В 16.50 от Паддингтона - Агата Кристи

— Телеграмма Эммы очень меня встревожила, — сказала она. — Как я поняла, вы все разом отравились.

— Да, так оно и было.

— На днях я читала в газете, — припомнила Элис, — что в какой-то гостинице отравились сразу сорок человек. Наверное, их накормили продуктами, которые слишком долго лежали в холодильнике. Сейчас ведь все пихают в морозильные камеры — опасное увлечение.

— Наверное, — рассеянно пробормотал Харольд, обдумывая, стоит или нет говорить про мышьяк. Почему-то, глядя на Элис, он был просто не в состоянии завести об этом речь. Он чувствовал, что в том мире, где жила Элис, мышьяком никого не травили. Ни с ней, ни с ее родичами не могло случиться ничего подобного. О таком они могли лишь читать в газетах. А вот в его семье — случилось…

Харольд поднялся в свою комнату и прилег отдохнуть на пару часиков. Потом стал одеваться к обеду, потом спустился в столовую.

За столом разговор с женой он продолжил в том же духе… Вежливый, пустой. Элис рассказывала что-то о своих знакомых в Сан-Рафаэле.

— На столике в холле лежит для тебя посылка, — сообщила она между прочим.

— Правда? А я не заметил.

— Ты знаешь, мне рассказали совершенно невероятную историю: в одном старом амбаре нашли задушенную женщину, причем амбар этот находится в имении Резерфорд-Холл. Представляешь? Значит, видимо, где-то есть еще другой Резерфорд-Холл.

— Нет, — сказал Харольд, — другого нету. Ее нашли в нашем амбаре.

— Помилуй, Харольд! В Резерфорд-Холле обнаружили убитую женщину, а ты ни словом мне об этом не обмолвился?

— Просто еще не успел, — поспешил оправдаться Харольд, — все это крайне неприятно. Разумеется, нашей семьи это никоим образом не касается, но помучили нас изрядно. И полиция и журналисты…

— Действительно неприятно, — сказала Элис. — Ну и нашли того, кто это сделал? — поинтересовалась она, скорее из вежливости.

— Пока нет.

— А что за женщина?

— Никто не знает. По-видимому, француженка.

— А, француженка! — Интонация, с которой это было произнесено, очень напоминала обличительный тон инспектора Бэкона, даром что это была дама из высшего общества. — Чрезвычайно досадная для всех вас история, — заключила она.

Супруги перешли из столовой в небольшой кабинет, где они обычно сидели, когда обедали одни. К этому времени Харольд совсем обессилел. «Надо будет лечь», — подумал он.

Он прихватил лежавшую на столике в холле посылку, о которой упомянула жена. Это был маленький, аккуратный сверток, тщательно запечатанный сургучом. Усевшись в свое любимое кресло у камина, Харольд сорвал сургуч.

Внутри находилась аптечная коробочка, на ярлычке значилось: «Принимать по две таблетки на ночь». И еще имелся листок со штампом брэкхемптонской аптеки, на которой было написано: «Послано по предписанию доктора Куимпера».

Чуть нахмурившись, Харольд открыл коробочку и посмотрел на таблетки. Да, похожи на те самые, которые он принимал. Но он точно помнил, что Куимпер их отменил. «Вам они теперь не понадобятся». Вот что он сказал.

— В чем дело, дорогой? — спросила Элис. — Ты чем-то встревожен?

— О, это всего лишь.., таблетки. Я их принимал на ночь. Но, по-моему, доктор Куимпер сказал, что больше принимать не нужно.

— Наверное, он сказал, чтобы ты не забывал их принимать, — успокаивающе произнесла Элис.

— Может быть. — В голосе Харольда послышалось сомнение.

Он поднял глаза от коробочки. Элис наблюдала за ним. Ему вдруг стало любопытно (а такое по отношению к ней случалось нечасто), о чем она думает. Ее взгляд ничего не говорил. Эти глаза напоминали окна в пустом доме. Что она о нем думала, что чувствовала? Любила ли она его когда-нибудь? Вероятно, да. Или вышла за него, потому что он слыл преуспевающим бизнесменом, а она устала от своего нищенского существования? Ну что же, вообще говоря, она не прогадала. У нее дом в Лондоне, машина, она может, когда ей вздумается, поехать за границу, может покупать дорогие наряды, хотя Господь свидетель, эти наряды совершенно на ней не смотрятся. Да, в целом она выиграла. Интересно, сама она тоже так считает? Нет, все-таки она его не любит. Это ясно.., но ведь и сам он — тоже. Их ничто не связывает — ни общие интересы, ни даже воспоминания. Им не о чем друг с другом разговаривать. Вот если бы у них были дети.., ни у кого в их семейке нет детей, только у Эди — Александр. Малышка Эди… Она, конечно, потеряла тогда голову, иначе не выскочила бы замуж в самый разгар войны. Глупая девчонка, не хотела слушать его советов, а он дело говорил. «Это, конечно, замечательно, — говорил он. — Отчаянные молодые летчики, храбрецы, романтики — все это хорошо! Но в мирное время от него толку не будет. Дай Бог, чтобы хоть как-то тебя обеспечил».

