикол, моих кочевий стан.Голою щекой припав к железу,Я смотрю, как горбится туман.

Мечтатель

Вновь город, утром осиян,Ныряет слепоВ единый дымный океанЗемли и неба.Туман, поднявшийся со дна,Мосты качает,Качает мягкая волнаДворцы и чаек.Ах, горожане, все векаНад головамиКошачьим шагом облакаИдут за вами.И с давних пор привыкли выПод облакамиДышать туманами Невы,Дышать стихами.И, ровный, словно строчка, сам,Сквозь дождь и холодПлывет по белым небесамКошачий город.

Тамара Никитина

* * *

Любуешься полоской света,Глядишь на радужный восток,И вот уж – середина лета,Как вдруг раскрывшийся цветок.Повремени, костёр над пожней,Летящая по ветру нить.Так нынче горестно-тревожноПриметы осени ловитьВ кругу природы откровенной,В разрывах суматошных грозПродлись, мой день благословенный,В сиянье радостных берёз.

* * *

Счастье хрупкое наше —Осторожно, не сдунь…Снова парусом машетБелокрылый июнь.Груз тревоги отправлен —Словно горюшко с плеч.В приозёрные травыОкунуться, залечь,Залечить свои раныНа упругом ветру.Встань ранёшенько-раноПоутру.Нет для радости меры —И не ты ли виной?От безверья до веры —Шаг – с былинку длиной.

Алексей Полишкаров

* * *

Гул августа голубоват и густ,Отшелестело, отсветило лето.Наливом белым, розовым ранетомНепрошенная назревает грусть.Смотрю, как травостой стрижи стригут,Река ракиты ревностно полощет,Как затихает, тяжелея, роща,Как в небе облака плывут, плывут...Ничто не возвращается назад,Уходит молчаливо, без ответаВ моей судьбе, как эта грусть и этотПоследний золотистый листопад.

* * *

Вечер тени на тропинки бросит,Листьями опавшими шурша...О моя задумчивая осень,Горевая, тихая душа!Блекнет ширь холодного заката,Тихие туманятся сады,На дороге,На траве примятойГусениц тяжёлые следы.Лист летит с рассвета до рассвета...Я иные дни теперь зову.Молодости медная монета,Словно лист, летит в разрыв-траву.Там, вдали, где отшептался колосЗрелый, я поднялся и окреп...Осень, понял я твой тихий голос,Принял твой нелёгкий чёрный хлеб.

Вишнёвый звон

Радость ли, смирение ли, грусть лиОтразила в зареве вода?И звенят, как киевские гусли,Над Днепром стальные провода.Как люблю я над затихшим полемСлушать с замираньем этот звон,Полный силы и щемящей боли,И вишнёвый – точно небосклон...

В дороге

В поезде ночью измаюсь.Утром под стуки колёсГляну в окно, поднимаясь:Ливень белёсых берёз!Выйти бы, скинуть усталость…Еду, а еду куда?Еду по Родине в старость —И навсегда, навсегда…Вспомнятся грозди акаций,Юность и пух тополей…Мимо проносятся станцииРодины милой моей.Снова собор и берёзки —Так я ещё не глядел…Много ли вдруг наберётсяНезабываемых дел?Горько… Ложбины и горки,Поле подсолнухов, ржи —Прожито всё это… Сколько,Сколько осталось, скажи?

Надежда Полякова

Первая стужа

Первой стужей просвечен до дна,пруд затих, ожидая мороза.Позолотой вплелась сединав изумрудную стрижку берёзы.Чей-то оклик над жухлой стернёй —крик о помощи, песня иль шутка,будто лось на дороге леснойвдруг замрёт напряжённо и чутко.И не голос твой – тайная дрожьоткликается дальнему крику,будто зябкой рукою берёшьмокрый груздь, рассыпную бруснику.

Минута слабости

Когда душа наполнена такимневысказанным грузом старой боли,как мы порой расслабиться хотим,наплакаться, наговориться вволю.Подобно повилике и плющу,что обвивают дерево живое,к высокому и сильному плечуприпасть лицом, прижаться головою.Не осуждай. Будь терпелив и тих,порыва моего не отвергая.Ну а потом – не помни слов моих.Той, слабою, была не я. Другая.

Николай Посысаев

* * *

Время! Тебя, как роскошную женщину,Можно найти, а потом потерять.Гроздьями звёзд ты бываешь увенчано,Скрыв под венцом серебристую прядь.Ты повседневно без тени смущенияКрутишь превратной судьбы колесо,И беспристрастной руки мановениемЖизнь поглощаешь, как сор – пылесос,Нам уготовив полёт и падение,Взгорье и пропасть, позор и успех,Счастье и горе, любовь и растление,Свет целомудрия, пагубный грех.Время! Тебя, как капризную женщину,Не обмануть, не прельстить, не обнятьИ невозможно, увы, беззастенчивоОстановить, чтоб отправиться вспять.

* * *