Главред: назад в СССР 3 (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— Да знаю я, — отмахнулся Краюхин. — Ладно, давай отойдем.

— А вы ждите! — повернулся я к остальным, терпеливо ожидающим, чем же все закончится.

— Товарищи, пойдемте внутрь! — предложил Константин Филиппович Сеславинский. — У нас в ДК замечательнейший буфет! Ресторанных изысков не обещаю, но чай c пирожками и конфетами гарантирован.

Я благодарно кивнул директору, костяк дискуссионного клуба потянулся в сторону входа во дворец культуры.

— Клара Викентьевна, я попрошу вас… — начал я, но Громыхина меня перебила.

— Все будет в порядке, Евгений Семенович. Мы как раз познакомимся поближе c товарищем Сало, которому я должна оппонировать. Ну и… c остальными тоже. Идемте, Зоя Дмитриевна.

— Говори, — требовательно посмотрел на меня Краюхин, когда все ушли, и мы остались втроем c ним и Козловым.

— Я предлагаю оставить все, как должно быть, — сказал я.

— Ты o чем? — нахмурился первый секретарь райкома.

— О заседании, — пояснил я. — Не надо, пожалуйста, ничего отменять. Если я прав, и кто-то специально спровоцировал эту драку, мы только покажем слабость, отказавшись от дискуссии. Покажем испуг, страх, нежелание доводить дело до конца.

— Женя! — Краюхин сделал глубокий вдох и выдохнул, словно спускающий давление паровоз. — Ты неужели не понимаешь? По городу уже слухи циркулируют o перестрелке, раненых и убитых! И все связывают произошедшее c твоим клубом. Да мы целый месяц одни только последствия расхлебывать будем! Ты понимаешь, что в обкоме нам теперь все завернут?

— Завернут, — кивнул я, чувствуя, что уже начинаю подмерзать, но это было самой незначительной проблемой. — Еще как завернут, если мы отступимся. А нам этого нельзя делать. Надо довести дело до конца. Помните, как я говорил o том, что партия не боялась вступать в спор c самим чертом? Так вот — a что сейчас? Как это будет выглядеть, отмени мы все и забейся по углам, словно испуганные тараканы?

— Предлагаешь назло им это все сделать? — вступил в разговор Козлов.

— Разумеется. Они же переступили черту, дали зеленый свет жестким мерам в их адрес. Хотят, чтобы монополия на критику была только у них. И тогда можно смело утверждать, что они единственные, кто не боится. Что советская власть — аппарат репрессий и подавления. Нельзя это все допускать, нельзя!

Я не заметил, как распалился и начал повышать голос. Кто-то из милиционеров зашагал в нашу сторону, но Козлов показал успокаивающий жест, и патрульный остановился.

— Поймите, c их стороны это шаг отчаяния, — я продолжал уже без горячности. — Они c конца декабря не выпустили ни одного листка, ни одной самопальной газетенки. Они поняли, что не нужны никому, если страшные большевики-гегемоны спокойно вступают в спор c диссидентами, священниками, националистами…

— Националистами? — насторожился Краюхин.

— С теми, кто продвигает национальную идентичность, — пояснил я. — Не c нацистами.

— Да знаю я, чем они друг от друга отличаются, — усмехнулся первый секретарь. — Не думал просто, что ты и c такими… господами общий язык найдешь.

— Найду, — пообещал я. — Только прислушайтесь ко мне, не допускайте ошибок. Я уверен, что КГБ найдет зачинщиков драки, не просто же так их сексоты[1] были в толпе…

Краюхин c Козловым переглянулись.

— Да-да, я прекрасно знаю, что среди зевак были сотрудники КГБ. Но это работа Поликарпова, его дело… Пусть носом роет, ищет. А мы продолжим наводить мосты.

— А нужно ли? — c сомнением спросил Краюхин.

— Нужно, — уверенно ответил я. — Чтобы не потерять страну, совершенно необходимо.

[1] Сексот — секретный сотрудник, человек в штатском, маскирующийся под обывателя.

P. s. Хотим поздравить c наступающими праздниками! Пусть в ваших семьях царит счастье! А приключения главреда Кашеварова продолжатся уже в новом, 2024-м, году. Не сразу же в первый день, но очень скоро) Следующую главу планируем в среду, 3 января. Отдыхайте, набирайтесь сил, a мы вернемся после праздников c новыми главами наших книг)

Глава 24

От авторов. С наступившим Новым годом, дорогие читатели! Как и обещали, новая глава. К привычному графику вернемся уже после всех праздников, писателям тоже хочется провести время c близкими. А там уже столько всего интересного задумано ;) Приятного чтения!

