Можно ли обижать девочек? - Yelis

сколько дней было в прошедшем месяце – тридцать или тридцать один. Этот сон регулярно повторялся в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое число – именно в тот день, в который меня занесло в это время. Или в этот мир? С этим я до конца так и не смог разобраться. Да и неважно это для меня.

Хорошо, когда кошмар посещал меня под самое утро, почти, как сегодня, и я успевал как следует до него выспаться. Такое случилось всего один раз из четырёх осуществлённых мною ранее полётов во сне. Сегодняшний был вторым в серии из пяти ужасных вылетов.

Хуже было, если приходилось летать в начале или в середине ночи. Ни разу после убийственного «приземления» я не сумел заснуть повторно.

И хорошо ещё, что все неприятные, мягко говоря, ощущения пропадали, стоило мне только открыть глаза. Но память-то о них никуда не девалась, терзая ещё некоторое время моё тело фантомными болями. «Интересные» ощущения приходится испытывать при этом: с одной стороны мозг понимал, что проснувшееся тело уже не болит, а с другой – только начинающее отходить ото сна сознание твердило, что ничего для него ещё не закончилось.

Почему этот периодически повторяющийся сон приснился мне сегодня, так сказать внепланово, не по привычному уже расписанию? Оставшийся до срабатывания будильника час я безуспешно пытался найти ответ на этот вопрос.

И ещё на один – что подарить Ладе на её день рождения, до которого осталось всего двое суток.

Я слишком мало знаю девушку, чтобы выбрать какой-то конкретный подарок, который гарантированно пришёлся бы ей по душе. А прийти на праздник просто с букетом цветов было как-то не совсем удобно, что ли. Да и дарят ли здесь парни девушкам цветы? За всё недолгое время, проведенное в местном обществе, я ни разу не видел представителя мужского пола, сжимающего в своих руках какого-нибудь подопечного древнеримской богини18 цветов, расцвета, весны и полевых плодов.

18. По легенде грудь богини Флоры источала цветы, распространявшиеся по окрестностям.

Кроме того, немалое опасение вызывало состояние моего организма, полностью вымотанного и физически, и магически во время вчерашнего футбольного матча. Сами знаете, как чувствуют себя мышцы, перегруженные с непривычки накануне любыми физическими упражнениями. А у меня к ним ещё и голова присоединялась.

Но, слава Богу, всё обошлось, и самочувствие моё, на удивление, после окончательного улетучивания остатков неприятного сна оказалось вполне удовлетворительным.

Под самое утро, словно мало мне было ночных «приключений», одновременно с раздавшимся в тишине комнаты сигналом будильника решила сломаться моя настольная лампа, которую я, задумавшись о смысле своего бытия, периодически то включал, то выключал. Недолго она у меня продержалась. На днях только привёз её из Пензы. Чего она сиротливо простаивала без пользы на моём тамошнем столе? А в здешней комнатушке вечерами дополнительное освещение не мешало бы заиметь. Вот и заимел. Правда, как выяснилось, всего на несколько дней.

Сама лампочка оказалась цела – это подтвердило перемещение её в настенный светильник бытовой комнаты, так как на потолке моей комнатушки, как и всех других помещений, были лампы другой конструкции.

Разборка корпуса настольного осветительного прибора также мало чем мне помогла. Удалось выяснить только, что провода, идущие от залитого чем-то основания к патрону лампочки, тоже не перегорели. Благо розетки в той же бытовке имелись, и напряжение в них, судя по приклеенным сверху этикеткам, составляло привычные двести двадцать вольт, на которые патрон с вкрученной обратно лампочкой и были рассчитаны.

А вот что делать дальше – непонятно, так как сам светильник был беспроводной, и от его основания никакие шнуры с вилками к настенным розеткам не присоединялись. Всю функцию коммутирования светильника со встроенной в стены сетью электроснабжения выполняло то дымчатое полупрозрачное нечто, что было залито в основание разобранного мною далёкого потомка обычной восковой свечки.

Выковырять эту субстанцию мне помог верный раскладной ножик, с которым я почти никогда не расстаюсь. Повертев извлечённый стекловидный брусок в руках, посмотрев его на просвет, зачем-то понюхав и поподбрасывав на ладони, я понял, что моих устаревших на сто лет познаний в бытовой электротехнике для восстановления работоспособности питающего электроэнергией блока явно не достаточно. Да и можно ли его восстановить? Может он вовсе неремонтопригоден?

Жаль, конечно, что только-только привезенная лампа вышла из строя и желания заходить в него обратно совсем не проявляла. И мама Маша может расстроиться. Да не может, а обязательно расстроится, хоть и виду при этом не подаст. Ведь эта лампа её родного сына, которому она наверняка не один год служила верой и правдой. Надо будет попробовать поискать в магазинах или в интернете точно такую же. Или попытаться всё-таки отремонтировать старую.

Вот и она сама (мама Маша, а не лампа), как обычно по утрам, звонит, беспокоясь, чтобы я не проспал, вовремя позавтракал и не опоздал на сегодняшние уроки. Черёд моего ответного звонка с рассказом о дневных событиях наступит вечером, как всегда, перед самым отбытием в царство недоброжелательного ко мне сегодняшней ночью Морфея.

Мою догадку о неремонтопригодности блока питания после окончания разговора с мамой Машей подтвердил всегда готовый прийти на помощь интернет. Он же посоветовал не заморачиваться с ремонтом, а приобрести новый настольный источник света, так как по цене замена энергопередающего элемента, которую, к тому же, должен осуществлять сертифицированный специалист, выйдет чуть ли не дороже покупки нового светильника. Кстати, исправный «блок питания» электроэнергией любого её потребителя, судя по просмотренным мною видеороликам и картинкам, должен быть абсолютно прозрачным, а не таким серым, каким он достался мне в качестве бесполезного трофея.

Приняв полученную информацию к сведению, я плюнул на всё, решив отложить решение всех утренних вопросов на вечернюю пору. Тем более, что время завтрака всё ближе и ближе, а я ещё не зарядился физически.

Вообще, странные у нас пробежки. Бегают, теперь уже, три человека каждые (ну, почти) утро и вечер по заросшему древесными великанами парку в полнейшей тишине. Только прерывистый свист вдыхаемого и выдыхаемого воздуха да уверенные шлепки спортивных подошв о твёрдые плитки беговых дорожек разбавляют мерный шелест колышущихся по ветру зелёных пока ещё крон. Это – утром, когда все нормальные люди ещё досматривают последние, самые сладкие кадры своих чудесных или кошмарных, а может и эротических сновидений.

А по вечерам к внешним раздражителям периферийной нервной системы добавляются сначала удивлённые и недоумевающие, а потом и насмешливые взгляды прогуливающихся по парку и держащихся за руки гимназисток, выполнивших выданное на завтрашний день домашнее задание и щебечущих о