Мара - Татьяна Филимонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты задумала?
– Я сказала Нире, что уже почти нашла документ о понижении налогов.
– Марианна! Что ты наделала?! Я же говорил, не лезь в эти дела! Мара!
– Я должна это Алии. Необходимо вывести его на чистую воду. Кто будет настаивать на моем аресте, тот и виновен.
– Мара, не стоит.
– Нет. Я уже все решила. Пожалуйста, просто найди человека, который сможет доставить это королю и доказать ему, что это не ложь.
Лорис смотрел на меня и качал головой. Но молчал, по-видимому, понимал, что я права и меня уже невозможно отговорить.
– Я пошлю Виктора. Он сможет уговорить любого.
– Хорошо. Я тоже думала о нем.
– Мара, я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Нет, – грустно улыбнулась я. – Пусть он поторопится.
***
Очнулась я, когда было темно. Где я? Что случилось? Так как все тело болело, одно можно было сказать точно – я пока жива. Место на клетку не походило. Чуть приподнявшись, я постаралась осмотреться. Из темноты проступили силуэты. Тумбочка, шкаф напротив и кресло возле моей кровати. В нем спал человек. Я почувствовала, как ускорилось сердце, а в душу закралась тревога. Где я? Что все-таки произошло? Куда меня еще переместили?
А потом резко вспомнился Виктор. Это была реальность или часть моего бреда? Лучше осмотреться не получалось, было слишком темно. Однако так как руки и ноги связаны не были, в душе появилась надежда, что все это было правдой. Виктор все-таки успел.
Стараясь игнорировать боль, я попыталась сесть. Здесь меня напрягло другое. Рука. Я не могла согнуть пальцы на правой руке. Потрогав в темноте, я поняла, что сломанные пальцы к чему-то привязаны. К доске? Это больница? Хотелось разбудить спавшего человека и попросить объяснений, что произошло. Но было страшно. Прислушавшись к себе, я поняла, что вроде бы все в порядке. Интуиция молчала, а значит, все хорошо.
Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем человек в кресле потянулся и выпрямился.
– Мара? Ты пришла в себя? Чего не разбудила?
– Тира? – хрипло спросила я.
– Да, я. Давно ты очнулась? Как себя чувствуешь?
– Лучше. Где мы? Что произошло?
– Все хорошо, не бойся. Ты в госпитале. Тебя больше никто не обидит. Король вернулся. Я сейчас лекаря позову.
Остановить я ее не успела. Да и зачем? Главное, что Адриан вернулся, да и, кроме того, я осталась жива.
Тира вернулась довольно быстро. Лекаря я не знала. Женщина принесла с собой лампу и поставила ее на тумбочку рядом. Она была уже довольно пожилая и выглядела очень строгой.
– Здравствуй, Марианна. Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Лучше, чем раньше, – слабо улыбнулась я.
– Это понятно. Заживать все будет долго и довольно болезненно. Спина рассечена сильно, думаю, останутся шрамы. С остальным справимся.
Я кивнула. Какая разница? Это явно лучше, чем быть сожженной заживо.
– Постельный режим обязательный, – продолжала лекарь. – Когда сможешь встать, я сообщу. Если что-то нужно – зови.
Я кивнула. Кажется, они всегда так говорят, независимо от того, какие травмы. Уточнив, то сейчас у меня просьб никаких нет, лекарь ушла.
– Тира, что произошло? Кова арестован?
– Мара, я мало что знаю. Вроде бы арестован… Знаю, что творится что-то очень нехорошее. Я лично видела, как стража направилась к Дворянскому Совету, когда у них шло совещание. А что к чему не знаю. Еще вчера приходил король и спрашивал о твоем самочувствии.
– Он… Он был один?
– Со стражником, конечно. И ему очень не понравилось, что ты еще не пришла в себя.
Стражник – это Николас? Адриан злится? Почему он злится? Может, все не так хорошо и нам не поверили? На душе снова стало тревожно.
– Тира, а сколько я была без сознания?
– Три дня. У тебя был сильный жар.
– А… А король почему злился? он от меня что-то хочет узнать?
Тира помедлила, а потом все же ответила:
– Не уверена. Он просто выговаривал лекарю, что он не может быстро вылечить тебя и привести в чувство.
Почему-то страх и беспокойство усилились. Что если действительно все пошло не так? Все с этим надо заканчивать. Поморщившись, я осторожно спустила ноги с кровати.
– Мара, ты что делаешь? Тебе нельзя вставать.
– Я должна найти Лориса. Тира, я должна узнать, что происходит.
Она хотела возразить, но я покачала головой. Нет. В этот раз меня никто не остановит. Собрав все свои силы, я встала. Больно. Как будто меня разобрали по частям, а потом очень неаккуратно склеили. В груди все болело, а спину мгновенно обожгло от движения. Но нужно было идти. Пока не узнаю, что происходит, не смогу нормально лечиться.
– Ты не знаешь, где Лорис?
– Вроде бы у себя должен быть. Мара, это же далеко! Ты не дойдешь.
Я ухмыльнулась:
– Ты недооцениваешь упертость ведьм.
– Я помогу, – наконец, сдалась Тира.
– Не надо, лучше прикрой меня перед лекарем.
Выйти из госпиталя было не так уж и сложно. Наверное, здесь не привыкли, чтобы пациенты сбегали. Прихватив накидку и скрыв голову капюшоном, я направилась к гостиному двору. Однако я не преодолела даже половины пути, когда поняла, что все-таки переоценила свои силы. Каждый шаг отзывался дикой болью в истерзанной спине. От боли стала кружиться голова, да и сама я стала слабеть. Но назад все же не поворачивала.
В общем-то, Лорис мог бы прийти и сам. Меня даже немного настораживало, что его не было. Может, ничего у нас не получилось? Может, король не поверил? Но почему тогда вернулся?
Оступившись, я зашипела и схватилась за стену, чтобы не упасть. Сколько же еще идти? Почему путь кажется таким длинным? Однако не успела я ступить еще и шагу, как меня окликнули.
– Мара?
Я замерла. Кто мог меня знать? Да и вообще, какого лешего, меня кто-то заприметил на улице? Может, стоит сделать вид, что я не услышала или это вообще не я? Однако, пока я раздумывала, человек подошел. Пришлось оборачиваться.
– Николас?
Парень не изменился. Вот только в глазах застыл гнев. Сердится. На меня сердится.
– Скажи мне, пожалуйста, какого черта, ты разгуливаешь по улице? У тебя вообще голова на плечах есть?!
При упоминании о черте я поморщилась, но промолчала. Николас же тем временем продолжил:
– Мара, скажи, у тебя совесть есть? Почему каждый твой поступок заставляет меня сходить с ума от беспокойства?
– Я… Я просто хочу знать, что происходит. Тира толком ничего не может рассказать, а я… я… я боюсь. Не могу находиться в неведении, понимаешь? Мне просто
