Маркиз должен жениться - Сабрина Джеффрис

«Следовать нравственным принципам и быть дисциплинированным человеком — это тяжкий труд. Распущенность не требует никаких усилий. Человек просто удовлетворяет любую свою прихоть, даже самую нездоровую и аморальную».

Оливер залпом допил свой бренди, как будто огненной жидкостью хотел стереть Марию из своей памяти. Какое ему вообще дело до того, что она думает? Он платит за свои удовольствия, и платит достаточно.

А поместье тем временем гибнет. Арендаторы с утра до ночи работают на полях. На Оливера рассчитывают слуги, надеясь, что он даст им работу. Сестры и братья ждут, что он всех их спасет.

Оливер ощутил, как его окатило холодом. — Милорд. — Полли присела на подлокотник его кресла и соблазнительно улыбнулась. — Может быть, вам нужно что-нибудь новенькое? Поострее?

Она уже не в первый раз предлагала ему «девственницу». Оливер вежливо, но решительно отказывался. Его не интересовали деревенские девчонки, приехавшие в Лондон, чтобы посмотреть мир, и волею таких женщин, как Полли, оказавшиеся в борделе.

На сей раз сама мысль об этом вызвала у него настоящее отвращение. Он представил, что Мария, не по собственной вине, вдруг оказалась в подобном положении, ведь иногда грань между порядочной леди и падшей женщиной очень тонка, даже его сестры, сделав неверный шаг, могут…

— Нет! — воскликнул он и вскочил на ноги, едва сдерживая тошноту. — Черт возьми, нет! — И он бросился на улицу. Конечно, это все бренди, дешевый бренди и мрачное настроение, вот обычные удовольствия его и не радуют. Но он придумает что-нибудь другое. Есть и другие места, похлеще.

Спектакль в опере подходил к концу. Оливер прошел за сцену, где полдюжины танцовщиц развлекали поклонников в своих гримерках. Эти разбитные девицы никогда не отказывались провести веселую ночь в городе.

Десяти минут флирта ему хватило. Пытаясь изображать беспечность, он все время думал, что этим его подружкам абсолютно безразлично, кто сидит перед ними — он или другой. Умри он на месте, они выпьют за упокой его души и тут же забудут.

Ему опять стало тошно, и он отправился дальше: в таверну, в клуб, на какую-то вечеринку, где развлекались красавицы полусвета и их покровители. Ничто не принесло радости. Оливер пил не пьянея, потом и это ему опротивело.

Мария каким-то образом заразила его своими взглядами на порядочность и приличия. Чтобы вернуться к привычной жизни, надо изгнать из души и тела память об этой девушке. Но сможет ли он? Эта пугающая мысль билась в мозгу, пока он распоряжался подать карету, чтобы ехать домой.

Домой? Холстед-Холл не был ему домом. Вот что происходит, если ваш взгляд останавливается на юной невинной девушке. Вы начинаете думать о будущем, вами начинает руководить чувство ответственности, появляются мечты о несбыточном…

Оливер зарычал. Он провел целую ночь в городе, но так и не переспал ни с одной шлюхой. И даже не захотел этого! Это магия, колдовство!

Вернувшись в Холстед-Холл, Оливер быстро прошел через внутренний двор к лестнице, которая вела к комнате Марии. Хватит ли у него духу подняться к ней, несмотря на поздний час?

Вдруг сверху донеслись мужские голоса. Черт возьми, там его братья! Маркиз взлетел по лестнице. Оба негодяя развалились в креслах у дверей Марии. Гейб держал в руке букет фиалок, а у Джаррета был сверток пергамента.

— Бездельники! Что вам здесь нужно среди ночи? — прорычал Оливер.

— Скоро рассвет, — холодно поправил его Гейб. — Конечно, в твоем состоянии это трудно заметить.

Оливер сделал к нему шаг.

— В такую рань ты все равно не встаешь.

Гейб бросил взгляд на Джаррета, хмыкнул и пожал плечами:

— Похоже, старик не помнит, что сегодня за день.

— Видно, не помнит, — с легкой насмешкой в голосе согласился Джаррет.

В голове Оливера прояснилось, он мгновенно отрезвел.

— День святого Валентина! Все равно непонятно, почему вы болтаетесь у дверей Марии.

Джаррет поднялся.

— А тебе-то что за дело? Ты сбежал в город, чтобы развлечься. Поле деятельности свободно.

— И вы вдвоем решили заполнить пустоту?

— А почему бы и нет? — Гейб тоже встал. — Похоже, твой план переубедить бабушку не работает, а ведь мы-то все тоже должны жениться, так почему бы нам не попытать счастья с мисс Баттерфилд? Она — богатая наследница, а кроме того, очень хорошая девушка, если ты не заметил. И если ты настолько глуп, что бросаешь ее ради своры шлюх и певичек, мы с удовольствием займем твое место. Мы, по крайней мере, ценим ее по достоинству.

— Во-первых, — в бешенстве начал Оливер, — я ее ради кого бы то ни было не бросаю. Во-вторых, поле, как ты выразился, вовсе не свободно. Я не собираюсь уступать его двум охотникам за приданым.

Со стороны лестницы для слуг донеслись шаги. Все трое обернулись на звук. По коридору медленно шла Бетти, прикрывая глаза руками.

В этот миг Оливера осенило. Его братья толкутся под дверью Марии из-за глупого суеверия. В народе считается, что сердце девушки навеки соединяется с тем, кого она первым увидит в День святого Валентина.

— Доброе утро, джентльмены, — пробормотала Бетти, изо всех сил стараясь не смотреть в их сторону.

По лицу Гейба промелькнула дьявольская улыбка.

— Бетти, лови! — крикнул он и бросил ей фиалку. Девушка и пальцем не пошевелила, чтобы поймать ее. Цветок ударился о ее грудь и упал на пол.

— Простите, ваша светлость, — надменно ответила девушка, — меня зовет госпожа. — Фыркнув, она шмыгнула в дверь спальни и крепко закрыла за собой дверь.

— Позор! — воскликнул Джаррет и повернулся к Гейбу: — Черт возьми, ты отлично знаешь, что у Бетти есть Джон.

— Не моя вина, что Джон не объявился здесь первым, — пожал плечами Гейб.

— Он не мог, — мрачно произнес Оливер. — Джон был со мной.

Оба брата холодно посмотрели на Оливера.

— Так и есть. В борделе. Мы знаем. Мы все знаем. И она тоже знает. — Джаррет мотнул головой на дверь Марии.

Сердце Оливера наполнилось горечью. Конечно, она должна была узнать об этой ночи в городе. У слуг длинные языки, вечно он забывает об этом. Но вечером ему так хотелось сбежать от нее… А теперь она станет презирать его еще больше.

Маркиз выпрямил спину и расправил плечи. Придется пройти и через это. Но он не позволит братьям волочиться за Марией. В конце концов, это именно он нашел ее, именно он привез ее в Холстед-Холл. Одна мысль о том, что Мария может достаться другому, вызывала у него дурноту.

Оливер застонал. Снова ревность, беспощадная, терзающая сердце ревность. Спасти его может только одно — он должен уложить ее в свою постель!