Попала! или Жена для тирана (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Наверное, что-то такое промелькнуло в голосе чародейки: её послушалась и прислуга, и Редфрит. Меня оттеснили в сторону, как какую-то прачку, выбежавшую поглазеть на столпотворение знати. Вокруг остальных воинов тоже замельтешили слуги, и я почувствовала, как кто-то несмело коснулся моей руки.

— Пойдёмте, ваше величество. Сейчас вы ему всё равно ничем не поможете. Я постараюсь держать вас в курсе.

Мне ничего не оставалось, как последовать за накшерром и вернуться в свои покои, эту клетку, в которой я столько времени мучилась от неизвестности. Яд Диких? Нападение? Всё стало ещё хуже и ещё запутаннее.

Как ни удивительно, с вестями ко мне явился не Лео, а Мильдгита.

— Тебе нужно отправиться к нему, — с порога заявила она, окончательно позабыв, что я выше её по статусу.

Впрочем, мне сейчас было не до соблюдения придворного этикета. Хочет мне тыкать — без разницы.

— Зачем? — Я подскочила с кресла, в котором изнывала от неведенья последние два часа, а может, целую вечность.

— Почему ты продолжаешь задавать глупые вопросы? — раздражённо ощерилась колдунья. — Что с тобой? Ты знала, что вы родственные души? Потому и решила за него выйти? Почему сразу не сказала? Почему ведёшь себя так… Так странно!

Ну вот, Гита подтвердила то, чего я больше всего боялась. Родственные души…

Ужас.

— Как я могу ему помочь?

Ведьма закатила глаза, всем своим видом показывая, что с трудом меня переносит, и, если бы я не была женой её драгоценного короля, уже давно бы прокляла.

— И снова глупый вопрос. Ему плохо, тело борется с ядом, но не справляется — раны сильно его ослабили. Благодаря вашей связи ты сможешь облегчить его боль, разделишь с ним страдания. Тогда он выкарабкается. Должен выкарабкаться… Помоги, чтобы он мог бороться за жизнь.

Я продолжала стоять, пытаясь переварить её слова и понять, что же всё-таки от меня требуется.

Не переварила и не поняла.

— Раздевайся и отправляйся к мужу, Даниэла, — явно теряя терпение, скомандовала ведьма.

Интересно, как отреагирует Редфрит, если узнает, благодаря кому Мильдгита их отыскала и предрешила исход этой кровавой стычки?

— Не говори ему, — выйдя из ступора, попросила я, а потом порывисто шагнула к чародейке. — Прошу!

— Я обо всём рассказываю своему королю, — расплылась та в зловредной улыбке.

— А скоро будешь рассказывать его трупу, потому что я и пальцем не пошевелю ради его спасения, если мы не заключим сделку. Его жизнь в обмен на твоё молчание. Я не хочу, чтобы он знал, что мы с ним демоновы половинки.

Наверное, она бы покрутила у виска пальцем, если бы знала, что этот жест означает.

— Странная ты. И раньше была странной, а в последнее время я тебя совсем не понимаю. Ну да ладно. Клянусь! — С этими словами средневековое дитя готики плюнуло себе на ладонь, после чего ловко достало заткнутый за пояс кинжал и полоснуло им по коже.

Любят они это дело. Чуть что, так сразу ладони режут.

— Я буду молчать, ни слова ему не скажу. — Мильдгита схватила меня за руку, впечатываясь в неё своей окровавленно-обслюнявленной ладонью. — Но рано или поздно он сам догадается. Ты ведь это понимаешь?

Надеюсь, к тому времени я уже буду далеко.

— Это моё дело. А сейчас отведи меня к Редфриту, — велела я, потому что понятия не имела, где находится его спальня. Как и не понимала кое-что другое. — И ещё… Зачем это мне раздеваться, чтобы помочь ему справиться с ядом?

Наверное, Гита всё-таки покрутила бы у виска пальцем, уж больно у неё был говорящий взгляд, когда ко мне обернулась, но тут в комнату ворвался запыхавшийся Лео.

— Ваше величество, прошу простить меня за это возмутительное вторжение, но я к вам с дурным известием. Король совсем плох и может не пережить эту ночь. Если желаете с ним проститься, то… — Лягушонок осёкся, заметив, что я не одна. Даже отступил на два шага и пробормотал невнятно: — Простите меня.

