Кошмарной летней ночью (сборник) - Стайн Роберт Лоуренс

Это жизнерадостное сообщение вызвало очередную бурную реакцию ребят. Кто-то испуганно ойкнул, кто-то громко зарычал, подражая медвежьему рыку. А потом все рассмеялись.

– Посмотрю я, как вы посмеетесь, когда медведь оторвет вам голову, – без тени юмора произнес дядя Эл и повернулся к вожатым. – Ларри, Курт, подойдите сюда, пожалуйста.

Они послушно поднялись и подошли.

– Покажите ребятам, что надо делать, когда… э… я хотел сказать, если встретишь в лесу медведя-гризли, – попросил дядя Эл. – Итак, я медведь. И я на вас нападаю.

Вожатые тотчас упали плашмя на землю. Они лежали не шевелясь и прикрывая голову и шею руками.

– Все правильно, – сказал дядя Эл. – Я надеюсь, вы все всё поняли. – Он обвел нас суровым взглядом. – Лечь на землю. Прикрыть шею и голову. И не шевелиться. – Он сделал знак вожатым: – Спасибо, парни. Вставайте. Медведь ушел.

Они поднялись с земли и вернулись к своему кружку вожатых.

– А что, здесь на кого-нибудь уже нападали медведи? – крикнул я, сложив ладони рупором у рта, чтобы дядя Эл меня услышал.

Он повернулся ко мне:

– В прошлом году дважды.

Кое-кто из ребят испуганно присвистнул.

– Неприятное, должен сказать, приключение, – продолжал дядя Эл. – Очень трудно лежать не двигаясь, когда здоровенный медведь тычется в тебя мордой. Но если вы пошевелитесь… – Он умолк не закончив фразу. Специально. Чтобы каждый из нас сам додумал, что тогда будет.

Впрочем, это было и так понятно. У меня по спине пробежал холодок. Я понял, что мне вовсе не хочется размышлять на тему: «Медведи-гризли и как с ними общаться».

«Что же это за лагерь такой?! – думал я. – Интересно, родичи долго его искали, когда решили сплавить меня на лето? Специально, что ли, его подбирали?» Только за сегодняшний день произошло столько всего, что мне уже не терпелось позвонить маме с папой и рассказать им обо всем.

Дядя Эл дождался, пока все успокоятся, а потом указал пальцем куда-то в сторону.

– Все видят этот коттедж? – спросил он.

Уже темнело, но я все равно разглядел небольшой серый домик на склоне холма, примерно на полпути до вершины. Он был вроде бы чуть больше, чем наши коттеджи. И стоял как-то криво, скосившись набок. Как будто его накренил ураганный ветер.

– Я хочу, чтобы все на него посмотрели, – грозно проговорил дядя Эл. Его громкий голос перекрывал даже треск поленьев в большом костре. – Мы его называем Запретным домом. Мы к нему не подходим и на двадцать шагов… и даже не разговариваем на эту тему.

Меня снова пробрал озноб. Я даже не знаю почему. Ну да, в сером сумеречном свете этот скособоченный домик смотрелся немного странно. Но ничего в нем страшного не было. В шею что-то вонзилось. Комар. Я прихлопнул его, но поздно. Он уже успел меня укусить.

– Повторяю еще раз. – Дядя Эл повысил голос. – Это Запретный дом. Он закрыт и заколочен уже много лет. И никто даже близко к нему не подходит. Никто. Всем понятно?

Кое-кто из ребят рассмеялся. Но это был невеселый смех. Скорее – истерический.

– А почему к нему никто не подходит? – выкрикнул кто-то.

– Эту тему мы не обсуждаем, – с нажимом произнес дядя Эл.

Джей наклонился поближе ко мне и прошептал мне на ухо:

– Обязательно нужно пойти и разведать, что это за Запретный дом.

Я рассмеялся. Но, посмотрев на Джея, увидел, что он совершенно серьезен.

– Ты шутишь, что ли? – неуверенно спросил я.

В ответ он лишь ухмыльнулся, но ничего не сказал.

Я так и не понял, шутит он или нет.

Я повернулся к костру. Дядя Эл продолжал говорить. Он пожелал нам веселого отдыха. Сказал, что со своей стороны все сотрудники лагеря постараются сделать всё, чтобы это лето запомнилось нам надолго.

– Да. И еще одно правило. – Он снова повысил голос. – Вы должны писать письма родителям каждый день. Каждый день! Мы хотим, чтобы ваши родители знали, как вы тут замечательно отдыхаете, в нашем лагере «У каштанов».