Ну и пусть, отвечала на это Эди. Главное, что она любит Брайена, и Брайен любит ее. А его могут убить — не сегодня-завтра… Так почему они должны отказываться от счастья? И какой смысл думать о будущем, если в любую минуту можно погибнуть под бомбами. И вообще, им всем просто нечего беспокоиться, ведь рано или поздно им достанутся дедовы деньги.

Харольд беспокойно поерзал в кресле. Все-таки оно чудовищно — дедово завещание! Держать их всех в подвешенном состоянии — деньги вроде бы есть, но их не получить… Всем ухитрился насолить: и внукам и сыну… Да, отец просто рвал и метал от злости. И твердо решил не умирать! Поэтому так и носится со своим здоровьем. Но хочет не хочет, а умирать придется. И скоро. Конечно же скоро. Иначе… На Харольда снова нахлынули все его тревоги. Он почувствовал невыносимую усталость, до дурноты…

Харольд заметил, что Элис все еще за ним наблюдает. От пристального взгляда этих тусклых, равнодушных глаз ему стало как-то не по себе.

— Пожалуй, мне лучше лечь, — сказал он. — Ведь сегодня в первый раз выбрался в контору.

— Да-да, конечно, — поддержала Элис. — Наверняка врач велел тебе не переутомляться на первых порах.

— Врачи всегда так говорят.

— Не забудь, дорогой, принять таблетки, — напомнила Элис, протягивая ему коробочку.

Пожелав Элис спокойной ночи, Харольд поднялся наверх. Да, очевидно, без таблеток пока не обойтись. Рано он решил от них отказаться. Харольд сунул в рот сразу две таблетки и проглотил, запив стаканом воды.

Глава 24

— Ну кто еще кроме меня мог наломать столько дров? — мрачно изрек Дермут Креддок.

Он сидел, вытянув длинные ноги, и казался слишком громоздким в тесной от избытка мебели гостиной верной Флоренс. Предельно усталый и расстроенный.

Мисс Марпл старалась его успокоить:

— Нет-нет, вы очень хорошо поработали, дорогой. Очень хорошо.

— Хорошо поработал? Ничего себе! Допустил, чтобы отравили всю семью, прозевал Альфреда, а теперь еще и Харольда. Что у них там творится, черт побери! Пора бы мне знать!

— Яд в таблетках, — задумчиво произнесла мисс Марпл.

— Да, просто какая-то дьявольская изощренность. Выглядят точно так же, как и те, что он принимал раньше. К коробке приложен листок с надписью, напечатанной на машинке: «По предписанию доктора Куимпера», и со штемпелем аптеки. Куимпер, оказывается, их не заказывал. Аптечный ярлычок был использован без ведома аптекаря. Сама же коробочка из Резерфорд-Холла.

— Вы точно знаете, что она из Резерфорд-Холла?

— Да. Мы тщательно проверили. Ранее в ней находилось снотворное, прописанное Эмме.

— Понимаю… Значит, Эмме…

— Да. На коробочке обнаружены отпечатки пальцев обеих медсестер и аптекаря, который их готовил. Больше ничьих. Тот, кто их послал, был осторожен.

— Таблетки снотворного были заменены какими-то другими?

— Вот именно. В том-то и фокус, что все эти проклятые таблетки точь-в-точь похожи одна на другую.

— Вы совершенно правы, — согласилась мисс Марпл. — То ли дело раньше, когда я была молодой, одна микстура черная, другая коричневая (это от кашля), а еще были белая и розовая. Обычно их не путали. По правде говоря, у нас в Сент-Мэри-Мид по-прежнему таблеткам предпочитают микстуру. Кстати, что было в коробочке?

— Аконит[48]. Такие таблетки обычно хранятся в специальных флаконах для ядов. Их растворяют в пропорции один к ста и применяют только наружно.

— А Харольд, стало быть, принял внутрь и умер, — задумчиво произнесла мисс Марпл.

У Креддока вырвался вздох, похожий на стон.

— Вы уж не сердитесь на меня за то, что мучаю вас своими проблемами. Так вдруг захотелось излить душу тете Джейн, как говорится, поплакаться в жилетку.

— Это очень мило с вашей стороны, — ласково сказала мисс Марпл, — я страшно тронута. Для меня вы всегда были прежде всего крестником сэра Генри, а уж потом инспектором криминальной полиции.

Креддок невольно усмехнулся.

— И все же факт остается фактом, — сказал он, — напутал я тут здорово. Здешняя полиция обращается в Скотленд-Ярд. И что же она получает? Форменного осла, который никак не может сдвинуться с мертвой точки и только без толку суетится.