Принцесса безумного цирка - Татьяна Луганцева

— Этим музей и интересен, — вздохнул Раду. — Вот и ваш соотечественник Владимир Пахильченко понял, чем можно привлечь туристов. Но никакого криминального прошлого, настоящего или будущего у него нет.

— За будущее я бы не ручался, — предостерег его Никита.

— Со всеми мужчинами мы разговаривали, никто не знает, куда пропала Ирина, — заключил полицейский, глядя в свои бумаги.

— А вы думаете, кто-то из них прямо так и скажет, что убил Ирину? — черные брови Никиты удивленно поползли вверх.

— Убил? — оживился Раду. — Почему убил? Почему вы так сказали? У вас есть какие-то данные?

— Да нет у нас никаких данных! Разве не подозрительно, что женщина внезапно исчезает из оплаченного на две недели вперед номера, не взяв ни вещей, ни денег, ни документов? Что же с ней могло случиться? Наверное, она засиделась в кафе или заболталась с подружкой, — спросил и сразу сам ответил Никита, для пущей убедительности своих слов стукнув тростью о пол.

— Логика ваша понятна и нам, не думайте, что здесь дураки работают. Но пока не найдено тело, мы не говорим об убийстве. Все-таки остается шанс… хотя и минимальный, — отвел в сторону глаза Раду и, что-то вспомнив, смело посмотрел в лицо Никите. — Я, кстати, сообщал о происшествии коллегам в Бухарест, а те передали информацию о пропаже российской гражданки в Москву. Но ваша полиция, видимо, не очень ратует за своих граждан и рвется за них в бой. Был получен лаконичный ответ: мол, Куркова пропала в вашей стране, вам и искать.

— А разве не правильно? Преступление случилось здесь, у вас. А вы на что? Как наши доблестные милиционеры из-за одной Иры прилетят в другую страну и будут вести расследование, не зная ни языка, ни обычаев народа, ни культуры? Да наша милиция и не располагает материальными средствами, чтобы разъезжать в командировки по белу свету, ведь, извините, наших соотечественников сейчас везде полно, — заступилась Лена за родную милицию.

— Вот мы и работаем, — недовольно ответил Раду, всем своим видом показывая, что у него и так полно дел, а тут еще ему на шею повесили дело русской невесты, приехавшей в Румынию за своим счастьем и так странно пропавшей.

— У всех мужчин, с которыми видели Ирину, есть алиби? — деловито поинтересовалась Лена.

— Не было преступления, не надо и алиби. Ведь не доказан факт, что с этой женщиной что-то случилось. О каком алиби может идти речь? Чтобы иметь алиби на момент совершения преступления, надо знать время совершения преступления и было ли оно вообще совершено! — выдал Раду длинную фразу и сам задумался над тем, правильно ли произнес ее, ведь говорил на неродном ему языке, а просто стараясь донести главную мысль до собеседников.

Собеседники тем не менее его поняли и погрузились в мрачное раздумье.

— Что нам делать? — первой подала голос Лена. — Что мы скажем ее матери? Ведь не вам предстоит смотреть ей в глаза.

— А что я могу? — развел руками Раду. — Мы ищем. Как будто у вас в России нет нераскрытых преступлений, — намекнул следователь на то, что исчезновение Иры, скорее всего, останется «висяком» в послужном списке румынской полиции. — Так что зря вы за ней приехали, все равно мне ничем не помогли. Возвращайтесь в Москву.

— У нас оплачен номер в отеле, и мы сами решим, когда вернуться домой, — ответил Никита.

— Можете пообщаться с вашим соотечественником, директором музея восковых фигур, — напоследок посоветовал Раду, снова принимая задумчивый вид.

— Рекомендуете?

— Рекомендую. Если честно, не нравится мне этот музей. А я не могу даже взять разрешение на обыск. Нет видимой причины, понимаете?

— Понимаем, — кивнула Лена и про себя подумала, что Раду Мазаре пальцем о палец не ударит ради русской туристки, зато с большим удовольствием повесит все на другого русского, не угодившего ему тем, что имеет хорошие деньги от своего музея.

— Что будем делать? — этот вопрос Лена задала Никите уже на выходе из полицейского участка.

— Что-то мне подсказывает, что Иру он не найдет, — ответил тот.

— А мне кажется, что он особо и не искал. «Нет преступления, нет алиби…» — передразнила она местного полицейского. — Мы должны поискать Иру сами. И первое, с чего мы начнем, это пообщаемся со словоохотливой Маргаритой. Нажмем на нее и выясним, что ей говорила Ира и с кем она встречалась.

— Хорошо, — согласился Никита, пожимая плечами. — Все равно нам терять нечего, а делать что-то надо.

