Учение дона Карлоса (Практическое использование техник Карлоса Кастанеды) - Виктор Санчес

Итак, одна из самых важных вещей, которыми нужно овладеть с самого начала, — это концентрация. Мы привыкли к тому, что мысли наши блуждают, не поддаваясь никакому контролю. Тем не менее, мы в состоянии постепенно научиться управлять своим внимание и концентрироваться. Только после этого мы можем достичь состояния «внутренней тишины» и овладеть такими формами внимания, о существовании которых и не подозревали.

Глава 8. Овладение сновидением

Мы привыкли считать, что сны — это иллюзорная реальность, не имеющая никакого отношения к настоящей реальности. Мы вообще привыкли думать, что все, что не соответствует нашим привычным представлениям о реальности, попросту не существует. Например, такие явления, как способность летать, превращаться в каких-то странных существ или разговаривать с животными.

Наибольшего прогресса в отношении к снам западная наука достигла с возникновением в конце XIX века психоаналитической теории Зигмунда Фрейда. Важнейшей составной частью этой теории был раздел интерпретации снов.

Если не вдаваться в подробности — вроде Эдипова комплекса, фаллизма и прочего, — суть этой теории в том, что в снах в символической форме проявляются подавленные нашим сознанием желания, страхи и тревоги. Они проявляются не в прямой форме, а в образах, на первый взгляд ничего общего с породившими их причинами не имеющими: например, страх перед грозной фигурой отца превращается в образ огромного дерева, грозящего обрушиться на сновидца, а женщина, о которой мечтаешь, является во сне в образе непокорной кобылицы, никак не дающей оседлать себя.

Впрочем, большинство наших современников до сих пор не имеет сколько-нибудь ясного представления о теории Фрейда. Тем не менее, в общем эта теория вполне приложима к большинству людей — в снах действительно отражаются наши страхи и желания.

Однако теория Фрейда — не единственно возможная интерпретация феномена сна. Если проанализировать отношение ко сну и функцию сна в Других культурах как прошлого, так и современности, то обнаружим, что психоанализ (и его варианты) вовсе не является монополистом в этой области, что он приложим не ко всем культурам и не ко всем эпохам. Возьмем, например, проблему подавления сексуальности, особенно волновавшую Фрейда. Если в западных обществах сексуальность подавляется (и тем самым влечет появление одержимости) идеей секса), то в других культурах мы сталкиваемся с более открытым и здоровым отношением к сексуальности. Достаточно обратиться, например, к описаниям жизни бушменских племен в Калахари[14] или полинезийцев на Самоа.[15]

Легко можно показать, что не все люди видят одинаковые сны, и не все сны поддаются фрейдистской интерпретации. Живя среди индейцев-уйчолей, я убедился в том, что они чрезвычайно интересуются снами. Часто можно видеть, как отец спрашивает маленького сына, едва научившегося говорить: «Ну, что тебе сегодня снилось, сынок? Попытайся припомнить, что тебе снилось?» Благодаря такому воспитанию, уйчоли довольно рано привыкают к тому, что сны представляют большой интерес, и поэтому они не только лучше помнят свои сны, но эти сны занимают в их жизни совершенно иное место, отличное от того, что отведено им теорией Фрейда. Они видят в снах особого рода послания, знамения и предупреждения. Для них видеть сны — такая же полезная вещь. как сажать растения, строить дома, рожать детей и складывать песни. Сны играют важную роль в их повседневной жизни и сильно влияют на процесс принятия решения. Мир снов представляется для них естественным продолжением мира реальности, о чем люди Запада и помыслить не смеют. Все это касается только снов обычных людей — сны шаманов (маракаме) близки к состояниями, описанным Кастанедой.

И наконец, самое невероятное заключается в том, что все эти виды снов — сны уйчолей, фрейдистские сны и даже сны в состоянии второго внимания (или сновидения), обладают, по сути, универсальными возможностями.

Так что дело не в том, что мы, живя в своей культуре, привыкли интерпретировать сны во фрейдистском ключе — это вовсе не единственная возможность понимания снов. Для нас всегда открыты и другие возможности, позволяющие нам вступить в доселе закрытые области бытия. Эти пути ведут в сферу второго внимания, силы и осознания своего второго «я». И эти пути вполне доступны, мы можем научиться создавать, или программировать, сновидения.

