Тайна города под водой - Таня Штевнер

Иначе в твоих глазах было бы немного голубизны. Они у тебя чисто-зелёные, а зелёный – цвет странников. – Её взгляд устремился на Леннокса. – С тобой всё сложнее. Твои голубые глаза однозначно указывают на род обливионов, – сказала Артама. У неё самой были голубые глаза, но только бледно-голубые, совсем непохожие на лазурно-голубые глаза Леннокса. – Но частично ты сухопутный; у тебя руки сухопутного, – добавила Артама. – Скорее всего, в тебе смешаны два мира.

– Значит, мы не можем оказаться братом и сестрой? – прохрипела Алеа. В горле пересохло, говорить было трудно. В глазах потемнело.

– Да, я уверена, что между вами нет родственных связей, – с улыбкой подтвердила Артама.

Леннокс расслабил плечи и уронил голову, будто уронил неподъёмный свинцовый груз.

Алеа, напротив, словно окаменела. Всё, что она могла – лишь безотрывно смотреть на Артаму. В её голове прокручивалась одна и та же фраза: «Он не мой брат. Он не мой брат. Он не мой брат».

– Ты не мой брат, – прошептала она.

Леннокс вздрогнул, посмотрел на неё и рассмеялся. В его голосе слышалось облегчение и бьющаяся через край радость.

– Я не твой брат! – воскликнул он, и его взгляд пронзил Алеа насквозь.

Артама прокашлялась:

– Стихотворения и песни морских людей часто посвящены историям любви между странниками и обливионами, – объяснила она, с интересом поглядывая на Алеа и Леннокса. – Оставлю-ка я вас ненадолго одних. – Она встала и, соединив руки за спиной, величественно удалилась.

Леннокс провёл рукой по волосам:

– Мы не… мы можем… – пробормотал он, нисколько не скрывая своего волнения. – Я… – он рассмеялся. – Я так рад.

Алеа тоже рассмеялась, так свободно и искренне, что ей едва не стало неловко. Впрочем, теперь ей было всё равно.

– Я тоже рада.

Леннокс взял её руки в свои:

– Знаешь…

– Что? – тихо спросила она.

– Я бы очень хотел стать твоим другом, – сказал он.

Сердце Алеа колотилось так, что становилось больно.

– Boyfriend, not friend[30], – с ухмылкой добавил Леннокс.

Алеа прекрасно понимала, в чём разница. Она тоже хотела, чтобы он стал её парнем.

– Да, – ответила она. – Я тоже хочу быть твоей подругой. Your girlfriend[31].

Лицо Леннокса озарилось улыбкой.

Алеа счастливо улыбнулась в ответ. Ей не верилось, что она наконец может позволить своему сердцу чувствовать то, что оно чувствует. А цвет у этого чувства был розово-красный.

Элварион

Какое-то время Алеа и Леннокс просто сидели, держась за руки и счастливо улыбаясь друг другу. Но вскоре вернулась Артама.

– Я рада, что вы так близки, – приветливо произнесла она, снова садясь за стол. – Я не знаю, скольким детям морских людей удалось выжить, и мне очень приятно видеть, что вы вдвоём так сплотились. – Она поправила своё одеяние, длинный конец которого был перекинут через левое плечо. – Что вы ещё хотите узнать?

– Всё! – воскликнула Алеа, и Артама рассмеялась. Алеа принялась судорожно соображать. У неё столько вопросов! – Какие ещё племена жили в море, помимо странников и обливионов?

– Их было несколько десятков! – ответила Артама. – Я сама отношусь к роду кендаров, хранителей историй, – не без гордости объяснила она. – И хотя мы не умеем ни читать цвета в море, ни лишать памяти, у нас есть другие способности. На мой взгляд, они совершенно уникальные! Мы легко запоминаем рассказы и передаём их слово в слово. Кроме того, все мы одарены голосами, обладающими пленительной силой.

Это Алеа уже заметила. Голос Артамы как будто гипнотизировал.

– Да, было так много разных племён, – продолжала Артама. – Например, руа, наши целители. Они обладали даром распознавать болезнь с одного взгляда. Или цальти, наши крестьяне, наделённые недюжинной физической силой. Потом мармуллы, дарконеры… – Артама запнулась, её лицо помрачнело. – Их было так много! А теперь их больше нет. – Её взгляд снова застыл. – Все подводные жители оказались истреблены.

– Почему? – спросила Алеа, и её кожа покрылась мурашками. Это был тот самый вопрос, который волновал её больше всего.

– Одиннадцать лет назад в северной части Атлантического океана внезапно произошло множество драматических случаев со смертельным исходом. Члены одной семьи, жившей возле Исландии, умерли в течение нескольких дней из-за странной лихорадки. Наши целители, руа, были озадачены. Установить причину болезни им так и не удалось. – Артама рассказывала так, что перед мысленным взором Алеа проносились мрачные события тех дней. – Лихорадка распространилась, и за короткое время её жертвами стали несколько подводных племён в северной Атлантике и соседних водах. Вначале у заболевших появлялись жуткие головные боли, затем озноб, жар, и через несколько дней они умирали.

– А волшебные существа? – встревоженно спросила Алеа.

– Волшебные существа этой болезнью не заражались, да и сухопутные ею не болели. Но среди подводных жителей этот жар разросся до масштабов эпидемии. Он стремительно перекинулся на другие моря и океаны, на реки и озёра на всех континентах. Из посланий странников мы узнали, что вскоре лихорадка дошла до Южного моря, Тихого океана и даже до Антарктики. Руа боролись с болезнью всеми известными им способами и средствами, но выяснили, что облегчить симптомы может только некое растение.

– Красный папоротник? – тотчас воскликнула Алеа.

– Ты слышала о рофусе? – изумилась Артама. – Его ты называешь красным папоротником? Пожалуй, это название ему подходит… Исцелить жар рофус не мог, но он замедлял ход болезни. Как только об этом стало известно, все начали взращивать на своих плантациях только его. Но и это не сильно помогло, потому что подводные жители погибали быстрее, чем рос рофус. Тысячи лишились жизни, и число жертв неуклонно росло. – На лице Артамы отразилось отчаяние, которое, должно быть, тогда испытывал подводный народ. – В те времена жил один мужчина – наполовину руа, наполовину сухопутный. Он обитал в обоих мирах, что было большой редкостью. Он выяснил, что причиной эпидемии стал вирус, который распространялся в загрязнённой воде быстрее, чем в чистой.

Алеа сразу подумала о проливе Ла-Манш. Там этот вирус наверняка чувствовал себя очень комфортно.

– Также он выяснил, что при температуре воды выше тридцати пяти градусов этот вирус становится безвредным, – объясняла Артама.

Алеа изумлённо вскинула брови и бросила на Леннокса многозначительный взгляд. В тёплой воде вирус становился неопасным? Ну, конечно! Поэтому вред причиняла только холодная вода! Поэтому у Леннокса начался жар после того, как он попал под дождь. Никогда горячая вода не могла ему навредить.

– К сожалению, в океанах, озёрах и реках, в которых мы жили, температура никогда не поднималась выше тридцати пяти градусов, – вздохнула Артама. – Поэтому многие подводные жители, которые ещё не успели заразиться, бежали на сушу. Они