Нимфа - Мишель Яффе

На ощупь это был обычный камень, завернутый в бумагу. Но Криспина однажды уже пытались отравить ядовитой пылью — стоило ее вдохнуть, и уже через пять минут наступала смерть. Эта пыль была насыпана в складки письма, выглядевшего совершенно невинно. Кроме того, как-то раз он был едва не взорван бомбой, которая внешне напоминала обычный камень, но была напичкана порохом. Поэтому сейчас он разворачивал камень с величайшей осторожностью, однако, как выяснилось, напрасно. Камень оказался просто камнем, а лист бумаги — просто листом бумаги.

Правда, необычным листом. Разгладив его на простыне, Криспин узнал источник, из которого исходила угроза. Сверху крупным типографским шрифтом было набрано: «Новости двора ее королевского величества», а внизу помельче: «Отпечатано Ричардом Тоттлом, эсквайром, по приказу ее величества». Содержание разобрать было невозможно, потому что поверх текста была криво нацарапана надпись:

ВАША СВЕТЛОСТЬ НЕ ЛЕЗЬТИ НИ В СВАЕ ДЕЛО ИНАЧЕ ПОЖАЛЕИТИ.

Криспин громко хмыкнул и разбудил Софи.

— Теперь уже пора? — спросила она, не открывая глаз.

— Нет, tesoro, еще нет. — Он поцеловал ее в лоб. — Но мне пора вставать.

— Чтобы принести что-нибудь поесть? — Она открыла один глаз. — Как хорошо, что ты тоже проголодался. Я готова съесть две дюжины апельсиновых пирожных.

Не успела она произнести эти слова, как раздался стук в дверь. Софи испуганно вздрогнула.

— Не волнуйся, — успокоил ее Криспин. — Это наверняка Терстон. — Он встал с кровати, подошел к двери и приоткрыл ее настолько, чтобы можно было разговаривать.

— Доброе утро, ваша светлость, — невозмутимо сказал Терстон, как будто привык разговаривать через щель в двери со своим хозяином, когда тот, совершенно голый и всклокоченный, с цветами лаванды в волосах, расхаживает по своей спальне. — Их сиятельства шлют вам приветствие и просят посетить их в самое ближайшее удобное для вас время. Я подумал, что вам следует знать об этом прежде, чем вы отправитесь по делам.

Дверь приоткрылась еще немножко, слуга и господин обменялись несколькими фразами шепотом, после чего Криспин вернулся к Софи и поставил на покрывало серебряный поднос с завтраком. Софи тем временем с величайшим интересом изучала камень и записку.

— Что это? — спросила она, взмахнув листком в воздухе.

— Я бы сказал, что это шутка, — ответил Криспин, с аппетитом откусывая кусок бисквита и протягивая другой Софи.

— Мне это шуткой вовсе не кажется, — сказала она с набитым ртом. — Записка оказалась здесь вместе с камнем?

— Да, камень бросили в окно. Детский розыгрыш. Никто не станет посылать настоящую угрозу таким способом. Господи, да ты, похоже, не притворялась, что умираешь с голоду.

Софи улыбнулась ему, приканчивая третий бисквит, но тут же снова нахмурилась:

— И что ты собираешься предпринять?

— Сначала отряхнуть бисквитные крошки с твоего рта, а потом забыть об этой глупой записке.

— Я бы не стала относиться к ней так легкомысленно. — Софи нахмурилась еще больше. — Нельзя быть уверенным, что это шутка. По-моему, тебе следует прекратить свое расследование.

Криспин, который пытался соорудить баррикаду между Софи и остатками завтрака, тающего на глазах, взглянул на нее и удивленно приподнял бровь:

— Ты действительно хочешь посоветовать мне прекратить расследование?

— Именно, — кивнула Софи, отодвигая подушку, которая таинственным образом возникла между ней и подносом с бисквитами.

— Мисс Чампьон, — помрачнел вдруг Криспин, — я не ожидал от вас этого. Не думал, что вы станете применять тактику, достойную интриганки. — Он разочарованно покачал головой.

Софи оставила попытки дотянуться до подноса, что требовало немалой гибкости и сноровки, чтобы не свалиться с кровати, и спросила:

— Что вы имеете в виду?

— Не трудитесь отрицать это. Без сомнения, вы рассчитывали выиграть спор, запугав меня.

— Вы думаете, что это я подбросила вам записку? — воскликнула Софи. — Вы хотите обвинить меня в мошенничестве? В том, что я…

Криспин улыбнулся, и она поняла, что он шутит. И снова отметила, как он красив. И опасен.

— Вы… вы… — Она смешалась, подыскивая нужное слово.

— Негодяй? — пришел ей на помощь Криспин.

— Вонючий клоп, — предпочла Софи свой вариант. — Вы издеваетесь надо мной.

— Это единственный способ спасти вас от обжорства. — С этими словами он отправил в рот последний бисквит с малиновой начинкой.

Софи отвернулась от него, и не потому, что сожалела об утраченном лакомстве, а потому, что на подбородке Кристина осталась капля начинки, и Софи ощутила страстное желание слизнуть ее. Это заставило ее думать о поцелуе, о его ласках, о том, что произошло между ними ночью. А если разрешить себе эти мысли, то ни о чем другом уже думать будет нельзя. Ей же предстояло поразмыслить о многом.

Едва Криспин успел доесть бисквит и вытереть с подбородка сладкую каплю, в чем Софи убедилась, взглянув на него украдкой, она обратилась к нему с вопросом:

— Что Терстон имел в виду, когда говорил о том, что вы отправитесь по делам? — Она постаралась, чтобы вопрос прозвучал как можно более непринужденно.

— Ничего особенного, — ответил Криспин, слизывая начинку с пальцев. — Просто сегодня мне нужно кое-что сделать.

Его маневр почти удался. Софи была так поглощена этим зрелищем, представляя себе его губы на своих пальцах, что едва не пропустила мимо ушей крохотную паузу, предшествовавшую его ответу.

— Лорд Сандал, — серьезно произнесла она, — я не предполагала, что вы прибегнете к такой коварной тактике. — Она отмахнулась от него, когда он попытался возразить. — И не трудитесь это отрицать. Без сомнения, вы пытаетесь выиграть спор при помощи откровенной лжи.

— Вы правы, — сокрушенно вздохнул Криспин, закатив глаза. — Мои дела напрямую связаны с расследованием. Я разослал некоторым подписчикам Ричарда Тоттла письма, в которых сообщается, что я намерен купить его издательское дело и хочу обсудить с ними условия подписки, прежде чем принять окончательное решение.

— Милорд, это великолепный план. — Софи воодушевилась. — Я давно подозревала, что с подписчиками не все ладно, а так мы сможем выяснить это наверняка.

— Я выясню это наверняка. Вы со мной не пойдете.

— Почему? Что может мне помешать? — сердито взглянула на него Софи.

— Ордер на ваш арест, который есть у констеблей, и королевская премия в размере двухсот фунтов, назначенная за поимку вас как беглой преступницы, которую сможет получить любой горожанин, — невозмутимо ответил Криспин. — Не забывайте, что вы разыскиваетесь за побег из тюрьмы и что петля виселицы, можно сказать, болтается у вас на шее. На вашем месте я бы поостерегся показываться в публичных местах.