Ядовитая тропа - Александр Александрович Тамоников

и уже с начала сорок шестого года аэропорт принимал первые военные самолеты.

Вот это была бы идеальная цель. Он находился в черте города, рядом размещались несколько пунктов временного размещения караульных. Что тоже, с точки зрения Семена, было не лучшей идеей, потому что такие пункты, где скопились больше десятка советских солдат, уже были идеальной целью.

– Профдеформация, – снова сказал сам себе Семен.

– Почему? Что? – проснулся Афанасий Федорович.

Семен так увлекся размышлениями, что даже не заметил, что старый солдат задремал за столом.

– Иди спать, ты здесь такой уют сделал буквально за несколько часов, я даже не понимаю, как ты это сумел.

– Да это самое простое. Знаешь, как я мечтал об этом. О теплом свете из окна вечером. И чтобы за этим окном торшер, тюль, чтобы скатерка была. И картошка вареная в тарелке.

Семен улыбнулся:

– Иди спать, правда. Я еще подумаю.

– Над чем?

– Над подрывом аэродрома, – честно ответил Семен.

– А, ну так это просто. Надо утром взрывать.

– Это почему? – удивился Семен.

– Потому что утром оттуда уходят патрули на дежурство, а туда идут на работу. И самолеты тоже прилетают утром. Чаще всего. Я там жил рядом в первое время. В расположении.

Семен качнул головой, признавая правоту Афанасия Федоровича.

– Ты тоже спать иди, Семен. Сегодня ночью вряд ли что-то произойдет.

– Я сейчас сам себе кажусь очень глупым, но я снова спрошу – почему? – Серабиненко потер ноющие виски и весело посмотрел на Афанасия Федоровича.

– Ну ты уже потыкал палкой в это гнездо. Теперь нужно жужжание послушать.

Семен покачал головой. Буквы в тексте бумаг, которые лежали перед ним, уже расплывались перед глазами. Завтра нужно будет устроить небольшой рейд. Для начала доехать до Главного вокзала и вокзала Пиллау. Посмотреть, понаблюдать, послушать. Чутье – чутьем, но если он не проверит железные дороги, хотя бы не попытается, то не узнает, был ли там Ян Плюснин с каким-нибудь дружественным визитом и не работал ли он там под видом инженера.

И все-таки Семен не выдержал. Он сел в машину и поехал по адресу общины. Успел вовремя. Там рядом был небольшой парк, уютная церковь, отчего-то община выбрала лютеранскую кирху на окраине города. Недалеко от дома Семена, но все в неразрушенных кварталах Кенигсберга было относительно близко. Серабиненко поставил машину в тени дома, дальше пошел пешком. Именно в этот момент мимо него с ревом пронеслись два автомобиля, которые, лихо затормозив перед кирхой, выплюнули из салона несколько групп вооруженных солдат. Смирнов выполнил свое обещание. Брали «шпионов» с максимальным шумом, стрельбой, но все-таки только в воздух, потому что внутри были преимущественно женщины и дети. И вот эти самые женщины и открыли стрельбу. Из неприметной дверцы выскочила растрепанная девушка. И вот она стреляла не в воздух, а на поражение. Успела ранить двоих или троих, прежде чем ее убили, но под ее прикрытием еще две женщины пробежали к парку, но дойти до него им не дали. Водитель машины, на которой приехали солдаты, догадался включить фары, и они лучами света прорезали парк насквозь. Вот так, наверное, и выглядели знаменитые амазонки. Разъяренные фурии решили не сдаваться живьем. Они стреляли не глядя, просто в сторону солдат, ослепленные ярким светом фар.

Семен не знал, какой приказ отдал Смирнов, брать живыми или, может быть, наоборот, стрелять на поражение. Бойцы честно пытались не убивать их, но казалось, что у шпионок был какой-то нескончаемый запас патронов.

Все трое были убиты.

Не сказать, что Семен был расстроен таким исходом событий, но в целом это было именно то, что нужно. Шум, гам, стрельба и слухи, которые поползут по городу уже сегодня ночью. Остальная группа Плюснина либо затаится, либо будет вынуждена действовать как можно быстрее. Все, что интересовало Семена, это документы. Но об этом уже можно будет поговорить со Смирновым, потом. Сегодня уже все. Спать. Он подежурил в своем импровизированном зрительном зале еще полчаса. Посмотрел, как выводили народ из кирхи. Многие из задержанных уже наверняка заражены. Про болезнь Семен тоже доложил коменданту и отдал ему план лечения, который оставила Тамара. Это должно помочь. В конце концов, Смирнов должен заботиться о городе, над которым его поставили главным. А у Семена есть и другие дела.

Подойдя к своей машине, Семен поехал домой.

…На Главном вокзале с утра уже кипела работа. Семен доехал до него довольно быстро.

– Ого, это кто к нам такой важный пожаловал? – сказал рядовой из караула, охраняющий вокзал.

Вот тут пора было показать зубы и начать наводить шухер. За ночь, обдумав стратегию, Серабиненко понял, что день он потратит сегодня именно на это. Будет ездить по городу и устраивать как можно больше шума. А вот про Яна пока нигде говорить не стоит. Пусть пока побудет городским героем. Иначе заляжет так, что не выкурить будет его из какого-нибудь подвала. Тем более что, учитывая ночную облаву, город уже с утра должен быть в курсе того, что всех начнут трясти.

На Главном вокзале кипела жизнь с раннего утра. Он был красивым. Простые, строгие линии. Ничего лишнего, но сочетание бордового кирпича и изящных арок крыш на платформе притягивало взгляд. На одном из путей стоял паровоз.

– А ты знал, что паровозы нельзя заглушать? – раздался веселый голос неподалеку.

Семен обернулся и заметил, что рядом стоял молодой мужчина, сунув руки в карманы шинели, и смотрел на паровоз.

– В смысле?

– Если паровоз один раз раскочегарили, то потом уже нельзя останавливать. Он должен быть все время в рабочем состоянии. А этот уже заснул навсегда. Но может проснуться, если до нас доедут инженеры с «Шихау».

– Уж не Плюснин ли?

– О, ты уже слышал о нем? Буквально вчера он читал лекцию.

– Где?!! – Семен даже моргнул от удивления, как он мог такое пропустить…

– В здании старой биржи. Там хотят сделать матросский клуб. Хорошая была лекция про инженерное дело, про то, что будущее за технологиями. Корабли, самолеты, поезда. Он столько всего наобещал уже к ближайшей пятилетке, что хотел бы я ее застать.

– А что, боишься не застать? С чего такие мрачные мысли?

– Работа у нас нервная, – отозвался собеседник Семена.

Парень был очень воодушевленным, а Семен, наоборот, подобрался, как перед прыжком, в ожидании продолжения разговора.

– Я тут начальник, наверное. Сложно объяснить мою должность, просто выдернули из штаба и сказали: «Дуй командовать на вокзал, и чтобы к весне был готов к приему первых переселенцев», вот пришел. Я Марихин Юрий. Это ты на «Хорьхе» Смирнова приехал, да?

– Да.