Друиды - Леру Франсуаза

Подчиняясь незыблемому принципу, наследники изначальных друидов,, создателей мира и живых существ, не видели резона в сотворении бесполезного и беспричинного «чуда» по одному лишь приказу. Таков культ, согласно кельтским религиозным представлениям, сотворивший мир; вдобавок, жрец — это движущая сила культа, и при отсутствии веры космический порядок обращается в хаос.

VIII. ГЕОГРАФИЯ И МИФ

Что касается «островов на севере мира», — они подчинены тому же соотношению человеческого и божественного, благодаря которому друиды оказываются причастны и тому, и другому. Согласно «Приключениям карноухого пса» («Eachtra an mhadra mhaoib»[525 - Irish Texts Soc, X, 70.]), остров друидов — это темный остров, на котором царит мрак. Следовательно, он находится в царстве мертвых, в потустороннем мире.

Греки, собравшие некоторые сведения об этих таинственных островах, насильственным образом перенесли этот миф в описательную географию: «По словам Деметрия, большинство из островов, окружающих Британию, пустынно, они расположены далеко друг от друга, и некоторые из них названы по именам демонов или героев. Пустившись в плавание по этим областям по приказу царя, он высадился, чтобы собрать сведения, на ближайшем из этих пустынных островов; на нем было немного жителей, но в глазах британцев они священны, и это служит им защитой от всякого ущерба с их стороны;[526 - Cp. текст Юлия Солина, автора позднего (III в.), но дающего точные указания: «Остров силуров отделен неспокойным проливом от берега, находящегося во владении бретонского племени думнонов. Эти люди хранят древние обычаи, не пользуются деньгами.., почитают богов и похваляются, как мужчины так и женщины, своим искусством прорицания» (Zwicker, «Fontes», I, 90).] когда он прибыл, в воздухе возникло великое волнение, сопровождавшееся множеством небесных знамений; с воем дули ветры, и молнии сверкали во многих местах; затем, когда вновь установилось затишье, островитяне сказали, что на какое-то высшее существо нашло помрачение. Ибо — добавили они, — если зажигают, лампу, то никто на нее не досадует, но если ее погасят, она становится причиной страдания многих людей; так и великие души в своем горении творят благо и никогда не делают зла, но если им случается нередко гаснуть или погибать, как сегодня, то они вызывают ветры и град; часто они также отравляют воздух губительными испарениями. Там, — добавляет он, — на одном из островов заключен спящий Кронос, которого стережет Бриарей, и сон — это путы, придуманные для того, чтобы удержать его; вокруг него множество демонов — его слуг и служителей».[527 - Plut, De defectu oraculorum, 18.]

Мифология играет здесь свою роль, и весь рассказ приобретает вид небылицы, ни в чем не уступающей «Одиссее». Греков и латинян, похоже, не слишком удивляло относительно большое число священных островов, которыми, словно вехами, отмечены моря кельтов от острова Дюме в устье Луары, до острова Сейны в Англези или Моны. На самом деле, даже если острова, описанные Плутархом, и не были Островами Туата де Даннан, каждое из этих священных мест является лишь локализованным обозначением одного прототипа, тех самых «островов на севере мира», находящихся за пределами нашего обыденного пространства; так же, как и присутствие закованного или спящего Кроноса, о котором говорит Деметрий, выводит то место, где он пребывает, за пределы времени, как и должно быть с мифологическими островами.

Именно на эти острова отправляются умершие: «На побережье океана, окружающего Бретань, живут рыбаки — подданные франков, но они не платят им дани. Во время сна они слышат у своего дома голос, зовущий их, и им кажется, что у двери их возникает какой-то шум; они встают, видят иноземные суда, полные пассажиров, поднимаются на их борт и единым махом достигают Британии с помощью одного руля, в то время как лишь с великим трудом, идя под всеми парусами, совершают эту поездку за один день и за одну ночь на своих собственных кораблях. Они высаживают там неведомых пассажиров, которых везли. Они слышат голоса тех, кто встречает их, не видя при этом ни одного человека, — те называют их имена, их племя, их родственников и условленные знаки; они слышат, как отвечают им пассажиры. Потом также единым движением они возвращаются в свою страну, замечая, что судно их теперь избавилось от груза тех, кого они везли».[528 - Tzétzés, Commentaire sur Hesiodem, кратко излагающий Прокопия, (De Bello Gothico, IV, 20).]

