Институт благородных убийц (СИ) - Малахова Валерия "Валерия_Малахова"

«Ага, я такая. Как бы за ней проследить незаметно?»

«Ну, пока можно и тут посидеть, — Таль задумалась. — Потом поглядим, по какой дорожке она пойдёт. Если налево, то тут есть тропинка в саду… Вообще по траве ходить не разрешается, но нам, наверное, сейчас можно. Мы же для благого дела!»

Я лишь улыбнулась. И вот кто из нас двоих неисправим?

—… уже, — начало реплики я за нашими совместными раздумьями пропустила. — Нет, вы представляете? Стоило бедняге дээ Тибору кое-как избавиться от одной заразы, как на горизонте тут же возникла вторая!

Так, приехали. При чём тут Саман?

— Она ему написала — какая неслыханная наглость! Юноша горюет по расставанию с любимой, хотя как по мне, должен закатить праздник на весь факультет, и тут…

«Ах ты мерзавка! — Таль задохнулась от ярости. — Как ты смеешь?»

«Стало быть, Лоиса написала Саману? Молодец, надеюсь, у них всё сложится хорошо».

«Сложилось бы, если б не эти! Слышишь, что они замышляют?»

Я слышала. Смерина перехватила немудрёное послание Лоисы, и теперь вовсю издевалась над слогом, словесными оборотами и вообще над чувствами бедной девочки. Обожалки с восторгом поддакивали и изощрялись в оскорблениях.

«Лина, мы должны что-то предпринять! Обязаны!»

Насчёт нашей обязанности оберегать Лоису от всех и каждого я уверена не была, но вот сделать Таль приятное — почему бы и нет?

«Лина, ты сама говорила, что если человек делает тебе добро, то надо отвечать благодарностью!»

Очень хорошо: малышка Таль научилась использовать мои слова против меня же самой. Со временем — если у нас после драки с Душехватом останется хоть какое-то время — мне ещё приятней будет делить с ней тело.

«Ладно, не кипятись. Давай послушаем, что они замышляют. Лучше всего расстраивать чужие планы, когда о них как минимум знаешь».

Таль послушно замолчала, тем более, что послушать было о чём. Я вот понятия не имела о заклятии изменения почерка. Вряд ли оно наличествует в учебной программе Института благородных девиц.

Обожалки столпились вокруг Смерины. Одна из них достала тяжёлую книгу, поместила на спину второй и сейчас, высунув кончик языка от усердия, писала то, что диктовала ей патронесса.

«Ваши чувства, благородная даар Пельт, нашли отклик в моей измученной душе. Вы позволите мне называть вас Лоисой, эрьей Лоисой или же просто Лоисой, девушкой, с которой я найду мир и покой, обрету любовь — чувство, казалось бы, утраченное безвозвратно!»

Девчонки хихикали, я морщилась и думала о том, что подобный выспренный слог у нормального человека должен вызвать несварение желудка, а если человек ещё и умён — то подозрения: с чего бы парень, по слухам чахнущий и сохнущий от тоски по прежней возлюбленной, так смело клеится к её подруге? Но Лоиса влюблена, поэтому может проглотить.

Ещё, небось, добавки попросит. Будет перечитывать, под подушкой хранить…

«А потом над ней жестоко посмеются! Лина, это ужасно!»

Ужасного я ничего не видела, но… несправедливо, да. И вообще, противоречит моему плану, согласно которому Лоиса должна жить с Саманом долго и счастливо. Семья, четверо детей как минимум, старшую дочь обязательно назовут Талиной…

«В знак своего к вам душевного расположения и наилучших устремлений прошу о встрече в саду, в шесть часов, за час до того, как поэзия распахнёт свои дивные крылья и унесёт нас в эмпиреи…»

Здешняя поэзия может унести только и исключительно в бездну. Впрочем, какое мне дело? Мне на этой вечеринке нужно Душехвата отыскать. В крайнем случае заткну чем-нибудь уши.

За час до поэтического вечера, значит. Умно. Уже стемнеет, так что мало кто увидит их жестокие развлечения. И целая уймища времени. Мне ли не знать, как можно растоптать человека и за меньший срок. Унизить, опозорить, смешать с грязью…

Моя ярость смешалась с негодованием Талины. Мы обе желали одного того же… или всё-таки нет?

«Давайте встретимся за кустами азалии, у стены, и я прочту вам скромную поэму собственного сочинения, а потом вместе, рука об руку, войдём в зал, где состоится торжество. Как знать — вдруг это судьба? С трепетом ожидаю ответа…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ставь подпись, — усмехнувшись, велела Смерина. — И передай служанке. Давай, поторопись. Нам ведь, дорогие мои, нужно ещё сочинить подходящую поэму, достойно описывающие как девицу, так и её сомнительные прелести!

