Чужая жизнь - Валерий Геннадьевич Шмаев

керосином, сгорит к Бениной маме. Ещё три «лимонки» я расположил под крышей склада. Причем, как только кольца выскочат, гранаты упадут на землю прямо под ноги жаждущим местных вкусняшек хозяевам.

Ничего личного. Должны же немцы запомнить эту простую карельскую семью Лембоевых? Перед уходом я насыпал в ранец одного из часовых спрятанного заранее кускового сахарку и прихватил полмешка крупы. Не пропадать же добру, обратно побегу налегке. Можно было бы и расслабиться. Всё же не на прогулке, но мне ещё детей кормить. Взрослые и перетерпеть могут, а детёнышей жалко.

Рассвет я встретил на чердаке дома рядом с домом Лембоевых. Дом оказался пустым, хозяева куда-то подевались, но следы квартировавших в нём немцев присутствовали, отчего я сделал вывод, что тут живёт кто-то из сдёрнувших на облаву немецких егерей. Наверное, один из командиров взводов. Поближе к подчинённым и начальству, да и полевая кухня в шаговой доступности.

Двери в дом были закрыты, но влезть на чердак не составило труда – к дальнему торцу была приставлена лестница. Так что я спокойненько слепил себе лёжку за трубой печки из лежащих здесь же старых сетей и завалился спать. В ближайшие часы ничего нового в посёлке я не ждал.

Глава 9

Утро началось у меня достаточно поздно, часов в двенадцать. Зато выспался про запас. После утреннего моциона я перетряхнул и заново уложил всё своё хозяйство, почистил оружие и пристроил охотничий нож, взятый с Лембоева старшего в нашитые петли над левым карманом немецкого маскхалата. Классный тесак, кстати, и острый до обалдения. Теперь у меня их три – штык на поясе, небольшой обоюдоострый нож в сапоге, снятый с одного из снайперов, и вот этот трофейный режик. Нет. Это не перебор. Много ножей не бывает, а уж тем более таких классных. Пусть будет. Я лучше штык выкину. В смысле на острове оставлю.

В посёлке было тихо. Солдаты из взвода тыловиков по-прежнему периодически шарились по соседним улицам, на площади стояло два грузовика, и мелькнул один раз давешний пузан. Вот и вся движуха. Ни егерей, ни их командира, ни местных полицаев. Видимо, грузовую машину нашли и вокруг неё круги нарезают. Ну пусть побегают, злее будут.

Вернулись егеря в пятом часу, я уже беспокоиться начал. Злые, голодные, не выспавшиеся, все живые и даже ни разу не покоцанные. И, слава богу! Значит, никого из моих комсомольцев не нашли.

Веселуха у приехавших егерей началась тут же. Я даже не ожидал такой удачи – Гриша с тремя немцами и тремя своими помощниками направился к складу. Через десяток минут ударила длинная очередь из ППД, а через четыре секунды – взрывы четырёх «лимонок». Ещё через пару минут от склада потянулся густой столб дыма – керосина я не пожалел, облив им ещё и чердак. Вернее, вылил весь, что был, оставив только пару флаконов у гранаты.

Приятно наблюдать за работой профессионалов. Всё по канонам военной науки: действия спецподразделения в ситуации реальной угрозы, а иначе говоря, в экстремальной ситуации. Морально-психологическая подготовка у ребят на высоте. Ни суматошной стрельбы, ни истерично бегающих солдат, ни беспорядочных команд. Хотя, конечно, егерям обидно. Их горячий ужин горел у них прямо на глазах.

Развлекаловка у ребят продолжилась минут через тридцать, когда на площадь притащили живого, но раненного несколькими осколками гранат Гришу Лембоева. Похоже, он ещё и под очередь из папашкиного автомата влез. Допрашивать Гришаню было уже бесполезно, но признаки жизни он ещё подавал.

Эх! Не судьба мне Лембоева-младшего повесить! Немцы это сделали за меня ещё через пятнадцать минут. Хорошо, что я не укрылся у предателей в доме, как планировал изначально. Пристроив Гришу на виселицу, пяток егерей заскочили в дом Лембоевых, вытащили во двор троих его обитателей и тут же расстреляли. Деда со старухой и женщину жаль, но не надо жить под одной крышей с предателями. Родственники наверняка были в курсе, чем занимаются их муж и сын.

– И воздастся каждому по делам его! Библия, Евангелие от Матфея, глава шестнадцатая.

Вот это голова два уха! Я даже опешил слегка. Это-то я когда вычитал? Память услужливо отозвалась: «Восемьдесят девятый год. Типография ”Красный Пролетарий”. Москва». Вашу ж маму!

Дом, в котором я сейчас укрываюсь, до прихода немцев тоже был обитаем. Вряд ли его хозяева съехали добровольно. В этот дом, кстати, немцы зашли, но немного, судя по топоту, человека четыре. Значит, точно офицер квартирует. В посёлке тем временем продолжалась стрельба. Семьи ещё троих полицаев попали под горячую руку взбешённых моей выходкой егерей.

Не сильно я это планировал, но что сделано, то сделано. Кто же знал, что Гриша папашкины функции на себя возьмёт? Видимо, зверски убиенного Степаном Лембоева-старшего немцы ещё не обнаружили. Машину, похоже, тоже, а часовые с водилой запрятаны Степаном на чердаке склада и скоро превратятся в хорошо прожаренный бифштекс.

Склад тем временем охватило пламя. Тушить его никто не пытался, а зря. Искры полетели в разные стороны, и егеря, и взвод хозяйственников забегали как ошпаренные. Даже озабоченный гауптштурмфюрер объявился. Понимаю, обидно. У него тоже горячий ужин медным тазом накрылся, а заодно и весь запас продуктов на всю эту ораву. А что делать? Сидел бы дома, жил бы спокойно. Зато я теперь знаю, как выглядит холодная ярость – от командира роты егерей можно сейчас сигареты прикуривать.

Густав Брандт действительно хорошо тренированный и сильный мужик, а ещё мне очень не понравилось, как он двигается. Его движения чем-то напоминают движения Степана и Ристо в лесу. Можно даже не пытаться брать его живым. Чревато. Этого только гранатами глушить, а иначе никак. Я точно не возьмусь. Да и не нужен он мне живой. На документы я бы глянул, карты опять-таки не помешали бы. Наверняка бритва с помазком и зеркальцем у него хорошие, а то у нас только один несессер с туалетными принадлежностями на всех, да и тот я на дороге у мотоциклиста подрезал.

Склад горел шесть часов. Немцы носились по посёлку ещё час и к двенадцати ночи угомонились окончательно. Взводный егерей отрубился на час раньше, видно, устал бегать по лесам. Хотел я пристроить гранату к двери его дома, но вовремя одумался. Ещё вылезет этот гадёныш в туалет и обгадит мне всю малину, а заодно себе штаны и пока ещё чистое крыльцо.

Начал я с часовых на площади. Стояли на часах здесь опять хозяйственники, но машин прибавилось, да и погода испортилась, налетел ветер, набежали тучи. Давно