Все это смыкается с античной традицией повествований о гиперборейском Аполлоне,[529 - Diod, V, 21.] который каждые девятнадцать лет посещал своих почитателей, когда звезды завершали цикл своего обращения. По словам того же Диодора,[530 - Diod, II, 47.] гипербореи жили напротив страны кельтов на острове, таком же большом, как Сицилия. При такой оценке его размеров, выбора не остается,— остров, о котором идет речь, должен был быть Великобританией или Ирландией.[531 - Иногда высказывалось мнение, что святилище в Стоунхендже имело связь с культом Аполлона гипербореев.]

От Гесперид, по выражению Иоанна Цеца «названных так, потому что они находятся на западе Британии», до островов Касситерид, так часто упоминаемых в греко-латинской литературе, расположено целое скопление маленьких островов, в котором трудно с точностью ориентироваться. Определение — и в географическом, и в мифологическом отношениях — всегда смутно, и местоположение расплывчато. Каждый автор говорит об одном острове, и речь никогда не идет об одном и том же; Авиен имеет в виду Ирландию или остров, расположенный за морем (post pelagia), на котором поклоняются Сатурну;[532 - Zwicker, Fontes, I, 1.] Страбон[533 - Strabo, IV, 6.] говорит об острове, близком к Британии, на котором отправляют культ Деметры и Коры; в другом тексте Плутарха вновь говорится о культе Кро-носа на острове, находящемся с западной стороны, где богослужением заведуют жрецы, сменяющиеся каждые тридцать лет, когда планета возвращается в знак быка…[534 - Plut. De facie in orbe lunae, 26.]

Даже если не рассматривать проблему с точки зрения этнографии, как делает это Тимаген,[535 - См. наст. изд. стр. 220-221.] очевидно, что греки и латиняне неверно интерпретировали сведения, предоставленные им местными кельтами. Молодые люди из благородных семей отправлялись на север Шотландии или, возможно, даже далее, желая завершить образование, получить высшую степень посвящения у авторитетных наставников.[536 - См. выше уже приводимую нами цитату Цезаря (Caes, В. G, VI, 13) на стр.] Так было в действительности, но в повествованиях эти места и эти наставники обрастали таинственными и мифологическими чертами. Сохранив в своем изложении лишь основную идею, сам факт обучения, Цезарь в крайней степени упростил и рационализировал ее, тогда как греки приняли за чистую монету всё фантастическое, так, что, похоже, ни одному из них, что любопытно, не пришло в голову сравнить эти кельтские сюжеты с мифологией. Благословенных Островов самой греческой традиции.

Не может оставаться никаких сомнений в отношении основного: кельтские острова действительно находятся «на севере мира»; каждый из них, как и каждый праздник во времени, — это целый, завершенный мир, микрокосм, и бог, который или правит, или пребывает в них, — это грозный персонаж: Кронос в греческом истолковании — это галльский Диспатер, бог мертвых, отец всех живых. В Ирландии Дагда зовется, также Эохаид, «отец всех», и палица его одним своим концом убивает, а другим — оживляет.[537 - Mesca Ulad, ed. Watson, 28.] При этом Дагда — это бог-друид Руад Рофесса (Ruaidh Rofhessa — «Красное совершенной науки»):[538 - Имя «Эохайд» восходит к сочетанию «Ivo-catus», «сражающийся тиссом», такой эпитет Дагды весьма многозначителен и никак не противоречит его достоинству бога-друида, см. «Eriu», V, 8, 16: «У них (Туата де Даннан) был бог друидизма, великий Дагда, так как он — наибожественный».] «Мой бог перед всеми иными богами…», — говорит Мог Руитх.