Я заметил, что Майк осторожно приподнял больную руку.

– Что-то рука разболелась, – прошептал он испуганным голосом.

– Может, у Ларри что-нибудь есть такое… Ну там, мазь или еще что-то, – сказал я. – Пойдем спросим.

Дядя Эл закончил свою длинную речь и сказал, что теперь все свободны. Ребята тут же повставали с бревен и, зевая и потягиваясь на ходу, начали расходиться по своим коттеджам.

Мы с Майком чуть поотстали, чтобы поговорить с Ларри. Вожатые тоже поднялись с мест, но расходиться не собирались. Сбившись в тесный кружок, они болтали о чем-то своем. Теперь, когда они все стояли, было видно, что Ларри действительно очень высокий. На голову выше всех своих товарищей.

– Эй, Ларри, можно тебя на минуточку, – окликнул его Майк.

Но пока мы пробирались к нему, расталкивая ребят, он куда-то испарился.

– Может быть, он пошел к нам в коттедж. Чтобы проверить, что мы легли спать, как положено по отбою, – предположил я.

– Пойдем посмотрим, – тут же отозвался Майк.

Ему явно было нехорошо. Я решил поспешить.

Мы быстро прошли через поляну. Костер уже догорел, но угли еще не остыли. Мы с Майком обогнули холм и направились к нашему коттеджу номер четыре.

– Рука ужасно болит. – Майк поморщился. Больную руку он держал перед собой, бережно поддерживая ее здоровой. – И ты не думай, что я просто ною. Она правда болит. И распухает, я чувствую. И мне кажется, у меня озноб.

– Сейчас мы найдем Ларри. Он знает, что делать. – Я очень старался, чтобы мой голос звучал уверенно.

– Будем надеяться, – отозвался Майк едва слышно.

Он хотел еще что-то добавить, но тут раздался жуткий вой.

Мы застыли на месте.

Это был действительно страшный вой. Протяжный и жалобный, он поднялся, казалось, до самого неба и рассыпался эхом по склону холма. И этот вой не был похож на звериный. Столько в нем было боли, столько отчаяния… Но при одной только мысли о том, что это может быть человек, меня всего передернуло.

Майк тихонечко ойкнул. Его глаза широко распахнулись от страха. Было уже совсем темно, но я все равно разглядел его перекошенное лицо.

– Это оттуда, – прошептал он одними губами. – Из Запретного дома.

Уже через секунду мы ворвались к себе в коттедж. Джей и Колин сидели на кроватях, и вид у них был напряженный. Как будто они были готовы в любую секунду сорваться с места.

– Где Ларри? – спросил Майк с порога. Его голос дрожал от страха.

– Здесь его нет, – отозвался Колин.

– Но где он? – Майк едва ли не завизжал. – Мне надо найти его. Срочно. Моя рука!

– Думаю, он скоро придет, – сказал Джей.

Окно было открыто, и жуткий вой слышался даже здесь. Хотя наш коттедж стоял не так уж и близко к холму.

– Вы слышите? – Я подошел к окну и прислушался.

– Наверное, дикая кошка орет, – сказал Колин.

– Кошки не воют, – заметил Майк. – Они именно что орут. Но не воют.

– А ты откуда знаешь? – Колин поднялся, прошелся по комнате и присел на краешек Ларриной койки.

– В школе проходили по биологии, – сказал Майк.

За окном снова раздался вой.

Все тот же протяжный и жуткий вой.

Мы замерли, прислушиваясь.

– Похоже на человеческий голос, – задумчиво проговорил Джей, и его глаза загорелись. – Да, это точно человек. Человек, запертый в Запретном доме. И он там сидит уже многие годы. Один.

Майк тяжело сглотнул.

– Правда?

Джей с Колином расхохотались.

– Что мне делать с рукой? – Майк поднял руку над головой, чтобы нам было лучше видно. Даже под бинтом было заметно, что рука у него действительно сильно распухла.

– Промой еще раз холодной водой, – предложил я. – И перевяжи заново свежим бинтом. – Я едва ли не по пояс высунулся в окно, пристально вглядываясь в темноту. – Ларри, наверное, сейчас придет. Может, он знает, где тут можно достать лекарства.

– Я до сих пор не могу понять, как же тут нет врача, – сказал Майк со слезами в голосе. – И почему мои предки отправили меня в этот лагерь, где нет ни врача, ни лазарета, ни медсестры.