На острие - Майкл Ридпат

– «Блумфилд-Вайс» по-прежнему остается лучшим банком по работе с облигациями.

– Возможно. Но я не исключаю и другие варианты. А как идут дела у тебя? Я слышал, ты купил летную школу?

– Да. «Лангторп» в Норфолке. Дела идут неплохо.

– Приносит хорошие бабки?

– Нет, – улыбнулся Кальдер. – Буду рад, если получу со временем хоть какую-то прибыль. Ты мог бы заскочить в одно из воскресений. Мы бы с тобой полетали.

– Нет. Даже мысль об этом нагоняет на меня страх. Ну да ладно. Ты купил мне уже три пива. Что же тебя интересует?

Кальдер рассказал Нильсу о визите Перумаля, о своих сомнениях в связи со смертью Джен и о загадочном исчезновении индуса. Нильс внимательно слушал, а когда Кальдер закончил, воскликнул:

– Вау!

– Я хочу выяснить, почему смерть Джен оказалась такой своевременной для Карр-Джонса. Кроме того, мне надо узнать, не были ли они с Перумалем убиты. Перумаль был в Вайоминге, и я хочу выяснить, какие дела с фондом «Тетон» вела и ведет группа деривативов и имела ли к ним отношение Джен. Насколько я знаю, после ее смерти Тесса Трю ушла из «Блумфилд-Вайс». Судя по всему, она расплевалась с Карр-Джонсом. Я хочу знать, почему она ушла и куда.

– Вау! – повторил Нильс и приложился к кружке.

– Ты мне поможешь?

– Должен признать, что все это звучит подозрительно. Но я не могу поверить, что за этим стоит грязная игра. А если ты прав, то лезть в это дерьмо смертельно опасно.

– Ведь ты хорошо знаешь некоторых парней из группы Карр-Джонса, не так ли? – продолжал гнуть свою линию Кальдер.

– Само собой. Ведь я учился вместе с Дереком Грейлингом. Кроме него знаю еще пару ребят.

– Не мог бы ты задать им несколько вопросов?

Нильс, не отвечая Кальдеру, посмотрел на экран. Из тоннеля на поле стадиона «Уайт-Харт-лейн» выбегали футболисты. Кальдер чувствовал, как напрягся Нильс.

– Что скажешь?

– Это может кое-кого сильно обозлить.

– Это обязательно кого-то обозлит. Бентона Дэвиса в первую очередь. Карр-Джонса тоже.

– Что я за это буду иметь?

Это был обычный вопрос трейдера инвестиционного банка – вопрос, которого Кальдер очень опасался.

– Ничего, – ответил он. – Абсолютно ничего.

– Тогда с какой стати я должен этим заниматься? – вскинул брови Нильс.

– По двум причинам, – ответил Кальдер. – Во-первых, потому что я тебя об этом прошу. И во-вторых, потому что ты работал с Джен. Ты знаешь, что с ней поступили очень скверно. И мы должны это доказать ради нее.

На Нильса, судя по его виду, аргументы Кальдера особого впечатления не произвели. Шум в зале неожиданно усилился, и он уставился на экран. Матч начался. Кальдер и Нильс молча следили за событиями на поле. Уже на второй минуте игры «Ливерпуль» получил право на угловой удар. За первым корнером сразу последовал второй, а за вторым – третий. Еще через минуту угловой подавали уже на другом конце поля.

– Ну и дерьмо! – выругался Нильс. – Четыре корнера за пять минут! Мне надо выходить из игры. – Он достал телефон.

Кальдер не вникал в разговор, но по реакции Нильса понял, что случилось.

– Великий Боже, – произнес Нильс, глядя на телефон с таким видом, словно не поверил своим ушам. – Теперь, чтобы вернуть свое, мне надо платить за шестнадцать.

Нильс посмотрел на Кальдера, словно испрашивая у него совета. Алекс понимал, что бывший коллега поставил на кон серьезные деньги. Если ставка по сотне фунтов на корнер, то ему грозит потеря четырех сотен гиней. А если по тысяче…

– Вспомни операцию с облигациями UEE, – проговорил Кальдер.

– Ты прав, – печально улыбнулся Нильс, что-то скороговоркой произнес в трубку, вернул телефон в карман и с отвращением взглянул на экран. Подавали очередной угловой. – Я вышел из игры, – объявил он.

Кальдер допил пиво, и они двинулись к выходу.

– Спасибо, Зеро.

– За что? За пиво или за совет по ставке?

– За то и за другое.

– Итак?

Они стояли на тротуаре рядом с дверями бара. Начинался дождь.

– Я сделаю это, – сказал Нильс.

21

– У вас получается все лучше и лучше, Кен. – Кальдер стоял у письменного стола и заполнял бланки полетных документов. Прогноз погоды был благоприятным, и он был вынужден прервать расследование в Лондоне, чтобы снять с Джерри часть нагрузки.

