Чертова Дюжина. Книга Первая - Дубравка Руда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А еще, дед мой не просто кофеман — наркоман, он владелец малюсенькой кофеенки на автовокзале и малюсенького ларечка на центральном рынке. Но знаете, что Я Вам скажу, несмотря на такой скромный и неказистый бизнес, цены не маленькие, даже по столичным меркам высокие. Да и сорта кофе разные в продаже имеются, со всех точек земного шара тех стран, где имеются кофейные плантации. Это может удивлять? Кого-то да, а вот покупателей, нисколечко.
Чем старше Я становился, тем больше удивлялся тому, почему дед, ровно, как и его прапрадед, не открыли кафе по — больше, и вообще, не развивают как-то бизнес достойным образом. Дед только злился на эти вопросы. Отмахивался, обещался потом рассказать, когда время прийдет. Но не говорил, когда именно это самое время прийдет.
— Тише едешь, дальше будешь. — Шамкал он и переводил разговор на другую тему.
Несмотря на это, денег нам всегда и на все хватало. В отличие от семей моих сверстников, родители которых, в нашем небольшом городке, имели хозяйство и занимались фермерством, мы, то есть наша семья, не имея даже огорода, жили много раз лучше, в материальном плане и ни в чем себе не отказывали. Но конечно, яхт и вертолетов, нам особо не хотелось, но есть уверенность, возжелай Я что-то в этом роде, дед нашел бы средства и возможность.
Наш кофе пил не просто весь городок, работники автостанции, водители. Пить наш кофе, приежали даже из соседних городков по области, деревень и иногда из столицы. Также, Я помогал деду тем, что продавал зерна через интернет, отравлял по Украине, «Новой почтой». Деду затея эта сперва, не очень нравилась. Но увидев, что спрос есть и выторг у меня не плохой, похвалил даже.
Похвалы от деда редкость. Получить от деда похвалу, это как «бальзам на душу», тоже выражение, кстати, из его речевого словаря, дедовского лексикона. А вот бутафорскую затрещину, в легкую. Это всегда, пожалуйста, иногда даже просто так, а на вопрос, по-какому случаю, дед обычно отвечал:
— Для проХфилактики! — И многозначительно поднимал вверх, указательный палец.
Самым загадочным, для меня всегда был вопрос, почему наш бизнес семейный, переходил исключительно от деда к внуку, но никогда к сыну? На это тоже ответа мне не давали. Отец вообще жил за границей с мамой. Я их редко видел, только когда они сами прилетали, а вот дед мой, как и его дед, никогда не путешествовали, ни на день не покидали границы нашей уже «незалежной державы». Иногда Я даже боялся, что тоже мир не посмотрю, а буду как дед, торчать в этом городишке, а тем временем, все мои сверстники уже объездили всю Европу. Да что там Европу! Были во всех экзотических странах. Острова красивые видели и постили в инста фотки с того самого «сказочного Бали». Я же только слушал их рассказы, открыв рот, да просматривал «Орел и Решку» на Ютубе.
Эх, дед, дед. Что — то тут не чисто?!
— Оно тебе надо, внучек? — Кряхтел дед. — Что там в тех заграницах? Один разврат да капитализм.
— Дед, очнись! — Пытался врозумить его Я. — Ты сам — то кто? Посуди, ведь, твой ларек да кафешка, тоже не что инное как «капитализм» или нет?
Я пытался подловить деда и стебануть. А тот лишь:
— Цыц, недоросль! Поговори мне ещо!
Вот и весь разговор. Так себе троллинг.
На самом деле, вопросов было много. Непонятки за непонятками. Один раз в год, в свой день рождения, дед уходил в кафешку, на всю ночь, а возвращался лишь под утро. После той ночи он был сам не свой и выглядел настолько больным, что целый день, а порой и два, лежал пластом в кровати, кряхтя и причитая матерным речетативом.
Самыми безобидными, в тот день, словами его были:
— Ой ой ой, грехи мои тяжкие!
Бабка то и дело давление меряла, да сетовала, что тот много кофе пьет и в этом его проблема, что кофе только усугубляет гипертонию. А когда его спрашивали, что вообще можно делать всю ночь в магазине, да еще в день, который припадал на его день Рождения? Вместо того, чтобы пригласить мужиков, и отпраздновать как следует? Да тот лишь начинал сильно злиться, если доставали распросами и советами. Дед, огрызаясь, отвечал, что переучеты проводил и подбивал итоги за год, планы строил, что да к чему и прочие хозяйственные вопросы решал. А в конце добавлял неизменное:
— Цыц! Не вашего мелкого ума дела мои! Советчики — почемучки — разведчики! Ишь ты, моду взяли!
Через сутки, двое, дед приходил в себя, и все возвращалось в привычное русло. И так до следующего дня рождения. Но за месяц, до даты, дед начинал нервничать, суетится и становился злым. Нет, даже не злым, это напоминало защитную реакцию на нечто такое, чего нам, мне, бабушке и вообще, членам семьи, знать было категорически запрещено.
На свои годы, дед не выглядел совсем, а ему вот 89 на носу. Не шутки совсем. Я такие цифры, боялся представлять, а у нас все в семье долгожители. Но мужчины, умирают через одного, в одном возрасте, 90 лет! Если просмотреть статистику, то меня ожидала таже участь, как и деда моего деда и прадеда моего прадеда. Сам путаюсь в этих пра-пра… Не суть, кароче.
— Гаврюша, дружочек, а подай ка очки и ту штуку бесовскую, с яблоком надгрыженным, ага, ага, ото ее, окаянную, будь она не ладна! — Кряхтя, просил меня дед, подать ему айпад, там у него игрушка «Ферма».
— Дед, это айпад и ничего не бесовская. Людьми придуманая. — Давал в очередной раз информацию Я деду, а сам поеживался всякий раз, когда меня называли Гаврюша. Бляяя, ну такое имя, ну за что?
— Нет внучек, не от людей это, не от человека, а самая, что ни есть, бесовская! — Подняв деловито указательный палец вверх, проскрипел дед и принялся играть, монотонно раскачиваясь в кресле кочалке.
— Дед, ну что за староверье? Средние века прямо какие-то. Двадцать первый век на дворе, очнись! Ну, какие такие бесы? — Не унимался Я. — Не существует таких.
Дед вдруг прекратил играть, отложил айпад на колени, снял очки и пристально посмотрел на меня, такими глазами, сверлящими насквозь, что Я даже вздрогнул.
— Ты чего дед? — Опешил Я.
— Не существует, говоришь? — Спросил
