Мои алые паруса (СИ) - Ячменева Алена

— Поедем кататься? — поинтересовался он. Я снова, как болванчик, довольно закивала, хотя еще вчера выстраивала себе на день совершенно другие планы.

— И фоткаться будем! — заявила, хлопнув в ладоши. Славин нехотя, но кивнул.

Фотографировать меня он не любил, но периодически ему приходилось это делать, как и мне выслушивать его дифирамбы автопрому. Правда, жаловаться Пашке было не на что, потому что в последнее время заставлять его фотографировать себя я стала реже — то ли возраст сказался, то ли повышение статуса, то ли вечная занятость. Но сейчас девчонка, которая любит позировать камере, во мне мигом проснулась и уже разрабатывала план, какую выигрышную позу лучше всего занять рядом с дорогущим автомобилем. Хотелось чего-то дерзкого, может быть, даже вызывающего: этот спортивный красненький «Ferrari» будил во мне бунтарку.

— Только мне переодеться надо, — заметила, глянув на свое отражение в стеклянной двери отеля.

— Ага, и накраситься, — подтвердил Славин рассеянно, продолжая гладить руль.

— Что ты имеешь в виду?

Он поднял на меня испуганный взгляд, сообразив, что сболтнул лишнее.

— Ну ты обычно говоришь: «Мне надо переодеться и накраситься», — вот я уже и выучил, что надо делать перед фотосессией. Но так ты и без косметики, конечно, очень красивая, — поспешно принялся тараторить под моим прищуренным взглядом. — А еще я тебе вот что привез, — решил отвлечь он мое внимание и вытащил с пассажирского сиденья чемодан, на который я из-за машины даже внимания не обратила. — Твое?

— Мое! — радостно подтвердила, выхватывая у него свой потерянный багаж и проверяя его сохранность. Чехол был в пыли и грязи, но в целом чемодан не пострадал, как, надеюсь, и вещи в нем. — Спасибо! — выдохнула с искренней благодарностью и на эмоциях обняла друга за шею.

— И поцеловать, — потребовал он. С радостью выполнила просьбу и прижалась губами к его щеке. — Не так, а по-взрослому.

— По-взрослому на людях нельзя, если в тюрьму не хочешь, — поспешно отступила от него в сторону, мигом вспоминая все страшилки, о которых начиталась в интернете про ОАЭ и Шарджу.

— Пошли в номер, — быстро предложил он.

— Не-е, — не согласилась, игриво улыбаясь из-за веселого настроя.

— Все равно же переодеваться еще надо, — попытался он меня заманить.

— И позавтракать, — добавила, расправляя ручку чемодана. Славин поспешно выскочил из машины, раскрывая снова крышу.

— Закажем завтрак к тебе в номер? — сделал очередную попытку проникнуть на мою территорию.

— Давай, — согласилась, когда он выхватил у меня чемодан. — И раз уж ты соришь деньгами, Пашка, то оставь пару крупных купюр мне на парочку теплых шубок…

— Начинается…

— Мы же поедем шопиться?

— Только не сегодня. Сегодня с меня хватит и «фоткаться».

Про голубоглазого папу забыла мгновенно, соблазнившись прогулкой на дорогущей машине и фотографиями на ее фоне.

31. Дружеские касания

Весь день мы со Славиным провели вдвоем. Объездили, наверное, всю Шарджу. Впечатлились интенсивностью движения на дорогах, а также дорожными развязками, которые удивили нас, еще когда мы передвигались на такси, налюбовались множеством мечетей и небоскребов из стекла и металла, прогулялись по набережной и да, пофотографировались на славу.

Весь наш день состоял из смеха и шуток. Мы будто вернулись в юность, забыв про все условности и статусы взрослых, серьезных людей. С Пашей было очень хорошо и спокойно. И даже настороженность относительно его обещания меня покорить вскоре перестала давать о себе знать, и я расслабилась, воспринимая его случайные — или не совсем случайные — прикосновения спокойно, без паники и опасения. Я не задумывалась о том, свидание у нас или просто прогулка двух старых друзей с общим прошлым. С ним я забывала обо всех своих проблемах, и мое внимание полностью сосредотачивалось на его лице, словах, движениях. Точно так же и он не отводил от меня взгляда, то и дело пытаясь дотронуться или идти очень близко. Его вторжение в мое личное пространство происходило так органично, без пошлостей, лишнего подтекста или неловкостей, что заметила я его даже не сразу. Да и Славин никогда не расценивался как чужой, которому нельзя взять меня за руку или дотронуться лишний раз.

