Повелитель ветра - Юлия Аксенова

Минотавра Ярослав вспомнил смутно, что было досадно: он считал себя достаточно эрудированным.

– Марина Николаевна, чему вы хотите у меня научиться?

– Я немало умею сама…

Ярослав про себя хмыкнул. Получилось вслух. Спутница заметила.

– Разумеется, у меня нет такого богатого практического опыта, как у вас. – В голосе Марины Николаевны прозвенели льдинки, брови красиво переломились над переносицей: девушка явно осталась недовольна пренебрежительным отношением светила энергоэкологической защиты к ее способностям. Однако Ковалева подавила негодование и продолжила мирно: – Мне хотелось бы научиться помогать тем, кто рядом, защищать их. У Троицкой не успела: хватало более важных на тот момент проблем.

В воздухе повисла конкретная ситуация с конкретным персонажем.

– Кого и от чего вам надо закрыть?

– Закрыть? – Выразительные брови взметнулись в удивлении, которое выглядело несколько высокомерным. Однако Ярослав уже заметил, что высокомерие Марины Николаевны – всего лишь привычная физиогномическая маска. – А, понятно! Всех, кто мне дорог, хотелось бы…

Речь собеседницы лилась ровно; литературные обороты, неизменно правильное построение фраз… Ярославу не хватило терпения дослушать; он перебил:

– Конкретно сейчас что-то стряслось?

– Да, Ярослав, вы угадали…

Они уже подходили к двери, над которой горел красной краской заветный номер. Ковалева замедлила шаг.

– Моему старичку какие-то отморозки на днях чуть не проломили голову.

Яркий образ Григория Матвеева, возникший по ассоциации с пробитой головой, помешал Ярославу считать информацию: о ком идет речь? Мешала еще какая-то несуразность, а времени, чтобы докопаться самому, не оставалось. Ярослав прямо спросил:

– Старичок – это кто?

Серые глаза так тепло засветились, что вмиг преобразилось все строгое лицо.

– Это моя собачка, – мягко пояснила Марина Николаевна.

Вот в чем несуразность! Ярослав-то думал, что речь идет о человеке, но второго человека, помимо Марины Николаевны, в ситуации не чувствовал.

– Старый, веселый такс. Он такой активный, бодрый, живой, как ртуть, несмотря на свой преклонный, по собачьему летосчислению, возраст. Во время прогулки мне за ним не уследить. А таскать все время на поводке жалко: ему будет скучно! Говорят, что таксы кусачие, но он ни разу в жизни…

Несколько дней назад во время поздней вечерней прогулки пьяная компания бросила в собаку чем-то тяжелым, потому что она звонко разлаялась, учуяв алкогольный запах. На голове осталась ранка, и ветеринар велел понаблюдать, не появятся ли с запозданием грозные симптомы: судороги, параличи, еще кое-какая дрянь. Вроде обошлось, но Марина теперь стала бояться за своего друга.

Пока Марина рассказывала, Ярослав сделал несколько привычных почти незаметных жестов рукой.

– Можете не бояться отпускать собачку с поводка: все будет в порядке!

– Спасибо.

Ярослав отметил, что Ковалева не удивилась его словам и не усомнилась в них.

– Но я не хочу, – продолжила девушка с вернувшимися в ее голос упрямыми интонациями, – вечно зависеть от чьей-нибудь помощи. Я хочу научиться делать это сама. Так что я уж посижу на вашем занятии, Ярослав Игоревич, если вы не против?

– Угу, посидите. Полюбуйтесь, как я буду ковыряться и шлепаться мордой в грязь!

Уже после первой пары стало ясно, что падение мордой в грязь отложено. Как только Ярослав Игоревич объявил перерыв, к его столу рванулись ученики, точнее, ученицы – задавать вопросы о личном.

– У мужа есть конкуренты, они постоянно нам вредят! А если я поставлю защитные покровы на бизнес своего мужа, у его врагов будут проваливаться все их замыслы?

– А если в человека стреляют, пули будут отскакивать от невидимой стены?

– Не совсем так. Враги зевнут, отвернутся и скажут: «На хрена он нам сдался?!» И больше не станут пакостить. Поверьте, ресурсов в мире хватает на всех с избытком!

– А можно убить энергией?

– Редко. Чаще – повредить здоровью.

– А если против меня будет действовать человек, ну там колдун какой-нибудь, с более сильной энергией, что делать?

– Надо перенаправить поток воздействующей на вас энергии на какой-нибудь предмет. Взорвется телевизор или грохнется со стола процессор – де-лов-то! Это же лучше, чем инфаркт… или геморрой!

Во второй части Ярослав перешел от теории к практике. Он попросил всех закрыть глаза, направил на аудиторию поток энергии. Хочешь – прислушивайся к своим ощущениям, хочешь – смотри красивые, яркие картинки. Кто-то мирно засопел носом в сладком сне. Привычная работа с энергией взбодрила Ярослава. Он приметил наиболее талантливых курсистов и курсисток. Еще долго после звонка обсуждали яркий опыт.

Лифты ввиду позднего времени уже отключили, и пришлось пешком спускаться с одиннадцатого этажа. Освещение лестниц, похоже, не было предусмотрено конструкцией здания. Площадки озарялись светом ламп из коридоров сквозь стеклянные двери, а лестничные марши – прекрасной россыпью огней вечерней столицы – сквозь огромные окна с потрескавшимися деревянными переплетами.

Перед тем как ухватиться за перила, Марина Николаевна остановилась на темной площадке и подняла обе руки – поправить волосы. Звезды сияли в ее ладонях. Ярослав видел не каким-нибудь там третьим глазом, а самыми заурядными первыми двумя. С кончиков волос сыпались искорки. Энергия, переданная сегодня на занятии, специально ослабленная им и смягченная, стала для Марины лакмусовой бумажкой: проявился ее собственный потенциал. Настоящий самородок! Притом уже тронутый резцом огранщика.

Предложение Ярослава подвезти ее до дому Марина приняла с удовольствием и без колебаний. Это придало Ярославу уверенности в том, что он давно подозревал: она свободна! Задавать вопросы о личной жизни не стал. Говорили больше о работе, о студентах. Выяснилось, что Марина Николаевна – филолог.

– Разве не скучно раскладывать по полочкам, разбирать по косточкам чужие книжки? – удивился Ярослав.

Поддерживая легкий светский треп, Ярослав подумывал: «Женщина красивая и умная – плюс на плюс. Парадоксальным образом, как правило, дает в итоге минус. А если красивая, умная, да еще и магически талантливая, надо бежать сломя голову. Но куда: к ней или от нее?»

Выруливая от Марининого подъезда, Ярослав слышал, как наяву, звучавший в ушах голос Любы: «Можно тебе делать детей». Если бы асфальт во дворе не был таким раздолбанным, Ярослав снял бы руки с руля, чтобы прочистить уши. Между тем мигрень, обещанная организмом с утра, не возвращалась, несмотря на лихую усталость, и подтверждала тем самым правдивость другого Любиного пророчества.