Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

…Рассказывали, что на ехидные вопросы молодых, рвущихся в бой с «корсиканским чудовищем» гвардейских офицеров: «Когда же вы, ваше превосходительство, изволите прекратить ретираду?! Не соизволите ли дать Буонапарте решительный бой?! Давно пора уж – а не то так и в Россию-матушку заманите врага?!», «старая лисица севера» лишь щурила свой здоровый глаз и тихо отвечала: «Чем дальше завлечем Боунапартию, тем будет он слабее и слабее… Как отдалится от своих резервов, так и погребем его кости… А пока рано еще… Может и накостылять!»… Впрочем, это всего лишь версия событий, предшествовавших генеральному сражению…

Однако дальновидная военная стратегия старого вояки противоречила внешнеполитическим планам амбициозного российского императора, мечтавшего о быстром победоносном сражении. Самодержец и поддерживающие его молодые придворные генералы Долгоруков, Строганов, Волконский и Ливен считали точку зрения Кутузова не просто ошибочной, а чуть ли не трусливой. Этим молодым, толком еще не воевавшим забиякам казалось, что победа близка – они уже слышали сладостную музыку победных реляций и видели себя победителями непобедимого Бонапарта! Им вторил цесаревич Константин Павлович, который после своего участия в легендарных Италийском и Швейцарском походах А. В. Суворова заставлял всех считаться с его венценосным мнением. Будучи вспыльчивым и несдержанным, он откровенно нахамил «престарелой придворной даме» (так спустя семь лет саркастично охарактеризует Михаила Илларионовича чудом унесший ноги из России… Наполеон Бонапарт!), возразив на осторожные сентенции Кутузова о необходимости не спешить ввязываться в генеральное сражение с Великой армией, «что тот со страху говорит вздор»!

На самом деле, следует не забывать, что именно российский император был главным заводилой среди европейских монархов войны с Наполеоном в 1805 г.! И вот теперь, когда он собственной персоной прибыл на главный театр военных действий, ему надо было платить по политическим векселям… наступательными действиями против врага, который внезапно стал проявлять невероятную пассивность. Иначе его главный сухопутный союзник австрийский император (Туманный Альбион всегда прекрасно себя чувствовал на своем острове, а после трафальгарского разгрома франко-испанского флота и подавно!) мог быстренько заключить сепаратный мир с «корсиканским выскочкой» – так презрительно величали генерала Бонапарта при монарших дворах Европы. Вот и пришлось Александру I, который в военном деле был профаном, принимать абсурдные с точки зрения стратегии военные решения – лезть на рожон. Тем более что у русских были проблемы: в их лагере заканчивалось продовольствие и надо было что-то предпринимать, т. е. уходить с «объеденного» места – либо назад (отступать), либо вперед (наступать на врага).

Кутузов попытался было предложить простое решение этой проблемы: расположить русские войска в окрестных деревнях таким образом, чтобы по команде они могли быстро собраться все вместе в течение суток. Но старика быстро поставили на место: русский монарх и его «молодые друзья» не принимали в расчет старческую «болтовню» «героя минувших лет». Номинально Кутузов остался главнокомандующим, но по сути дела от руководства армией его тогда отстранили, по крайней мере так говорило большинство очевидцев происходящего. Рассказывали, что однажды царь уже дал Кутузову понять, «кто правит бал!», когда тот, испрашивая приказания своего государя по поводу дальнейшего движения армии, получил по-царски доходчивый и лаконичный ответ: «Вас это не касается!» Вернее все же будет предположить, что Михаил Илларионович Кутузов-полководец уступил Михаилу Илларионовичу Кутузову-царедворцу: он не стал возражать амбициозным и венценосным братьям «Романовым» (на самом деле Гольштейн-Готторпам) и дипломатично «ушел в тень». И старика можно и, отчасти, нужно понять, по крайней мере с… царедворской (житейской) точки зрения! У него была большая семья: очень прагматичная супруга (опасавшаяся и нужды, и даже нищеты), несколько дочерей – как на выданье (без хорошего приданого выгодной партии им было не видать!), так и с зятьями! Всем им требовалась его… всесторонняя поддержка! Пока он долго был в опале, то имел много времени «на досуге» поразмышлять о проблемах «обеспеченного бытия» многочисленного семейства и, с трудом вернувшись в действующую армию, не стал категорически возражать своему агрессивно настроенному государю, который спал и видел себя Венценосным Монархом-Победителем зарвавшегося низкородного «корсиканского выскочки», а значит, всю ответственность за исход сражения царь как «главнокомандующий» должен был бы взять на себя. (Правда, в силу нюансов своего «непрозрачного» характера Александр I предпочел этого не сделать, по крайней мере никаких документов на эту тему историкам неизвестно.) К тому же кутузовский план отступления в поисках лучших условий для разгрома врага уже был отклонен как проявление трусости. Так или иначе, но обсуждать сейчас сложившуюся тогда ситуацию между Александром I и Кутузовым малоперспективно: у каждого из них была своя правда, а истина, вероятно, лежит где-то посередине. Судя по всему, Кутузов как главнокомандующий в присутствии Его Императорского Величества Александра Павловича «Романова», мягко говоря, оставлял желать лучшего, по крайней мере, в кампании 1805 г.!

Напрасно главный генерал-квартирмейстер русской армии генерал Сухтелен предлагал немедленно отойти на юго-восток – в Венгрию, где можно было бы дождаться подхода соединенных сил эрцгерцогов Карла и Иоанна. Тщетно генерал Ланжерон говорил о необходимости отхода на северо-запад – в Богемию, в которой находились войска эрцгерцога Фердинанда и Беннигсена. С мнением как Кутузова, так и Сухтелена, Буксгевдена и австрийцев Шварценберга с Лихтенштейном Александр I и Франц II считаться не собирались: они, в первую очередь русский монарх, хотели сражения, которое уже «расписал» для них на бумаге некий… Вейротер.

Глава 26

«Кригшпиллер» Франц фон Вейротер!

Австрийского генерал-квартирмейстера, полковника Франца фон Вейротера (1755–1806) у нас принято считать человеком безгранично самовлюбленным и бездарным. Скорее всего, такой взгляд на него сложился после того, как именно он за шесть лет до кампании 1805 г., тогда еще только подполковник гофкригсрата, «нарисовал» готовившемуся марш-броску в Швейцарские Альпы Суворову «дорогу» от Люцернского озера на Швиц и, по некоторым косвенным данным, якобы мог быть… весьма «нечист на руку».