Будуар мадам Холмс - Ирина Хрусталева

– А что за проблемы? – не понимала Лера.

– Николай с Германом вспомнили о существовании документа и поняли, что времени у них осталось очень мало. Что делать в такой ситуации? Расставаться с деньгами кому же охота? Вот они и решили объявить деда недееспособным, то есть сумасшедшим, а документ просто уничтожить, и все. Думаю, что с такими деньгами купить душеприказчика, у которого находится копия этого документа, не составило бы для них особого труда. В наше время деньги решают практически все… к сожалению. Сыночки, чтобы не лишиться капитала, решили пойти на кардинальные меры: упрятать своего отца в психушку. Хорошо, что я вовремя вмешался, а то неизвестно, чем бы все могло закончиться. Мне позвонила Рита, и я в срочном порядке приехал сюда. Потом мне пришлось снова уехать, у меня же контракт, но Рита вновь позвонила и рассказала, что дед почему-то уверен, что теперь его собираются отравить. Вот и пришлось этот контракт совсем прервать, чтобы ничего не случилось. Я бы потом век себе не простил, если бы… Ладно, я теперь здесь, надеюсь, все будет в полном порядке. Я, конечно, не думаю, что мои дядьки действительно хотели его отравить, но когда на кону стоят такие большие деньги… кто их знает.

– Кто-то недавно мне говорил, что они не способны на убийство, – напомнила Валерия. – А сейчас, как я посмотрю, ты свое мнение изменил?

– Нет, не изменил. Я по-прежнему утверждаю, что мои дядьки не способны на такой серьезный шаг, слишком они трусливые, – не сдался Илья. – Если бы они были способны на убийство, они бы сделали очень простой и фактически беспроигрышный ход.

– Очень интересно, какой же?

– Они бы убили меня: нет наследника – нет и проблем.

– Ты, наверное, прав, – нехотя согласилась Лера. – Слушай, а почему дед решил, что наследство должно перейти к тебе только после тридцати? Разве раньше нельзя было это сделать?

– Понимаешь, Валерия, дед слишком любит меня, чтобы своими собственными руками подвергнуть меня опасности.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Что такое восемнадцатилетний юноша? Да, по паспорту он стал совершеннолетним, согласен. А по уму? Деньги в таком возрасте портят человека, а большие – тем более.

– Но не всех же, – возразила Лера.

– Не всех, но таких стойких можно пересчитать по пальцам, а в основном… думаю, ты меня понимаешь. Но не только в этом было дело. Я уже говорил, что мой дед – очень умный и дальновидный человек. Он решил, что к тридцати годам я стану настоящим крепким мужчиной и сумею постоять за себя. Время было беспокойное, богатых людей то и дело заказывали, а уж желторотого юнца шлепнуть… Тогда никто не знал, что будет завтра, и мой дед в том числе. Он рассудил совершенно правильно, что тридцатилетнему мужчине можно спокойно отдать все и не бояться за несформировавшуюся психику.

– Наверное, твой дед был прав, – согласилась Валерия, но вдруг хитро улыбнулась. – Но я на его месте все же не стала бы торопиться и немного продлила бы этот срок… лет эдак до сорока.

– Это почему же? – искренне удивился Илья.

– Потому что, на мой взгляд, твое развитие застряло где-то между восемнадцатью и двадцатью годами. Врун, болтун и хохотун! Ты же совершенно несерьезный человек.

– Где нужно, я умею быть серьезным, в этом можешь не сомневаться, – парировал Илья. – Просто ты меня совсем не знаешь. Но если захочешь узнать…

– Скажи, Илья, а почему твой дед так плохо относится к своим сыновьям? – спросила Лера, перебив молодого человека. Она почему-то очень боялась разговора об их личных отношениях и даже сама себе не могла бы объяснить, почему. – Ну, сейчас – это понятно, после того, что случилось. А раньше? Насколько я могу судить, денег в вашей семье более чем достаточно. Разве на всех не хватит?

– Конечно, хватит. Если честно, я бы вообще плюнул на эти деньги, да боюсь деда обидеть. Я, слава богу, с руками, ногами и с головой, мне кажется, неглупой. Деньги зарабатывать я и сам умею, мне это наследство по барабану. А почему дед так не любит своих сыновей? – задумчиво произнес Илья. – Они ничего не хотят делать, не любят работать, зато очень любят тратить. Как дед их называет, паразиты, присосавшиеся к чужой шее. Тогда, в девяносто третьем, непредвиденные обстоятельства заставили его перевести все документы, а перед этим… Он ведь пробовал приобщить Николая с Германом к своему бизнесу, но, увы, ничего из этого не вышло. Наша семья всегда жила в достатке, поэтому ребята выросли избалованными и неприспособленными. Привыкли, что по первому желанию у них будет все, что возможно и даже невозможно. Моя бабка фанатично любила их, поэтому всегда ругалась с дедом, когда он пытался вмешиваться в их воспитание с применением ремня. Вот они и выросли нахлебниками. Моя мать была совсем другой, она была целеустремленным человеком, вся в отца – в моего деда. Она была его любимицей, – грустно улыбнулся Илья. – Ну а я ее сынок – значит, тоже любимчик. К счастью, я в мать пошел, и дед этому несказанно рад.