Лена взяла его под руку, и они, решив прогуляться пешком, поступью старой супружеской пары пошли вдоль парка по вьющейся на склоне горной дороге, постепенно поднимаясь к своему отелю. Воздух в горах был исключительно чистый и свежий. Народу на улицах, в придорожных кафе и магазинах было немного, и Лена с Никитой посидели в одном из ресторанчиков, перекусив пиццей и кофе. Румыны представляли себе пиццу явно по-своему, позаимствовав у итальянцев только название. Если темпераментные итальянцы пытались поразить воображение клиентов тонким, невесомым тестом и вкусной, изобилующей ингредиентами начинкой, то румыны выпекали толстую сдобную лепешку, на которой посередине скромно были утоплены несколько кусочков обычной колбасы и пара колечек репчатого лука с шелухой. Хлеб был неплохой, но пиццей сие произведение местного пекарского искусства невозможно было назвать даже с большой натяжкой. Зато кофе Лену и Никиту порадовал — он был налит в довольно вместительные чашки (а не в «наперсток», как в некоторых других странах, к чему русские не приучены) и был достаточно крепкий и горячий. Вдоволь наевшись хлеба, добровольные сыщики двинулись дальше, купив в придорожном кафе бутылку вина семилетней выдержки.

Отель «Кондор», когда они подошли к нему, уже включил подсветку и выделялся среди густой хвойной растительности уютным, желтым зданием со светлыми, белыми окнами и четырьмя золотыми звездочками по фасаду. За полукруглой стойкой рецепшн никого не наблюдалось. Лена с Никитой спустились вниз по лестнице на свой минус третий этаж и вошли в номер.

— Если честно, прогулка меня утомила, — признался Никита, прислонясь плечом к стене.

— Скажи, чем помочь?

— Поставь, пожалуйста, на нашей террасе два кресла к столу, бутылку вина на стол и принеси туда два фужера, — попросил он. — Давай мы с тобой посидим на свежем воздухе и полюбуемся сказочным видом. Где мы такое еще увидим? Я хочу насладиться твоим очаровательным обществом и поговорить с тобой.

Лена в предвкушении романтических посиделок при луне в знаменитом трансильванском тумане кинулась на террасу выполнять просьбу Никиты. И как вкопанная остановилась в проеме балконной двери. Бутылка выскользнула из ее рук и вдребезги разбилась, вино залило обширное пространство напольного покрытия. Нет, Лену не впечатлили горы и стелющийся по склонам туман, и даже не обрадовал вид террасы с круглыми желтыми фонарями по периметру. В состояние столбняка ее привел вид распластанного на полу террассы тела женщины, лежавшей вниз лицом, с раскинутыми в стороны руками и ногами. Шея женщины была неестественно вывернута, а вокруг головы расплылось темное, красное пятно, и оно не было красным вином. Лена не сразу поняла, что перед ней лежала Маргарита. От накатившего ужаса Лена не нашла ничего лучше, как издать настоящий, истеричный вопль. Никита подскочил к ней довольно быстро, несмотря на усталость и то, что передвигаться приходилось с помощью трости.

— Что такое?!

Лена протянула подрагивающий, указательный палец в направлении распластанного тела.

— Мар-га-ри-та…

— Стой здесь, я сейчас позову на помощь, — сказал он и, прихрамывая, выбежал из номера.

Лена, не отрываясь, смотрела на тело женщины. И вдруг уголком глаза заметила какое-то движение со стороны края террасы. На дрожащих ногах Лена подошла к нему и посмотрела вниз. Ничего, кроме сосновых ветвей от деревьев, густо растущих по склону, и тумана она не увидела. Зато ее нога подвернулась, и девушка полетела в обрыв, не успев даже закричать. Судьба Лены была бы предрешена за считаные секунды и не отличалась бы ничем от судьбы несчастной Маргариты, если бы ее рука в полете не зацепилась за какую-то веревку. А еще правильнее будет сказать, что рука Лены просто запуталась в ней. Заледенев от страха, девушка повисла на ней на приличной высоте над склоном горы, поросшем елями и соснами. Некоторые раскидистые еловые лапы доставали до нее и больно покалывали своими иголками. Где-то наверху остался уютный «Кондор» со всеми его террасами и этажами, Никита с тростью и мертвая Маргарита. Лена затряслась всем телом и закачалась на веревке, словно на качелях. Вдруг она ощутила значительный по силе рывок спасительной веревки где-то под собой, которая затем как будто змеей скользнула сверху на нее, после чего Лена полетела кубарем вниз. Соприкоснувшись с землей (до которой, оказывается, было не так уж долго), Лена покатилась по склону горы, закрывая лицо руками и стараясь уберечь от ударов голову. И все равно периодически она ударялась ногами, руками, телом о стволы деревьев, некоторое время — там, где склон был более пологим, — сползала вниз более медленно, цепляясь руками, ногтями за невысокую траву, мох, оголенные корни деревьев и даже за землю, но та была сырая и скользкая. А на более крутых участках скорость падения увеличивалась, и Лена снова стремительно летела вниз, рискуя сломать себе шею. Сколько метров она преодолела таким акробатическим способом, Лена не могла знать, а закончилось ее путешествие сильным ударом головой обо что-то твердое, и мир погрузился в темноту.