Интересно, как бы на моём месте поступила Даниэла? Отправилась бы к мужу или спать? Что-то мне подсказывало, что леди Фантальм предпочла бы второй вариант. Вот только я не была леди Фантальм и отвернуться от пусть и не самого любимого мужчины (вернее, совсем нелюбимого!) не могла.

— Скорее ведите меня к нему, — нарушила тягостную тишину, и накшерр сосредоточенно кивнул.

Дворцовые анфилады встречали нас густым сумраком, рассеивавшимся там, где в вычурных бра неровно дрожало пламя. Не суетились слуги, не прогуливались придворные, лениво приветствуя друг друга. Даже ветер, казалось, притих за окном и далеко в королевском парке не шумели деревья.

Ничего. Только лихорадочный стук сердца в груди, быстрая дробь каблуков, мне самой казавшаяся оглушительно громкой, и мягкая поступь накшерра. Мильдгита двигалась и вовсе бесшумно, сейчас ещё больше напоминая кошку.

В просторном зале перед золочёными дверями стояли стражники. В стороне возле диванчиков и кушеток заметила каких-то людей во главе с королевским лекарем. Придворных, военных, советников — не знаю, мне сейчас было не до разглядываний. При виде меня голоса смолкли и взгляды всех буквально впились мне в кожу. Стражники расступились, распахнули створки, ожидая, когда войду. Пройду туда, где тьма смешивалась с тусклым светом огня.

— Ну же, давай, — прошипела на ухо ведьма. — Раздевайся и ложись к нему в постель.

— И что потом? — взволнованно выдохнула я.

По идее, если ему плохо, то ведь ничего не будет? Ведь не будет же?

— Прижмись к нему так крепко, как только сможешь, и молись своим светлым богам, чтобы спасли нашего короля.

Раздеться, прижаться… Что-то не нравится мне этот план.

Но делать нечего, пришлось соглашаться. Не смогу жить с осознанием, что у меня была возможность спасти человека, но я ничего не сделала. Постеснялась, отступила, струсила.

Прогнав последние сомнения, уверенно направилась в покои Редфрита. Позади остались Мильдгита и Лео, молчаливые стражники и сомкнувшиеся у меня за спиной двери. А впереди маячила постель со смятыми простынями и мужчина, которого сильно лихорадило.

Король то ли спал, то ли был без сознания. Впрочем, сон его уж точно не был безмятежным, и, даже находясь в беспамятстве, он страдал. По лицу, посеревшему, осунувшемуся, покрытому испариной, пробегала болезненная судорога. Снова и снова, отчего мне вдруг тоже стало больно.

Было больно видеть его таким.

На мне почти не было одежды. Один лишь халат, тяжёлым парчовым облаком приземлившийся к ногам. Дрожа всем телом, не от холода — от волнения, на цыпочках приблизилась к постели, скользнула взглядом по лицу мужчины, на котором резко выделялась каждая чёрточка, каждая морщинка, а кожа была такой белой, что даже отблески пламени не делали её ярче.

«Благодаря вашей связи ты сможешь облегчить его боль, разделишь с ним страдания», — вспомнились слова Мильдгиты.

Перспектива испытать то, что сейчас испытывал Редфрит, не воодушевляла, как и не воодушевлял тот факт, что придётся ночь напролёт прижиматься к чужому супругу. Тоже, кажется, абсолютно нагому.

Чувствуя, что меня саму сейчас начнёт лихорадить: от таких противоречивых эмоций, от мурашек, пробегавших по коже, скользнула под одеяло, закусила губу, почти до боли, и неловко придвинулась к королю.

Первое соприкосновение тел, волнующее, несмелое, и я, зажмурившись, провела рукой по груди мужчины. Холодная, почти ледяная, словно в нём уже не осталось жизни. Замерла, стараясь не дышать, ожидая обещанные ведьмой боль и страдания, но… Но ничего этого не было. А то, что почувствовала, стало для меня полной неожиданностью. Меня вдруг окутало теплом и странным, неуместным сейчас ощущением покоя. Сама не заметила, как расслабилась, и каменное плечо короля, к которому несмело прижималась, стало чуть менее каменным.

Долгие, невыносимо долгие минуты ожидания, и вот дыхание его постепенно выровнялось. Стало тише, спокойнее, и невидимая корка льда, как будто затянувшая его тело, исчезла.

— Надеюсь, подействовало, — прошептала одними губами.