Я задумчиво покивала. Поэма — это хорошо, это просто замечательно. Когда Смерина раздухарится, её голос наверняка будет слышно издалека.

«Лина? — голос Таль звучал настороженно. — Ты о чём? Разве мы не должны сейчас бежать к Лоисе, предупредить её о ловушке?»

«Мы сейчас должны бежать на ужин, чтобы хоть раз за день что-нибудь запихать в желудок! А потом… ты знаешь, как богатые девчонки с факультета Роз переписываются с ухажёрами?»

«Ну… допустим, — Таль слегка растерялась. — Дают записки и деньги кухаркам или садовнику, те относят их адресату…»

«Деньги — это плохо. Денег у нас с тобой нет. Ладно, придумаем что-нибудь. Есть бумаги, чернила и неплохое заклятье, это главное».

«Лина, что ты задумала?»

«Я хочу, чтобы даар Мрауш пострадала от того же, что приготовила для Лоисы. Не волнуйся, мы с тобой сумеем вытащить подругу из беды и растолковать ей, что Саман ничего не писал. Но сначала… Ладно, к лысым бесям ужин, бежим в спальню!»

Воды выпью и заклятье прочту, успокаивающее желудок. Его тоже нет в институтской программе, однако в бездне оно довольно-таки популярно, просто нельзя его часто применять. Но уж один-то раз… Дело того стоило.

Таль волновалась. Беспокойство за подругу мешалось в её сознании с горячим желанием проучить Смерину. Быстро, пока она не успела определиться, я заскочила в спальный корпус, добралась до своей тумбочки и вытащила оттуда лист бумаги. Где-то у сокурсниц имелась ароматическая отдушка… о, вот она!

«Лина, воровать нехорошо!»

«Пара крошек всего, никто и не заметит. Даар Мрауш не стала бы писать на обычной бумаге, не того полёта птичка. Ничего, сейчас мы ей крылышки пообломаем».

Итак, надушенная бумага… что ещё? О, можно пару розочек пририсовать! Да, теперь самое оно. Применяем заклятье изменения почерка — и начинаем воплощать план в жизнь.

«Арейлас, любовь моя! Невзирая на охлаждение между нами, сердце моё всегда остаётся с тобой, ведь мы — две половинки единого целого, предназначенные судьбой друг для друга! Я свято в это верю и посылаю тебе все благословения, которые только может придумать любящая душа».

Таль удивлённо хмыкнула: «Так они поссорились?»

«Просто обязаны были. Смерина — не тот человек, который простил бы регулярные встречи с какой-то фиалкой, вдобавок, оскорбившей её. Даже не сомневайся, что ей донесли, об этом весь институт болтает. А дээ Брайдар — самовлюблённый павлин, не терпящий упрёков. Как тут не поссориться? Надеюсь, хотя бы не расстались».

«Не расстались, иначе об этом бы тоже весь институт болтал».

Вот и отлично. К слову, упомянуть размолвку тоже следовало бы…

«Простишь ли ты мне мои безумные слова? Я раскаиваюсь в них всем сердцем, плачу дни и ночи напролёт».

Поэтическое преувеличение, но Арейласа должно впечатлить. Он у нас, в конце концов, тоже влюблённый, а влюблённые жаждут поверить, что предмет их страсти куда лучше и достойней, чем на самом деле. Со мной он бы сразу заподозрил неладное, но Смерина — не я, поэтому сработает.

«А если нет?»

«Значит, вытащим Лоису силой. Темнота не только даар Мрауш с обожалками укрывает, знаешь ли. Я в ночи тоже умею… развлекаться».

Такой ответ Таль полностью удовлетворил, и я продолжала изощряться в составлении любовного послания:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Придёшь ли ты встретиться со мной? Разрешишь ли на тебя взглянуть хоть одним глазком? Я знаю, долг перед семьёй требует от тебя уделять внимание другой, и готова смириться с этим, если ты даруешь мне хоть час… нет, даже меньше часа — видишь, я так влюблена, что ради тебя иду на безумства, но это прекрасные безумства! Умоляю, присоединись ко мне! Пускай наши руки и наши сердца воссоединятся в четверть седьмого (да, меньше часа, меньше!) возле стены, там, где цветут азалии. Лишь три четверти часа, а затем я отойду от тебя и больше уже не побеспокою. Прошу тебя, дорогой мой, возлюбленный мой, душа моя!