Куда глядят глаза василиска - Наталия Ипатова

— Слезай, — велел Кларенс, — я хочу биться с тобой.

— Кто тебя нанял?

— Слезай, — хмуро повторил юноша, разглядывая противника. — Я буду биться с тобой по велению сердца. Из-за женщины.

— Из-за которой?

Кларенс вспыхнул, мгновенно переполняясь жгучим мальчишеским бешенством. Как можно задать подобный идиотский вопрос? Разве есть женщины помимо нее? За одно это преступное небрежение зеленоглазый черт заслуживает смерти!

«Зеленоглазый черт» утомленно вздохнул и спрыгнул наземь, в свою очередь смерив Кларенса пронзительным взглядом. Сам он оказался немного выше и несколькими годами старше, но отнюдь не шире в плечах. Тощий, жилистый, в нем чувствовалась быстрота и недюжинная физическая сила, но в весе он явно уступал. Кларенс слегка обеспокоился, когда противник привычным жестом потянул из-за плеча длинный стильный меч. У него самого и в помине не было такой игрушки, это не совсем то снаряжение, с каким охотятся на волков. Но меч был решительно воткнут не в живот охотнику, а в сырую землю.

— Кулаки, — предложил незнакомец. — А кто сумеет, тот и оттяпает другому башку. Ладно уж, разомнусь.

Кларенс оценил бы этот красивый жест, если бы не был так поглощен изучением противника. Его левое запястье охватывал шипованный браслет, и эта пикантная деталь могла стать весьма опасной в рукопашной схватке. На груди в кожаных ножнах, подвешенных на шнурке, болтался странной формы нож. Еще несколько металлических пряжек и острые шпоры на сапогах, от которых также имело смысл держаться подальше.

Они обменялись несколькими чувствительными ударами и сделали шаг назад — поразмыслить. Противник Кларенса весьма удачно принимал удары на плечи и предплечья, да и вообще чувствовалось, что он не новичок в боксе. Но Кларенс бил, куда попадал, и был на этот счет спокоен, зная силу своего кузнечного кулака и догадываясь, что любой его достигший цели удар не пропадал даром. Несколько весьма болезненных тычков пропустил и он, не успев их парировать, но Кларенс был крепок, как молодой дуб, и славился умением держать удар. Незнание правил, казалось, сыграло ему на руку. Позволив противнику славно вмазать себе по скуле, и лишь поворотом головы чуточку смягчив сокрушительную силу удара, он ухватил его за левую руку, ту, что с браслетом. Инерция броска вперед и вниз увлекла его дальше, за спину противника, вынужденного разворачиваться следом, чтобы не вывихнуть руку. Кларенс сквозь зубы всхлипнул, когда кованый сапог врезал ему по икре, но пойманного не выпустил, и, когда упал носом в траву, то противник рухнул прямо на него, в неудобной позе, а потому беспомощный. Кларенс, в момент осознав свое преимущество, воспользовался большим весом, и, оказавшись в следующее мгновение схватки сверху, со всей недюжинной силы своих мышц, обеими руками принялся на излом выкручивать полоненную руку, заводя ее к самым лопаткам противника.

— Наигрался? — спросил тот, выплюнув траву.

Кларенс оторопел, глядя, как без видимого усилия выпрямляется рука, бывшая чуть ли не в два раза тоньше его наработанного бицепса, и которую он судорожно тщился удержать обеими своими руками. Лежащий носом в землю враг, на коем Кларенс, уже торжествуя, сидел верхом, стряхнул его, как котенка. Юноша отлетел в сторону, и только инстинктивный поворот головы спас его от обрушившегося сверху удара грозным стальным браслетом, чьи шипы вонзились в дерн рядом с его виском.

Итак, теперь он оказался на лопатках. Противник поднялся на ноги и, как ни странно, не спешил повторять попытку с браслетом, хотя запросто мог бы сейчас размозжить Кларенсу голову. Должно быть, уверен в полной своей победе.

— Ну, кто тебя на меня науськал? Право, никогда не был в таком глупейшем положении. Из-за чего я, черт побери, дерусь?

Кларенс не шевелился, притворяясь оглушенным.

— Да ты живой ли?

Противник вознамерился пощупать пульс на шее поверженного Кларенса, и тот, подтянув колени к груди, распрямился со всею оставшейся в нем силой, ударив его каблуками в грудь.

Да, ради этого стоило пережить все предыдущее. Тот, взмахнув руками, отлетел на несколько шагов, упал навзничь и остался лежать, не шевелясь. Кларенс осторожно, памятуя, что его уловку и против него самого можно использовать, подошел поближе. Рукоять меча, украшенная чайкой, покачивалась совсем рядом с его рукой. Тот, кто насылал Волка, Хозяин всей злобной нечисти, первое чудовище Волшебной Страны, тот, чья голова принесет ему взгляд Королевы эльфов, был в его власти. А все-таки в отрубании головы у бесчувственного противника есть что-то отвратительное. Несовместное с моральным кодексом положительного героя. Вот если бы это был хотя бы какой-нибудь дракон…

Он был гибок и быстр, как черный бич. Он извернулся, как змея, его ноги подсекли ноги Кларенса, и оба вновь покатились по траве, раздавая и получая беспорядочные удары, пока Кларенс не ощутил, что противник в борцовском захвате локтевым сгибом сдавил его горло. Острое колено очень больно вдавилось в его позвоночник, воздуха не хватало, и теперь этот тип мог делать с Кларенсом все, что угодно.

— Слушай, — сказал тот, — если ты дашь мне слово больше не валять дурака, я не буду тебя связывать. Честно говоря, мне неохота возиться, я и так уже потерял тут уйму драгоценного времени. Тем не менее, мне все же хотелось бы с тобой потолковать. Из-за кого ты на меня так съездился? Ну, будешь еще дергаться?

Жутковатого вида нож нетерпеливо кольнул его шею. Кларенс выплюнул в лицо победителю ругательство и приготовился к неминучей смерти, но тот хохотнул и убрал нож.

— Это по-мужски, — одобрительно сказал он, садясь на корточки напротив оглушенного и измордованного пленника. — Ну а все-таки, кто держит на меня такую злую обиду?

Кларенс проглотил застрявший в горле ком. Ни за что не назовет он ее имя этому! Однако топот копыт вдали прервал их задушевную беседу, и оба обернулись в ту сторону, где легкой тенью мелькал среди деревьев в зеленом и рыжем сиянии силуэт всадницы.

Она летела, нетерпеливо погоняя кобылицу, чей хвост полоскался на ветру. Она сидела по-дамски, боком, с волосами, переброшенными на одно плечо, стремительная и нетерпеливая, как пожар в хвойном лесу. Сегодня на ней была зеленая амазонка с широкой юбкой, узким закрытым лифом и стоячим воротничком, два кожаных ремня — от ножа и от рога — крест-накрест перехватывали ее грудь. Выехав на поляну, где происходила разборка, она осадила лошадь, и вороной конь, узнав кобылицу, огласил лес приветственным ржанием.

— Что, черт побери, здесь происходит? — спросила она. — Рэй! Что ты тут затеял?