Согласно Кастанеде, одно из двух основных направлений в практике воинов-нагуалей — это действие в мире снов (второе направление сталкинг). Дон Хуан всегда выделял практику сна как один из важнейших путей к Силе и придавал ей колоссальное значение в своей системе знания. Согласно его определению, сновидение — это сон без отключения сознания, и начинается он только тогда, когда вы понимаете, что вы спите.

Я постараюсь подробно описать то, как понимал практику сновидения Кастанеда, и при этом буду приводить в качестве примера собственные ощущения, полученные при освоения техники Кастанеды.

Техника программирования сновидения кажется несложной (III-114) нужно представить себе во сне, что вы смотрите на свои руки. Что может быть проще? Перед тем как заснуть, нужно приказать себе посмотреть во сне на руки. Однако практика говорит о том, что это не так-то просто, как может показаться на первый взгляд. С этим согласится каждый, кто пытался это сделать и кому это удалось. В первый раз возникает столь странное и сильное ощущение, что в этот момент все, что окружало нас во сне, попросту исчезает, замещенное какой-то иной, более призрачной, чем сон, реальностью. Мы словно открываем иной, неведомый мир и, разумеется, переживаем сильное возбуждение.

Итак, когда нам удается посмотреть на наши руки во сне, мы испытываем чрезвычайное удивление. Когда наши тела сновидения оказываются в состоянии увидеть свои руки, они переходят под контроль иного мира, о существовании которого они никогда не подозревали. Верно и обратное — для сновидящего обычный мир становится иным миром, и сновидящий, представляющий собой один из аспектов нашего второго «я», ничего не знает и не помнит о спящем или его привычном мире. Сновидящий ничего не знает о тонале, поскольку сам является частью нагуаля. Обыденная реальность не воспринимается сновидящим, она столь же нереальна для него, как мир сновидящего нереален для обычных людей.

Примечательно, что спящий и сновидящий друг о друге ничего не знают и не помнят: они живут как бы в параллельных мирах, связанные и одновременно разделенные. Для сновидящего наш мир — инореальность, а мы сами — его другое «я». Мы же или вынуждены считать (в силу нашей привычки к рациональному мышлению), что мир сновидящего есть просто ирреальное, фантастическое продолжение нашего мира, иллюзорный мир небытия, или попросту забываем о нем. Чтобы сохранить о том мире какие-то впечатления, нужно войти в мир сна сновидящего, то есть суметь посмотреть на свои руки. Только тогда сновидящий понимает, что это сновидение и узнает о спящем и его мире. Это простое на первый взгляд действие позволяет получить колоссальный эффект — две формы, две стороны одного и того же сознания, одного и того же мира, обычно не имеющие никакого представления о существовании друг друга, соприкасаются, вступают в контакт, который в обычном состоянии немыслим. Вот почему дон Хуан называл искусство сновидения мостом между двумя мирами, между двумя сторонами «я», — ведь оно помогает соединить две стороны сознания, тональ и нагуаль, создать их бытийное, экзистенциальное единство и обрести целостность своего «я» (IV-270).

Основной целью как сталкинга, так и сновидения является припоминание своего второго «я» и интеграция обеих сторон личности. Поэтому дон Хуан говорил, что сновидение — лучший путь к обретению Силы, ибо это дверь, открывающаяся прямо в нагуаль, возвращающий нам неизвестную и загадочную часть нашего сознания.

Сновидение — это своего рода не-деяние сна, аналогичная формам не-деяния в мире бодрствования. Подобно тому, как сталкинг позволяет нам (в состоянии бодрствования) сдвинуть точку сборки с тем, чтобы припомнить наше второе «я», сновидение позволяет сновидящему сместить эту точку с тем, чтобы припомнить спящего. Обе формы недеяния направлены на то, чтобы две стороны нашего «я» припомнили и ощутили друг друга.

Одним из преимуществ не-деяния во сне является то, что во время сна точка сборки естественным путем сдвигается со своей привычной позиции. Поскольку во сне эта позиция практически «растворяется» — даже если речь идет о самом обычном сне, — то и передвинуть ее в сторону нового и неведомого становится гораздо легче.