Красная карточка - Алексей Макеев

– Иди к себе! – хмуро сказал он. – Не люблю, когда над душой стоят.

Николай захохотал и снова ушел в свою комнату. Шаронов приступил к работе.

Но едва он поддел отверткой первый гвоздь, как произошло что-то ужасное. Дверь щелкнула, распахнулась перед самым его носом, и изнутри, из его собственной квартиры прозвучал чужой насмешливый голос:

– Леонид Иванович! Да не утруждайте вы себя! Вам стоило только постучать…

Для Шаронова этот голос был как удар грома. Секунду он смотрел перед собой, ничего не понимая. За дверью стоял совершенно незнакомый ему человек с загорелым до красноты лицом и, добродушно улыбаясь, жестом приглашал Шаронова в его собственную квартиру!

– Кто вы такой?! – почти беззвучно произнес Шаронов, до боли сжимая в ладони рукоятку отвертки.

– Все в порядке, Леонид Иванович! – весело сказал незнакомец. – Мы не бандиты, не квартирные воры. Мы из милиции. Я – полковник Крячко… Да вот прошу убедиться – тут и ваши соседи снизу, в качестве понятых, разумеется…

Из глотки Шаронова вырвался вопль, полный разочарования и злобы. Он не мог больше этого слушать. Он понял, что ему осталось только одно – бежать. Он взмахнул отверткой, нанес удар и бросился напролом в глубь квартиры.

Он сам удивился, как легко удалось ему прорваться мимо плотного, уверенного в себе полковника. Тот отшатнулся, уворачиваясь от удара отверткой, и Шаронов огромным скачком выпрыгнул на середину комнаты. Она была полна людей. Все шкафы, ящики, коробки были открыты, выпотрошены и перевернуты. Светился экран компьютера на столе. Двое соседей снизу – муж и жена, – открыв рты, с ужасом смотрели на Шаронова, точно он был привидением.

А он уже не мог остановиться. Взмахнув своим оружием, он бросился на выросшего перед ним высокого представительного человека с седыми висками. Лицо его казалось строгим, как у директора школы. Он отвел удар, нацеленный ему в шею, и почти незаметно, но сильно двинул Шаронова кулаком в солнечное сплетение. Шаронов охнул и выронил отвертку. И тут же на руках у него повисли двое мускулистых молодых людей. Они в момент скрутили его и защелкнули на запястьях наручники.

– Посадите его! – скомандовал человек с седыми висками.

Шаронова буквально втиснули в кресло. Две сильных руки легли сверху ему на плечи. Он вдруг размяк и почувствовал какое-то странное безразличие ко всему.

– Что вам от меня нужно? – спросил он больше для проформы.

– Теперь только признательных показаний, Леонид Иванович, – сказал тот же человек. – Чтобы вы не заблуждались в серьезности своего положения, сразу сообщаю – у нас имеется постановление на ваш арест, на обыск вашей квартиры и так далее. Обыск уже проведен, запротоколирован, и вам придется многое объяснить. Например, наличие у вас огнестрельного оружия, ядовитых веществ, различных средств маскировки и пресловутых красных карточек. Впрочем, кое-что становится понятным даже при беглом взгляде на ваши записи. Разговаривать вы будете со следователем – он вот-вот должен подъехать. Я всего лишь старший оперуполномоченный, полковник Гуров. Если у вас самого есть какие-то вопросы, можете задать их, пока есть время.

– Как вы догадались? – угрюмо спросил Шаронов, глядя в сторону.

– Я подумал, что затеять такую войну нельзя внезапно, – ответил Гуров. – Вы ведь пришли к этой идее исподволь, Леонид Иванович, верно? Сначала это было обычное раздражение, злоба, негодование. Вы заступились за честь товарища, избили наглеца. Потом вам показалось, что на этом поприще можно сделать гораздо больше. Вы наказали одного, другого, вошли во вкус… Надо сказать, что большую роль тут сыграл человек, который стал вашей и первой, и последней жертвой. Если бы не он, мы бы искали вас чуть дольше. Хочешь не хочешь, а придется нам ставить ему бутылку, когда он выпишется из больницы.

– А вы, значит, не хотите меня ни о чем спросить? – неожиданно произнес Шаронов, глядя на Гурова в упор.

– О чем? То, что было нужно мне, я о вас уже узнал, – пожал плечами Гуров. – Вы были прежде инженером-химиком – вот, видимо, откуда у вас появилась отрава – вы были знакомы с вором Веселым еще с тех пор, когда он был футболистом, вы прекрасно ориентировались во всех проблемах и персоналиях современного московского футбола… А остальное про вас пусть выясняет следователь и, быть может, судебный психиатр.

– А вы не хотите меня спросить, почему я это делал? – с вызовом сказал Шаронов. – Вы помните наш прежний футбол? Вы должны помнить! Когда я вижу, в какую помойную яму он превратился…

– Вам хочется окропить его кровью, – закончил за него Гуров фразу. – Из судей вы переквалифицировались в палачи, решили таким образом облагодетельствовать грешный мир… Небось не испытываете никаких угрызений совести из-за убийства Веселого? Подумаешь, воришку грохнули! А между тем деньги, которые он похитил из квартиры Шаповалова, забрали себе! К вашему несчастью, вратарь записал номера всех банкнот, которые прятал у себя в тайнике… У нас у всех бывают такие потаенные желания, но никому не приходит в голову реализовывать их. Если бы было иначе – во что бы превратился мир? Об этом вы подумали?

Шаронов хотел еще что-то сказать, но полковник Гуров резко отвернулся от него и, протянув руку, сказал кому-то из своих подручных:

– Что-то мне не по себе, устал… Выйду-ка на балкон, глотну свежего воздуха… И дайте кто-нибудь сигарету!