– Спасибо, – ответил бухгалтер, улыбаясь, словно школьник, от уха до уха. – Мне показалось, что пара последних приземлений мне удалась.

– Вам надо следить за скоростью на подходе, но если и в следующий раз у вас получится, то мы начнем думать о соло.

Кен от восторга едва не подпрыгнул. Радостно пожав учителю руку, он двинулся в сторону парковки к своему «форду-мондео». Кальдер улыбнулся, продолжая заполнять полетный журнал машины, на которой они только что были в воздухе. Кен не был прирожденным пилотом, но в настойчивости ему не откажешь. Он получит свой столь желанный одиночный полет, но от первого соло до лицензии было еще ой как далеко.

За спиной Кальдера раздалось чье-то покашливание. Ему этот звук был знаком. Он оглянулся и увидел, что в кресле сидит Карр-Джонс.

Алекс почувствовал чуть ли не физическое отвращение, узрев этого типа на своей территории, в мире, совершенно отличном от мира «Блумфилд-Вайс». Джастин был в традиционной униформе банкира – строгом темном костюме и галстуке, но в сочетании со светлой курчавой шевелюрой, очками и розовыми щечками выглядел юным и в столь необычном для него окружении казался совершенно беспомощным.

– Разве ты не должен быть сейчас на службе? И не означает ли твое появление, что ты готов приступить к подготовительному уроку?

Карр-Джонс поднялся с кресла. Протянутую незваным гостем для пожатия руку Кальдер проигнорировал.

– Мы можем поговорить в приватной обстановке? – спросил Карр-Джонс.

– Секунду. – Кальдер повернулся к следующему ученику, молодому человеку двадцати двух лет, налетавшему всего семь часов, но уже добившемуся значительных успехов. – Сэм, не могли бы вы пойти и проверить «альфа-танго»? Я присоединюсь к вам через несколько минут.

После этого он провел Карр-Джонса в небольшой бокс, служивший им с Джерри личным кабинетом. Джерри в этот момент благополучно пребывал в воздухе.

Карр-Джонс опустился в стоявшее рядом со столом дешевое кресло и сказал:

– До меня дошли слухи, что ты задаешь вопросы относительно Джен Тан.

– Да, – ответил Кальдер.

– Мне кажется, это не самая лучшая затея.

– Не сомневаюсь, что тебе она не по вкусу.

– Все произошло год назад. Дело тщательно расследовалось как фирмой, так и полицией. Возвращение к прошлому ничего не даст.

– Перумаль исчез вовсе не год назад.

– Перумаль, как тебе прекрасно известно, не имеет никакого отношения к смерти Джен.

– Неужели? – Кальдер, как с ним часто случалось в присутствии Карр-Джонса, лишь ценой огромных усилий сохранял видимость спокойствия. – Тебе известно, что Перумаль приезжал сюда, чтобы поговорить со мной?

– Бентон сказал, что ты сообщил об этом полиции.

– Парень был страшно возбужден и чем-то явно напуган. – Говоря это, Кальдер внимательно наблюдал за реакцией Карр-Джонса. Никакой реакции не последовало, и он продолжил: – Он спросил, нет ли у меня подозрений в связи со смертью Джен.

– Да, это было печальное событие, – холодно произнес Карр-Джонс.

– Согласен. Весьма печальное.

– О, я знаю, о чем ты думаешь, – поднял на него глаза Карр-Джонс. – И понимаю, почему ты меня ударил. Ее смерть многое объяснила.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Она странно себя вела. Ее реакция на то, что я сказал в баре, перехлестывала через край. Это говорило о ее неуравновешенности. Некоторые способны выдерживать давление рынка, а у некоторых это не получается. Она выдержать не смогла.

– Ты хочешь сказать, что она убила себя не по твоей вине? – спросил Кальдер, с величайшим трудом удерживая контроль над собой.

– С тех пор я много об этом думал, – печально улыбнулся Карр-Джонс, – так же как и ты. Мне кажется, что она свалилась в штопор прогрессирующей депрессии. Сцены, которые она закатывала, были симптомами болезни. Я очень сожалею, что никто в «Блумфилд-Вайс» не настоял на том, чтобы она обратилась к психиатру до того, как стало слишком поздно.

– Это полная чушь, Джастин.

– Нет. Это именно то, что случилось. И я весьма сожалею, что ты, кажется, не способен это понять.

– Перумаль предположил, что Джен себя не убивала, – произнес Кальдер.

– И он прямо сказал, что кто-то убил Джен?

– Во всяком случае, это следовало из его слов.

– Кто же это сделал?

– Перумаль не сказал. Однако он заметил, что смерть Джен была выгодна прежде всего тебе.

– Понимаю, – фыркнул Карр-Джонс. – Выходит, что ее прикончил я? Но это же смешно!