Эти прикосновения не были какими-то другими, которых не было ранее. Их просто стало больше. Он то и дело брал меня за руку, дотрагивался будто случайно, прижимался плечом, убирал волосы за ухо, клал ладонь мне на спину. Словом, это были совершенно обычные прикосновения, которые не вызывали у меня настороженности или напряжения. Он так делал и раньше. Но в какой-то момент я начала отмечать, что, заправляя прядь волос за ухо, он попутно гладит меня по щеке и делает это так заботливо, что я готова замурлыкать, как Киса. Или пальцем, словно крюком, подхватывает мое запястье, чтобы привлечь внимание, и тут же сжимает в руке предплечье, поглаживая кожу большим пальцем. Подобная ласка вроде не имела никакого особого значения и в то же время была очень приятной, поэтому хотелось еще и еще. Под вечер я начала ловить себя на том, что сама вкладываю руку ему в ладонь, чтобы он ее погладил.

В душе царили спокойствие и безмятежность. Мой отпуск рядом со Славиным наконец потек своим чередом, и у меня появилась возможность расслабиться и вообще ни о чем не переживать. Куда ехать — разбирался Пашка, где перекусить — планировал Пашка, чем заняться — думал Пашка, о чем рассказать — также Пашка. Он вещал весь день о культуре, быте, истории, интересных легендах и мифах арабов. Под его мерный говор я шла, куда он укажет, смеялась и смотрела на него. Не отрываясь смотрела, снова вспоминая, что в друзья мне достался невероятный красавец. А еще знатный змей-искуситель, который говорил, говорил, говорил. И смешил.

К концу дня мои уши даже устали слушать, столько в них было то ли залито меда, то ли навешано лапши. А щеки начали болеть от не пропадающей улыбки.

— …А веревка поверх платка в национальном одеянии называется игал. Сейчас она является лишь декоративной частью одежды, а раньше применялась бедуинами для связки ног верблюдам, чтобы они не убежали во время ночевки, а еще как кнут…

— Да откуда ты все это знаешь? — поинтересовалась у своей ходячей Википедии, которая развлекала меня весь день.

Мы возвращались в отель на своем красненьком «Ferrari» по ночному, освещенному подсветками разных цветов городу. Мы откинули крышу и наслаждались прохладным ветерком в лицо, по которому успели соскучиться за жаркий день на солнце.

Впервые за день Славин замешкался с ответом, но после некоторого времени раздумий признался:

— Я с четырех утра изучал интернет.

— Зачем? — поразилась.

Конечно, по его раннему подвигу по доставке моего чемодана из аэропорта я поняла, что встал он очень рано, но даже не подозревала, что настолько.

Он снова глянул на меня как-то странно и искренне, доверчиво поделился:

— Я совершенно не знаю, чем тебя удивить.

Примерно таким же тоном в моем представлении друзья-мужчины делятся друг с другом своими проблемами в покорении понравившихся девушек. А в случае Славина я, похоже, выполняла роль и друга, и той самой девушки.

Снова рассмеялась.

— Смейся, смейся, — покачал он головой осудительно. — И радуйся, что тебе не надо ломать над этим голову.

— Не переживай. Если мы все-таки поженимся, мне тоже придется думать, чем тебя удивить, — заявила сквозь смех, похлопав его по плечу.

— Да что в этом сложного? Спальня, кровать и ты в неглиже. Я буду шокирован!

Расхохоталась с новой силой, запрокидывая голову к звездному небу, которое было прекрасно даже в пределах города.

— А как же еда и домашний уют? Тут мне тебя точно будет нечем удивить.

— И это хорошо! Потому что не удивишь как в хорошую сторону, так и в плохую.

— Знаешь, что берешь?

— Вообще не представляю! — возмутился он. — Целый день как по минному полю хожу. А за ручку взять можно? А не разозлится? А если на талию руку положу, она мне ее откусит или оторвет?