Исгерд. Ледяная жрица (СИ) - Полина Грийе

Их было около полусотни — адептов-некромантов, облаченных в ритуальные балахоны, с кинжалами, легко вспарывающими звериные жертвы. На расчищенной поляне, вблизи небольшой пещеры расположился плоский камень, сейчас играющий роль алтаря, и статуя Аманды в человеческий рост — как они всё сюда только дотащили? А в центре у алтаря стоял Вир, затянутый как всегда в черное, с абсолютно равнодушным лицом он чертил центральные символы, готовясь к ритуалу.

Я дернулась подойти поближе, но кто-то ловко сбил меня с ног, прижав к земле.

— Куда, дурная, собралась? Совсем рассудка лишилась? — гневно зашипел Рэн, сползая с меня. — Ты видела сколько их там? Даже ойкнуть не успеешь, как они тебя на этом алтаре и вознесут во славу их чокнутой покровительнице.

— Рэн, только, пожалуйста, не лезь ни во что. Я справлюсь, — поймала я парня за руку, заглядывая ему в глаза и запоздало жалея, что не сумела запереть его в стенах академии. Надо было попросить Тареса его закрыть. Хотя… Кто может остановить огненного демона в двойное полнолуние — в пик наивысшей силы?

Но ответить Рэн не успел: нас обоих скрутило невыносимой болью, вынуждая упасть на землю, царапать скрюченными руками холодную землю, силясь сделать вдох.

— А вот и наша гостья пожаловала. Я уже заждался. Думал не услышишь зов, бросишь бедненького Вира подыхать в одиночестве, — услышала я знакомый голос, и на поляну вышел Видар в сопровождении нескольких некромантов. — О, да еще и не одна. Душка Ами сегодня будет счастлива. Не часто к ней на алтарь попадают жрицы, а уж ицури так и вовсе впервые, наверное.

Я смотрела в эти пустые, ничего не выражающие глаза, абсолютно холодные, как в нашу первую встречу, и ничего не понимала.

— Вейсо, сопроводите наших гостей к алтарю, думаю, там им будет интереснее.

— Как же так, Вир? Ты ведь сказал, что выбирать буду я… — растерянно пробормотала я, заглядывая в равнодушные, покрытые тьмой глаза бывшего друга.

— Ты озвучила свой выбор, маленькая жрица, я с ним не согласился. Мы оба хотим жить. Но… Две жертвы лучше, чем одна. В этот раз выбор не в твою пользу.

Я попыталась сопротивляться, успев вырубить двоих и не даваясь в руки некромантам, но на помощь Виру подоспели еще адепты, и в этот раз численный перевес оказался на их стороне, к тому же, Вир приставил нож к горлу не ожидавшего такой подлости Рэна, и мне пришлось сдаться.

Меня разложили на алтаре, предварительно отобрав кинжал, и зафиксировали руки. Рэна связали и усадили рядом.

— Вир, что происходит? Зачем все это? Что ты собираешься сделать? — пыталась я достучаться до Вирнана, с ужасом разглядывая разворачивающееся вокруг меня действие. — Метку снимают не так, для этого не нужны пентаграмма, алтарь и такое количество народа.

— А разве ты еще не поняла? — ухмыльнулся он. — Это была не простая метка. И принеся вас в жертву я смогу возродить Аманду, получив у нее взамен прощение. Магии твоего огненного демона хватит еще и не на такое. А ты послужишь катализатором.

— Ты чертов сукин сын, — прошипела я, сложив наконец-то кусочки картины. — Когда? Когда ты продал меня ей?

Вир поставил мне вовсе не метку смертника. Это печать самой Аманды. Она выбрала меня в жертвы, а Вир стал исполнителем. Все было иллюзией. От меня никогда ничего не зависело, и мы с Рэном в любом случае должны умереть.

— Когда подкинул тебе идею о ритуале и подсунул в библиотеку книгу, — не стал скрывать Вир. Я рад, что получилось так быстро, думал, намекать и подталкивать придется дольше…

— Ты… там… ты все это специально, да? И в комнате, и храме? — мой хрупкий, словно карточный домик, мир в очередной раз рассыпался на куски.

— Мне просто повезло, что ты сохранила эмоции, и удалось надавить на жалость. Здорово ведь, правда, — осклабился он, блеснув клыками. — Сегодня я стану равным Аманде, а та, кто однажды спасла меня, подарив возможность жить дальше и не чувствовать — наконец-то обретет свободу.

— Она ведь не первая, да Вир, — глухо проговорил Рэн, уткнувшись в колени. И я не первый. Та девочка-жрица, что училась в нашей Академии, внезапно пропавшая после твоего возвращения…

— И она, и те две из Хийтолы, и три послушницы из храма… и даже молоденький парнишка-страж, совсем юный и глупый… и даже моя мать…Но, увы, мертвые куклы, мертвы на алтаре, их не так просто заставить идти на жертвы, а без эмоций жрицы бесполезны. Их ничего не держит, они умирают сгорая… — охотно поделился Вир. — Но сегодня все обязательно получится.

— Вир, ты чудовище…

— Не чудовищней тебя, родная. Твои ручки ведь тоже не совсем чисты. Скольких ты убила, пока обуздала свою суть?

— Я сожалею, что когда-то назвал тебя другом и спас тебе жизнь, — снова влез в разговор Рэн.

— Ничего, мы в расчете. Я вернул должок с лихвой, — отмахнулся от Рэна Видар и посмотрел на небо, где медленно выползала Сол. Еще немного и ее догонит сестра — Муна, закроет собой на тот короткий миг, что выжидает Вир.

— Это не он, ты разве не чувствуешь? — зашептала Рэн, стоило людям в балахонах отойти подальше. — Его накачали чем-то. Вир пахнет по-другому.

Я отвлеклась от попытки высвободиться и пригляделась к Видару: рваные, дерганые движения, резкая походка, так не вязавшаяся с его плавной, кошачьей поступью, пустой, ничего не выражающий взгляд, смотрящий куда-то сквозь меня. Этот парень не был Видаром, которого я знала.

— И что ты предлагаешь? — так же тихо зашептала в ответ, не в силах даже голову повернуть.

— Уже, видимо, ничего. Ты видела сколько их? А я даже обернуться не могу, — Рэн грустно потряс опутывающими его веревками. — Эти заразы все предусмотрели, веревки пропитали.

Мы ненадолго замолчали, обдумывая каждый свое.

— Знаешь, я ни о чем не жалею. Если бы знал, что так будет — все равно бы подошел к тебе в тот вечер… Я люблю тебя, Снежинка. С первой минуты, как увидел… — тихо зашептал Ренар, неотрывно наблюдая за приближающимся к нам Видаром.

— Я… я… — горло схватило спазмом. Я так и не смогла произнести тех нужных ему слов.

— Я сейчас расплачусь от умиления. Огненный влюбленный ицури, последний из оборотных, сейчас сложит голову, отдав жизнь за бесчувственную жрицу.

Вир ловко вспорол рукава моей блузки, делая нужные ему надрезы на коже, выпуская кровь, скатывающуюся по специальному желобку в подставленную чашу, ту самую, из которой все еще торчал вогнанный моей рукой кинжал.

Закончив вырезать на мне необходимые символы,