Абордажная команда Белвела - Игорь Хоров

Оливье почесал затылок:

— Собственно, нет.

— Ничего, если я сниму с тебя звание канонира? У тебя и так две должности, ты, должно быть, сильно устаешь…

— Как угодно, канонир я и в самом деле неважный.

— Слышишь, Грэм? Нам еще нужен канонир, — громче сказал Фрэнсис.

— Слышу капитан. А этого берем?

Фрэнсис оглядел охрипшего пирата с ног до головы.

— Роберта, что скажешь?

— Возражений нет.

— Тогда берем.

— Благодарю, капитан, — прохрипел тот.

— Следующий! — рявкнул Грэм, — быстрее, черт тебя раздери!

Оливье снова подставил капитану под нос Фаскола.

— Погоди, Оливье. Дай подумать. Итак, у меня есть первый помощник, квартмейстер, писарь и дипломат, демонолог, вроде все?

— Кажется, да, — задумался Оливье, — так вот, его зовут Фаскол Ли.

— Ты кто такой? — спросил Фрэнсис.

— Я — музыкант.

— О! Музыканта нам как раз не хватает! На чем играешь?

— На дудочке.

Фрэнсис потер нос.

— Ну, сыграй что-нибудь, — сказал он.

— Инструмента нету.

— Грэм, слышишь? — громко сказал Фрэнсис.

— Слышу, — откликнулся тот.

— Музыканта не надо, Оливье уже нашел одного.

— Понял, — кивнул квартмейстер.

— Ну, пойдешь ко мне музыкантом?

— Почему бы и нет.

— Капитан! — спохватился Оливье, — он же тут по другому делу!

— Что такое? — не понял Фрэнсис.

— Секреты, — шепнул Оливье.

— Нашел!?

Оливье глазами указал на Фаскола.

— Молодец, Оливье! Хвалю!

— Да, капитан! — гаркнул Оливье, да так, что очередной соискатель вздрогнул.

— Этого не берем, — сказал Фрэнсис, — слишком нервный.

Грэм показал жестом, что бы тот уходил, и позвал следующего.

— Оливье, тебе следующее задание. Смени свои лохмотья, а то Роберта ругается, что у нас команда оборванцев. Видишь, мне самому пришлось хотя бы в плащ закутаться.

— Есть, капитан! — снова прокричал Оливье.

Грэм и Роберта набрали уже восемь матросов, которые тут же принялись драить палубу и гонять крыс. Оливье отправился к портному, прихватив деньги из выручки от груза спецей. Толпа с уважением и страхом расступилась перед ним, и снова сомкнулась, как только он прошел.

— Капитан, этот человек говорит, что он хороший канонир, — сказал Грэм.

Фрэнсис подошел, разглядывая пирата. То был мужчина лет сорока с густой бородой, и светлыми волнистыми волосами ниже плеч.

— Филипп Красс, — представился он.

— Канонир? — уточнил Фрэнсис.

— Да, сэр, я плавал с капитаном Мартином, а после с одноглазым Бальтозаром.

— Отлично, ты в команде, — сказал Фрэнсис. — Спустись на пушечную палубу, в крют-каюту, приведи пушки в порядок. Купи, чего не хватает. Скоро мы отплываем, и все должно работать как часы.

— Есть, капитан, — невозмутимо проговорил Филипп.

— Грэм, навигатора нашел?

— Нет пока, — ответил тот.

Фрэнсис отвел его в сторону.

— Я не хочу видеть в роли штурмана постороннего человека. Понимаешь?

— Не до конца, — признался Грэм.

— Я подумал, лучше бы тебе стать навигатором. Ведь когда ты был капитаном, то сам прокладывал курс?

Грэм задумался.

— Если хочешь, — сказал он, — то так тому и быть, но лучше бы назначить отдельного человека…

— Спасибо, Грэм, надеюсь на тебя, — сказал Фрэнсис, — ах, вот еще что. Как только найдешь кока, отправь в город за провизией, нам должно хватить на три месяца пути.

— Понял, — кивнул Грэм.

Фрэнсис повернулся к Фасколу Ли, который присел отдохнуть на кнехт.

— Так, теперь с тобой, — сказал он, — слезь оттуда, чудик.

Фаскол вскочил на ноги. Капитан отвел его в сторону от любопытных ушей, и сказал:

— Ну, что можешь поведать?

Фаскол немного растерялся, ощутив на плече руку кровожадного пирата, но собрался с духом и заговорил:

— Я знаю, где капитан Райс, ныне покойный, спрятал свои сокровища.

— Сокровища… — задумался Фрэнсис, — насколько ценные?

— Двести, а может быть, и триста тысяч крон. Золото, драгоценности и эти… артефакты.

— Акулу мне в глотку! Двести тысяч! — выругался Фрэнсис. — Пока останешься на корабле. Смотри никому не проболтайся.

— Я — могила! — заверил его парень.

— Смотри у меня, — пригрозил Фрэнсис, — ладно, пока гуляй. Хотя нет, бери швабру и драй палубу.

Фаскол вздохнул и присоединился к другим морякам. Тем временем команда увеличилась еще на двенадцать человек. Фрэнсис довольно кивал и расхаживал кругами. Пока все шло по плану, и беспокоило только одно: что случится, если пираты откроют никчемность капитана как в морском деле, так и в обычной драке?

Глава 22. Фрэнсис на улицах Порт-Стена

Раздался взрыв, по стенам пошли трещины, осыпалась штукатурка. Едкий дым вперемешку с горячим паром и пылью заполнил лабораторию. Первым из помещения выбрался Ян Ван Ремм, отплевываясь и откашливаясь. Глотнув свежего воздуха и оглядевшись, осознал, что выбрался один. Помялся на пороге, и уже хотел было возвращаться за другими, как ему навстречу вылетел Панагам, хватая ртом воздух.

— Определенно, почти получилось, — проговорил он, тяжело дыша.

— Где Дин!?

Панагам соскреб с языка штукатурку и оглянулся:

— Чертов сопляк, — процедил он сквозь зубы.

Послышался кашель, тяжелые шаги, из клубов черного дыма на свет выбрался Дин. Он свалился на пол, и пополз, надрываясь от кашля, а слезы текли ручьями, размазывая грязь по лицу. Дин перевернулся на спину и тяжело задышал, наслаждаясь чистым воздухом.

— Клянусь всем несотворенным, мы были близко! — воскликнул Ян.

— Очень близко, — подтвердил Панагам.

— Где-то была ошибка, — сказал Дин, вытирая слезы и стряхивая с волос грязь и пыль.

— Согласен, — откликнулся Ян, — надо меньше селитры, я так думаю. Идем же, теряем время!

Алхимики вышли из дома, и Ян запер дверь. Из щелей заструился дым.

— Сколько времени мы уже не спали? — спросил Дин.

— День… или два, — ответил Панагам.

— Нет, — задумался Ян, — когда мы начали, было утро? Или вечер? С тех пор прошло дня три, кажется.

— Может, и правда поспать? — предложил Дин.

— А меня взрыв порядочно взбодрил, — проговорил Панагам, — теперь не усну, да и вертятся в голове формулы… записать бы.

Они остановились у лавки, и Ян зашел внутрь. Навстречу ему выбежала Бонни, встревоженная поднявшимся шумом.

— Скорее, неси бумагу! — Ян Ван Ремм стряхивал с полок в сумку многочисленные мешочки, пузырьки и коробочки. Едва Бонни притянула ему кипу чистых листов, как он чуть ли не выбежал на улицу, хлопнув дверью и потрясая мешком.