Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи - Арни Фалк-Рённе

Патруль пробирается сквозь бамбуковые заросли. Воины на четвереньках ползут к плантациям таро, окружающим деревню. Все они вымазаны в грязи, их непрерывно кусают клопы и москиты, полусгнившие ветки бамбука ранят до крови. Передвижение дается им с большим трудом: ведь приходится тащить тяжелые каменные топоры, луки, стрелы и длинные копья. Ночь патруль выжидает в бамбуковых зарослях. Атака начнется на рассвете.

Но эта бессонная ночь и есть священная ночь для тех, кому предстоит стать настоящим воином. По средневековому обычаю, ранее бытовавшему во многих районах Европы, юноша перед посвящением в воины или рыцари должен был провести в церкви бессонную ночь. Чтобы стать воинами племени кукукуку, подростки должны подвергнуться церемонии обрезания, которая в условиях глубочайшей антисанитарии, несомненно, для многих из них смертельна. Тех, кому посчастливилось выжить, отводят в небольшую хижину в потайном месте в лесу, где им предстоит провести два-три месяца. Все это время им нельзя есть некоторые плоды и мясо. Но вот наступает великий час, когда в хижину приходят первые мужчины деревни. Согласно обычаю, они плюют подросткам в глаза и рассказывают им о собственных подвигах — священных убийствах. Затем острой бамбуковой иглой протыкают носовой хрящ подростка, сопровождая свои ритуальные действия воинственными криками «ку-ку» и сообщениями о нападениях на вражеские деревни. Затем испытуемого выволакивают из хижины, валят на землю и принимаются хлестать лиановыми прутьями до тех пор, пока он не потеряет сознание. Вот теперь он почти мужчина! Его можно было бы уподобить средневековому оруженосцу. Еще одно испытание — и он рыцарь, то есть один из избранных.

Таким испытанием является убийство, которое он должен совершить. По законам племени настоящим мужчиной может стать только тот, кто убьет другого мужчину. Для женщин же законов не существует; их приравнивают к свиньям и применяют к ним те же правила, которые существуют для покупки и продажи свиней. Ночь накануне убийства молодой воин проводит вместе с отцом и дядьями, иногда со старшими братьями — это и есть ночь бодрствования в бамбуковых джунглях. Вероятно, испытуемый волнуется, но не смеет этого показать: ни один мужчина не должен выказывать страх или волнение. Чем он скрытнее, тем выше ставится среди других мужчин в мужском доме родной деревни.

И он знает, что отныне вся его жизнь зависит от нескольких часов на рассвете. Он видел смерть многих своих товарищей во время церемонии обрезания. Видел, как некоторые не выдерживали и начинали кричать, когда им плевали в лицо и протыкали носовой хрящ — теперь они годятся только на то, чтобы стать рабами, ходить за свиньями или надзирать за женщинами, и все! А у него есть шансы стать воином!

Для этого он обязан сам убить мужчину. Если же он сын влиятельного вождя, то случается и так, что кто-то из воинов отца доставляет ему пленного, когда ему самому не удается найти такового. Пленник, связанный по рукам и ногам, лишен возможности обороняться. В присутствии родственников молодой воин убивает его ударом каменного топора в голову.

Все помыслы, вся, если угодно, творческая фантазия юноши направлены на то, чтобы изыскать способ, как убить врага, а самому остаться невредимым. Жители деревень, на которые нападают, часто принадлежат к тому же племени кукукуку и на протяжении многих лет имеют определенные контакты с нападающими. Поэтому можно предположить, что, по понятиям этих людей, убийство — не что иное, как своего рода торговля, заключение сделки, когда умный дурачит простофилю. Убийство — настолько будничный акт в жизни племени, что кукукуку неведома кровная месть, известная многим другим народам. Деревня, подвергшаяся нападению, может через некоторое время объединиться со своими обидчиками, чтобы атаковать третью деревню.

О племени кукукуку говорят, что их жизнь можно сравнить со смертельно опасной горной тропой. Но чувствуют ли они повседневную опасность, сказать трудно. Когда мужчина выходит ночью по нужде из хижины, он рискует быть убитым. Утром, спускаясь к ручью, он может попасть в засаду. Женщине и того хуже. Она живет вместе со свиньями, и, если тень ее упадет на тень воина, женщину ждет смерть. Мужчина, пребывающий в дурном расположении духа, отыгрывается на своих женах. Если по вине женщины пропадает свинья, несчастную нередко запарывают до смерти. Никто не может убежать из своей деревни. Весь окружающий мир для них — враг; в другой деревне вы рискуете быть убитым и съеденным. Территория, по которой решаются ходить люди, часто не больше европейского городского парка.

Патрульный офицер Маккарти из Меньямьи, откуда моя экспедиция отправилась в страну кукукуку, весьма красноречиво поведал мне, как мало для этих племен значит жизнь человека. По его словам, он находился неподалеку от здания своего патрульного поста, где покупал у местных жителей кау-кау (клубни таро).

— Один из них швырнул к моим ногам несколько корней и протянул руку за солью. В это время другой протиснулся вперед и оттолкнул его в сторону. В тот же миг торговец вытащил из-под накидки каменный топор и размозжил обидчику голову, после чего, едва взглянув на убитого, засунул топор на прежнее место и с хихиканьем снова протянул руку за солью.

А мне вспоминается другой, еще более тяжелый случай. Во время моих странствий по бамбуковым зарослям среди людей племени кукукуку отряд воинов поднимался по скользкой тропе на гребень горы. Неожиданно одному из пожилых мужчин стало плохо — возможно, у него случился сердечный приступ. Все дальнейшее произошло настолько быстро, что я не успел даже сообразить, в чем, собственно, дело. Я только увидел, что мужчина упал навзничь и с трудом дышит. Я пытался подозвать переводчиков, чтобы хоть немного облегчить его страдания: в моей походной аптечке были разные лекарства, которые, возможно, ему помогли бы. В этот момент к старику подбежал Сиу-кун, известный своей храбростью воин, с которым у меня сложились добрые отношения. Подняв каменный топор, он с такой силой опустил его на голову старику, что у несчастного треснул череп.

Все происшедшее произвело на меня столь тягостное впечатление, что я долго не мог прийти в себя. Но понемногу я оправился от шока и даже записал всю сцену в свой дневник. И только тогда понял, какую поистине уникальную, с точки зрения журналиста, картину упустил: мне надо было ее заснять, держа наготове фотокамеру, но меня остановил Джон, один из переводчиков.

— Если ты подойдешь ближе, нас всех убьют, — крикнул он.

— Но почему Сиу-кун его убил? Ведь это его отец.

— Потому-то он и убил его. Сын должен помочь отцу уйти из жизни. Настоящему мужчине уготовано умереть насильственной смертью, лучше всего в бою. Если же духам так неугодно, сын должен прийти ему на помощь и убить. Это акт любви. Но только не подходи ближе, умоляю тебя, киап!