Раскаяние царя Дугрия - Александр Иванович Бородулин

и устроить пикник у дома Торуса, где он объявит результаты своего расследования, которое он провел в ходе спасения Камиссы. Когда они шли лесом к дому Торуса, Дугрий сказал, что он тоже объявит кое-что важное.

Эдира, увидев столько гостей сразу, немного забеспокоилась о том, успеет ли она быстро приготовить вкусный ужин для девятерых человек. Но Торус весело подмигнул ей и сказал, что они все принесли с собой.

За ужином, Палдий заявил, что как лекарь, он совершенно определенно установил, что Камисса является дочерью Торуса и Эдиры, и соответственно, сестрой Шамлата. Потом, Палдий рассказал о том, как и для чего Длама могла быть похищена. Длама радостно обняла своих настоящих родителей и брата и сказала, что всегда чувствовала близость к ним. Ронси несколько раз ласково произнес имя Длама и сказал, это имя ему нравится даже больше, чем Камисса.

Затем Дугрий попросил Эдиру принести шелковый лоскут и золотых нитей. А когда Эдира исполнила его просьбу, Дугрий старательно вышил приглашение на свадьбу Ронси и Дламы. Торус принес голубя и привязав к лапке записку Дугрия, выпустил в небо.

Дугрий же продолжил. С улыбкой он сказал, что всё-таки тогда, в столице Мугалии он не ошибся, приняв Торуса за царя Ласфадии! Ибо сейчас он, царь Тамерии объявляет Ласфадию свободной страной, у народа которой есть свой царь по имени Торус! После радостного одобрения, Дугрий пояснил, что его решение вызвано не только уважением и симпатией к Торусу. Проходя сегодня по западному заповеднику, Дугрий восхитился состоянием и величием этого леса. И тогда Дугрий решил, что если человек заботится о каждом дереве, о каждом кустике, о каждой травинке, то он будет заботиться о каждом гражданине своей страны!

И уже со следующего дня начались приготовления к свадьбе. Нэфрий с Туоном решили произвести реконструкцию дворцового зала. Ронси, Шамлат и Торус вызвались им помогать. Длама и Эдира занялись изготовлением праздничных нарядов и разработкой рецептов праздничных блюд. Палдий решил ехать за семейством Пэрока. Дугрий предложил запрячь в его карету самых быстрых лошадей. Но Палдий улыбнулся и спросил, встречал ли Дугрий когда-нибудь рассвет на реке? Дугрий сказал, что это восхитительное и незабываемое зрелище! Палдий сказал, что тогда Дугрий понимает, что путешествие в простой рыбацкой лодке, гораздо приятнее, чем езда в закрытой и душной карете, и добавил, что с удовольствием взял бы Дугрия в попутчики, если бы Дугрию не надлежало ехать к тамерской границе, чтобы пригласить на свадьбу Флута и Гинду, и потом, встретить своих.

И вот, через две недели в большом, заново отделанном зале ласфадийского дворца собрались царь Пэрок, царица Бирсэна, принц Сонор, его жена Кунпала, дочь Санпина, сын Ансут, принц Боллу, его жена Прила, сыновья Тарли и Гампас, лекарь Палдий, зодчий Нэфрий, его ученик Туон, царь Торус, царица Эдира, принц Шамлат, царь Дугрий, царица Рутэния, принцесса Алдика, пастух Флут, его жена Гинда, жених Ронси и невеста Длама.

Царица Рутэния сказала, что прежде, чем начать чествовать Ронси и Дламу, надо бы поздравить ее и Дугрия. Дугрий вопросительно посмотрел на жену. Рутэния, немного обиженно, напомнила мужу, что ровно двадцать лет назад Дугрий впервые назвал ее свой женой. Дугрий смутился и стал извинятся, оправдываясь тем, что ему пришлось столько пережить за последние дни…

Царица Бирсэна подмигнула и громко заявила, что вот ее муж всегда помнит, в какой день они поженились. Пэрок охотно закивал головой. Бирсэна еще раз подмигнула и попросила Пэрока сказать всем в какой день они поженились. Пэрок машинально поднял голову кверху и заморгал, пытаясь вспомнить день своей свадьбы. Все собравшиеся весело расхохотались.

Когда хохот стих, от дверей зала послышался скрипучий голос вдовы придворного лекаря, которая сказала, что для веселья нет никакого повода, ибо Камисса не является дочерью Кирмиты. Все снова расхохотались.

Вдова придворного лекаря оторопела. Она решила выйти из укрытия, осознавая, что ее поймают и отдадут под суд. Но сильнее, чем наказание ее пугало счастье Камиссы. Вдова придворного лекаря была уверена, как только она раскроет тайну, что Камисса не является дочерью Кирмиты, царь Дугрий откажется от свадьбы своего сына и крестьянской дочери. Вдова придворного лекаря не понимала, что тут может быть веселого…

Палдий объяснил ей, что все уже знают как Длама стала Камиссой, и добавил, что он знает даже каким ядом была отравлена малютка и каким ядом ее снова пытались отравить.

Увидев Палдия, вдова придворного лекаря затряслась и закричала, что он должен умереть уже много раз, а он живой и здоровый!

Царица Бирсэна вновь подмигнула и подошла к вдове придворного лекаря.

Вдова придворного лекаря сразу догадалась, что перед ней царица и стала раскланиваться. Бирсэна велела прекратить эти глупые движения, и спросила, что же тут плохого, если Длама не является дочерью Кирмиты?

Вдова придворного лекаря горделиво объявила, Кирмита была дворянкой в пятом поколении, и если Камисса была бы ее дочерью, то в ней текла бы благородная кровь. А она всего на всего дочь каких-то поганых крестьян. Поэтому она не может быть родственницей царским особам!

Бирсэна улыбнулась и пояснила, что как раз отец Дламы и есть настоящий царь Ласфадии!

Вдова придворного лекаря, услышав это известие, вся покоробилась, голова закачалась, руки задрожали от негодования. Она не понимала, как можно допустить простого крестьянина властвовать?

Бирсэна уточнила, что властвуют только идиоты-императоры, а настоящие цари правят!

Вдова придворного лекаря заявила, что дворяне не будут кланяться выходцу из крестьян!

Бирсэна снова уточнила, что настоящие цари не требуют поклонения, а требуют четкой и слаженной работы каждого на благо государства!

Вдова придворного лекаря поняла, что ей не удастся расстроить свадьбу и стала грозить, что все они еще сильно пожалеют, что пренебрегли чистотой дворянской крови, какая течет в ее жилах!

Бирсэне уже порядком надоели эти бредни старой грымзы, которая за всю свою никчемную жизнь не сделала ничего, кроме гадостей и мерзостей, и при этом имеет наглость утверждать, что она достойна называться благородной, а крестьян, которые плодами своих трудов кормили таких вот бездельников и тунеядцев, называть погаными!

И Бирсэна спросила вдову придворного лекаря, продолжает ли та настаивать, что в ее жилах течет какая-то особенная кровь?

Вдова придворного лекаря попыталась как можно выше вскинуть качающуюся от злости голову и заявила, что в ее жилах кровь особенная!

Бирсэна резко схватила вдову придворного лекаря за волосы и нагнула, затем выхватила, висевший на поясе, небольшой кинжал, и приставила к горлу мерзкой старухи сказав, что сейчас она проверит особенность ее крови!

Вдова