Зверь. Изменил мне — изменил меня - Ляна Вечер

Убирайся отсюда… Убирайся из моей жизни! — хватаю трость и бросаю её в альфу.

Клюка, которую Карим для меня сделал, лежит у его ног. А я опять рыдаю.

— Малышка…

— Уходи! — прячу лицо в ладонях.

Мгновение тишины, и я слышу хруст стекла — уходя, зверь топчет осколки фоторамки. Хлопок двери, и моё сердце сковывает лёд. И под занавес — рёв мотора на улице в тон моему собственному вою.

Всё. Конец. Аплодисментов не будет.

* * *

Слёзы закончились, осталась пустота. Дыра в душе болит не меньше, чем тяжёлая рана на теле. Только лекарства от этой боли нет. Боюсь, тут даже время не доктор. Не вылечит.

Сижу на диване, закутавшись в плед, и смотрю на огонь. Сама разожгла, хоть это было непросто. Мне сейчас многое сложно. Но я сильная. Я справлюсь.

— Динара Ильясовна, как вы? — в гостиную заглядывает Татьяна.

— Что ты здесь делаешь? — поднимаю на неё взгляд. — Я же сказала, чтобы ты шла отдыхать.

— Как я могу отдыхать, когда у вас здесь такое? — вздохнув, смотрит на осколки рамки и обрывки фотографии на полу. — Я столько лет у вас работаю. Вы мне уже как дочь стали.

Я никогда не относилась к Татьяне с большой теплотой. Держала дистанцию. Отношения «хозяйка-прислуга» меня полностью устраивали. Мне казалось, что домработница вечно пытается сунуть нос не в своё дело. Я не стеснялась ставить её на место. А вышло, что она единственный по-настоящему близкий мне человек.

— Проходи садись, — хлопаю ладонью по дивану. — Посиди со мной.

— Не надо грустить, — домработница присаживается рядом. — Я могу сделать для вас чай. Ваш любимый зелёный. Хотите?

— Нет, — улыбаюсь грустно. — Давай просто посмотрим на огонь.

— Огонь успокаивает нервы и согревает душу.

— Меня предал муж и подруга. Мне сейчас очень нужно спокойствие.

— Алла? — Татьяна вздёргивает бровь.

— Да. Она любовница Тимура.

— Какой ужас, Динара Ильясовна… Что вы будете теперь делать?

— С Тимуром разведусь — этот вопрос не обсуждается. Он лишится всего. Без копейки уйдёт. А с Аллой… — хмурюсь, глядя на танцующие языки пламени. — Я пока не знаю, как её наказать. Но придумаю.

— Простите, конечно, но мне кажется, что муж и подруга — последние люди, из-за которых вы будете переживать. Этот мужчина, который приходил к вам сегодня…

— Мой похититель, — признаюсь. — Он работал на Тимура.

— Однако вы не побоялись пустить его в дом. И разговора с ним на повышенных тонах не испугались, — справедливо замечает домработница.

— Ты слышала? — поворачиваю голову, смотрю на Татьяну. — Что-то конкретное?

— Динара Ильясовна, существование оборотней для меня не новость, — огорошивает. — Если вы об этом, конечно, — улыбается смущённо.

Да, я об этом. Хотела выяснить, не услышала ли моя помощница по дому что-нибудь, что слышать не нужно. Но она меня здорово удивила.

— Откуда ты знаешь про оборотней?

— Я начинала карьеру домработницы в волчьей стае, — с лёгкой улыбкой на губах признаётся Татьяна. — Я не просто так поехала за грибами в те края. Незнающие люди редко добираются до тех мест.

— Оу… Как сильно мне с тобой повезло, оказывается, — сижу с большими глазами. — Погоди, ты где-то в тех местах работала?

— Угу, в поселении стаи, возле которого мы встретились, — Татьяна продолжает меня шокировать.

— Получается, ты знаешь Карима?

— Скорее, я знаю его отца. Работала в их доме. Карим тогда был младенцем. Рассказать?

— Да, — киваю. — Мне интересно.

Татьяна работала служанкой в доме жестокого сумасшедшего альфы — отца Карима. Его истинной была очень красивая волчица. Альфа ревновал её к каждому дубу в лесу. Он с ума сходил от ревности.

Когда она забеременела, волк немного выдохнул. Ему не столько нужен был ребёнок, сколько испорченная беременностью внешность собственной пары. Только этого не случилось. Истинная альфы стала ещё красивее после того, как родила Карима. А вожак стаи стал беситься ещё больше. Он дошёл до ручки, когда сыну исполнилось три месяца. Приревновал жену к какому-то волку из другой стаи, вышел из себя и выставил волчицу за ворота. Одну. Сказал, что лично перегрызёт ребёнку горло, если жена попробует вернуть малыша. Он бы на это пошёл.

— Отец Карима — настоящий псих! — не стесняюсь в выражениях.

— Ну-у… — Татьяна приподнимает брови. — От осинки не родятся апельсинки.

— Намекаешь, что Карим такой же? — хмыкаю. — Нет, он не такой. Наверное, в мать пошёл.

— Возможно, — домработница пожимает плечами. — Мать Карима — достойная женщина. Но из-за безумного мужа она не могла воспитывать сына. И даже увидеться с ним не имела возможности, хотя жила в соседней стае. Карима воспитывала нянька. Добрейшей души человек. Мы с ней были напарницами. У неё случился выкидыш, и тут альфа предложил ей перейти из горничных в няни. Она так привязалась к этому мальчику. Считала его своим ребёнком.

— Да, волк говорил, что его воспитала человечка, — вспоминаю слова зверя, и сердце больно колет.

Мне так жаль семью Карима. Нелёгкая судьба.

— Сумасшедший альфа и няне умудрился испортить жизнь, — вздыхает Татьяна. — Мы иногда созванивались с ней, она рассказывала…

Обезумевший вожак стаи боялся, что молодой полный сил сын отодвинет его от руля раньше времени. Это превратилось в навязчивую идею. И в один не прекрасный день отец изгнал Карима из стаи. Единственной, кто осмелился высказать ему за это, была няня. В словах человечка не осторожничала, и альфа счёл это плевком в лицо. Какая-то служанка посмела унизить его перед волками. Названная мать покинула стаю вместе с сыном, а психопат-альфа нанял человека, чтобы убить её. Но Карим в момент покушения оказался рядом с матерью. Он не дал её добить — расправился с преступником и получил за это срок. А его мама-человечка осталась инвалидом.

— Динара Ильясовна, вы плачете? — Татьяна заглядывает мне в лицо.

— Это ужасная история, — шмыгаю носом. — И я своими глазами видела некоторые её последствия.

— Вы стали близки с Каримом? — домработница обнимает меня.

— Я влюбилась в собственного похитителя. Это глупо.

— Любовь не бывает глупой, Динара Ильясовна. Некоторые говорят, что любовь лишает разума, но это не так. Влюблённые живут чувствами. Это лучшее время в жизни. Молодость, — вздыхает с улыбкой.

— В любом случае, у нас с Каримом нет шансов, — кладу голову на плечо Татьяне. — Он постоянно врёт. Где надо и не надо.

Я много лет жила с мужем, который меня обманывал. Моя подруга врала мне. Я сама себе врала. Слишком много лжи. Хватит. Возможно, я потеряла память, чтобы, наконец, понять это? Но точно не для того, чтобы броситься в омут с головой к мужчине, от которого что ни день, то новая ложь.

Взять, к примеру,