– Борьба за наследство, – кивнула Валерия. – Как все примитивно и банально! Значит, мои старания прошли даром. Ты уверен, что твои дядьки не занимаются чем-то противозаконным? – спросила она, с надеждой глядя на молодого человека.

– Я же сказал – кишка тонка. Да и зачем им чем-то заниматься, когда и так всего достаточно? Я уверен, они уже припрятали для себя столько, что… думаю, им хватит, несмотря ни на что.

– Не скажи, – задумчиво возразила Лера. – Денег никогда не бывает много, это утверждение проверено веками. Ты знаешь, мы все же съездим к Рите в больницу, и я поговорю с ней. Кстати, я тебе не сказала сразу. Она тоже есть на той кассете: зашторивает окно, причем с оголенной грудью. А перед этим там стоял какой-то мужчина, курил. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?

– Ты серьезно? – удивился Илья. – Нет, я понятия не имею, кто это мог быть. Рита вдвоем с мужчиной – в нашем доме? Это невозможно, она всегда вела себя очень скромно.

– И тем не менее, – развела Лера руками. – Я покажу тебе кассету, сам посмотришь. Правда, она у меня дома.

– Ты меня приглашаешь к себе в гости, Валерия Алексеевна?

– С чего ты взял?

– Ну, ты же сама сказала, что покажешь мне кассету, но она у тебя дома.

– Я тебе сюда привезу. Здесь и посмотришь.

– Жаль, – вздохнул молодой человек. – А я было обрадовался.

– Илья, ты опять за свое?

– Не опять, а снова. Твой кофе давно остыл, между прочим, – заметил он.

– Ой, и правда, – спохватилась Лера. – А я все думаю – почему у меня глаза слипаются? Спать хочу, умираю.

– Ладно, кофе пить уже ни к чему, тем более остывший. Пошли, провожу тебя до твоей комнаты, отдохнешь, часиков в десять я тебя разбужу, поедем в больницу к Рите.

– О’кей, заметано. Завтра мы с тобой все и выясним… надеюсь.

Валерию не пришлось будить: она проснулась в девять утра.

«Прежде чем мы уедем, нужно успеть приготовить завтрак для Ильи Викторовича, – решила девушка, торопливо направляясь в ванную комнату. – Кто же теперь будет им заниматься, если сегодня я отсюда уеду? – подумала вдруг она. – Наверное, сам Илья, пока Рита лежит в больнице. Что творится в этом доме, уму непостижимо! Деньги, нефть, наследство, неизвестный курильщик у окна, девушка с обнаженной грудью. Ненормальные бабы со спиритическими сеансами, охранники из «Витязя», какие-то документы в сейфе – с ума сойти, сколько накручено. Прямо бразильский сериал какой-то. Запутано все так, что сам черт не разберется. Впрочем, мне-то что? Моя главная задача – выяснить, причастны обитатели этого дома к убийству Игоря или нет. Кашу, которую они заварили, пусть сами и расхлебывают, а мне и своих забот хватает».

Лера быстро приняла душ, причесалась, оделась и пошла в комнату старика.

– Илья Викторович, к вам можно? – спросила она. – Доброе утро, я пришла взять продукты, чтобы приготовить для вас завтрак.

– Доброе утро, Лерочка, Илья уже взял, что нужно, – ответил тот. – Он пять минут тому назад ушел на кухню, если поторопишься, догонишь.

– Ладно, – кивнула девушка и, закрыв дверь, побежала к лестнице.

«Надо же, Илья Викторович – нефтяной магнат! На вид и не скажешь. Впрочем, болезнь кого хочешь согнет, хоть магната, хоть бродягу, перед ней все равны. Интересно, сколько ему лет? Хотя можно посчитать. Если Илье сейчас тридцать, значит, его матери было бы не меньше пятидесяти. Следовательно, Илье Викторовичу не меньше семидесяти. Что это я себе голову математикой забиваю? У Ильи спрошу», – решила Валерия, что и сделала, как только увидела его у плиты.

– Доброе утро, Илья. Как спалось?

– Нормально. А тебе?

– Уснула мгновенно, словно в пропасть провалилась. Слушай, Илья, я хотела у тебя спросить. А сколько лет Илье Викторовичу?

– Шестьдесят семь, он еще не старый.

– Да? – удивилась девушка. – А я считала, больше, судя по твоему возрасту. Или ты меня обманул и тебе совсем не тридцать?