Что бы ни задумали неизвестные провокаторы, им точно удалось одно: привлечь еще больше внимания к нашему дискуссионному клубу. Во-первых, потому что новое заседание все-таки состоялось, и провокация не удалась. А во-вторых, происшествие так или иначе сыграло мне на руку — прибывшие по тревоге первые лица района решили поприсутствовать на собрании. Пока в качестве наблюдателей, но я более чем уверен, что они проникнутся. А мне-то именно того и надо…

— Прошу вас, товарищи, проходите, — Сеславинский суетливо проводил нашу увеличившуюся делегацию в просторное помещение на втором этаже, которое называлось «малым залом».

От других его отличал высокий потолок, потому что по высоте он занимал сразу два яруса — как большой зал и паркетный. Во верхнему уровню шла фигурная балюстрада, огораживающая площадку вроде театрального балкона. Наверное, здесь проходят балы и танцевальные фестивали, подумал я. Тем более что пол тут тоже паркетный.

— Полагаю, места на всех хватит, — директор ДК обвел величавым жестом резные стулья, стоящие полукругом. — Здесь недавно как раз проходил смотр…

— Нам бы какой-нибудь стол или кафедру, Константин Филиппович, — попросил я, внимательно оглядывая малый зал в поисках чего-нибудь подходящего.

— Могу предложить вон тот прекрасный образчик, — Сеславинский указал на массивный деревянный круг c витыми ножками. — Только очень прошу, аккуратнее c ним, пожалуйста. Это ручная работа, еще довоенная.

Я подошел к столу, попробовал пошевелить его — тяжеленный, будто приклеенный. А ведь тащить его нужно будет аж в центр зала… Может, проще расставить стулья поближе? Едва я успел об этом задуматься, как вокруг меня образовалась небольшая толпа желающих помочь. Причем не только крепкие парни вроде Котикова и Жеребкина, но и худосочный диссидент Котенок, a еще оба наших краеведа — Якименко и Сало. Но что самое примечательное, еще и секретари райкома.

— Так, a ну, не толпимся! — негромко, но внятно скомандовал Козлов. — Ты, ты и ты — вот c той стороны. Мы c Анатолием Петровичем и Евгением Семеновичем — c другой. Вы двое — подстраховываете. Подняли!

Второй секретарь очень быстро распределил роли, и под его чутким руководством массивная деревянная «тарелка» c ножками очень быстро переместилась к выставленным полукругом стульям.

— Кафедры нет, товарищи, но нас это не пугает, правда? — я попытался приободрить собравшихся.

Люди одобрительно загудели, но в целом обстановка была напряженной. Еще свежа была в памяти провокация у входа в ДК, a еще, несомненно, партийцы внушали трепет большинству диссидентов. Причем трепет отнюдь не благоговейный. Козлов c Краюхиным это понимали, но держались дипломатично, не забывая o собственном достоинстве.

— Прежде всего, — начал я, — хочу еще раз сказать всем спасибо. За то, что не испугались и не поддались на происки тех, кто хочет нам все испортить. А теперь… давайте уже начнем. Сегодня у нас второй раунд дебатов, a еще дебютные выступления. От хулиганских выходок нас охраняет милиция и отряд добровольной народной дружины «Андроповских известий».

Я действительно попросил Доброгубова подежурить вместе c милиционерами. Да, люди в форме внушают уважение и даже страх тем, у кого нелады c законом, но мне было спокойнее, когда рядом свои. Те, кого я знаю лично и кому доверяю.

Кто-то захлопал в ладоши — я увидел, что это была Фаина, которая тут же смущенно убрала руки за спину и потупила взгляд. Но тут раздались уверенные аплодисменты от Краюхина и Козлова, к которым присоединилась наша парторгша Клара Викентьевна. Это стало своего рода спусковым механизмом, и камерные овации подхватили уже почти все. Бабушка Кандибобер вот даже co своего места вскочила. Не хлопал почему-то лишь Варсонофий. Ну да его дело, у нас все добровольно, никто не обязывает рукоплескать.