Его сокровище - Эмилия Росси

— Босс, нужно уходить, — сказал Ромео, подходя ко мне сзади. — Я улажу все с копами, но будет лучше, если ты уйдешь.

Большая часть полиции была у нас в кармане, но стрельба средь бела дня все равно была катастрофой.

София что-то делала со своим коленом, на ее лице была боль.

— Ты ранена? — Повторил я. — Можешь двигаться?

— Я в порядке, — ответила она. — Пришлось вправить колено.

Я моргнул, глядя на ее колено в джинсах. Когда она отпустила его, я бережно взял ее на руки, и Ромео открыл заднюю дверь машины. Анджело сел за руль, чтобы отвезти нас домой, а Ромео остался, чтобы поговорить с копами. Мы проехали мимо первой полицейской машины, когда выехали на главную дорогу.

— Кто стрелял в нас? — спросила София тихим голосом.

Я держал ее как можно бережнее, прижимая к своей груди. Я прижался лицом к ее волосам, вдыхая ее запах.

Я мог ее потерять.

— Албанцы, — выдавил я, ненавидя, как грубо прозвучал мой голос.

Арбен обвел меня вокруг пальца. Он знал, что я уеду на север, оставив жену без защиты. Но как он узнал, где она будет.

Ее глаза расширились.

— Зачем они это сделали?

— Не знаю, tesoro, — я откинул прядь волос с ее лица. — Я выясню, и они заплатят кровью.

Я не хотел ее пугать, но очевидно, что албанцы целятся в нее, чтобы добраться до меня. Вот почему я не хотел брака. Он означает быть уязвимым.

Последние недели я пытался создать между нами дистанцию, но теперь не мог вынести мысли о разлуке с ней. Я думал, что расстояние защитит меня от уязвимости, но, таким образом, я лишь создал еще больше проблем. София нерешительно протянула руку, и я закрыл глаза, когда она провела пальцами по моей щеке.

— Нудл был таким хорошим мальчиком, — сказала она, устраиваясь у меня на коленях, чтобы погладить собаку. — Ты испугался, малыш? Ты был таким храбрым.

Что-то горячее вспыхнуло у меня в груди, и определенно точно не ревность к ласковому прозвищу, которым она назвала собаку.

— Он в порядке, — сухо сказал я.

Язык Нудла высунулся изо рта, когда он наклонил голову к руке Софии.

Мы въехали в подземный гараж, и София напряглась.

— Подождите, кто-то забрал мою инвалидную коляску?

Я встретился взглядом с Анджело в зеркале заднего вида, и он покачал головой.

— Убедись, что Ромео заберет ее, — приказал я, и он кивнул.

— Я отнесу тебя внутрь, — я не был уверен, что смог бы отпустить ее даже если бы у нас была коляска.

Я ждал, что она станет возражать, но она только расслабилась в моих объятиях. Ощущение ее головы на моей груди успокоило меня.

— Анджело, — сказала София, протягивая руку охраннику, когда мы вышли из машины. — Спасибо, что защитил меня. — Ее голос дрогнул, и она быстро заморгала, когда взяла его за руку.

Тот факт, что сегодня он спас жизнь моей жены, был единственным, что удерживало меня от того, чтобы отрубить ему чертову руку. Я хотел быть единственным, кого она касается.

— Всегда, bella, — ответил он.

Я пробормотал что-то и направился к лифту с Софией на руках.

— Вызови врача, — рявкнул я.

— Мне не нужен врач, — запротестовала София.

— Не спорь, — сказал я, строго глядя на нее. — На этот раз ты не выиграешь.

— Рада, что ты знаешь, что в большинстве наших споров побеждаю я, — с достоинством сказала она.

Черт. Я почти почувствовал желание улыбнуться, пока лифт поднимался в нашу квартиру.

37

СОФИЯ

Маттео не переставал суетиться. На мне было три одеяла, он продолжал приносить мне напитки: воду, чай, кофе, газировку и большой стакан граппы — крепкого итальянского ликера. Последнее заставило меня приподнять бровь, но мой измученный муж даже не заметил этого.

Я изучила тонкий язык тела Маттео. Выражение лица у него было каменное, тон строгий и серьезный, но он не мог скрыть, как в стрессе проводил рукой по волосам, как сжимались кулаки от беспокойства и слегка морщились глаза, когда он был счастлив. С каждым доставленным напитком и едой, с каждым грубым вопросом о том, как у меня дела, в моей груди становилось все теплее.

У меня не было ни роскошной свадьбы, о которой я мечтала, ни улыбающегося жениха, ни тихой, мирной жизни в деревне, но я все больше и больше думала, что в итоге у меня будет что-то получше.

— Тебе нужно еще одно одеяло? — Маттео навис надо мной, спутанные пряди волос падали ему на лоб, а в глазах было слегка безумное выражение.

Желание подразнить его было сильным, но вместо этого я протянула руку.

— Что? Что это такое? — спросил Маттео, глядя на меня сверху вниз.

Я фыркнула и схватила его за руку.

— Мне больше не нужны одеяла. Ты сядешь со мной?

Его взгляд был прикован к нашим соединенным рукам. На мгновение я подумала, что, возможно, переступила черту, но затем Маттео сжал мою руку. Я потянула его, и он сел рядом со мной на диване. Его тело было напряженным, поскольку он сохранял пространство между нами. Когда мы впервые встретились, я бы истолковала его поведение как раздражение на меня, но у меня росло все большее подозрение, что я нравлюсь моему мужу.

Может, он заботится обо мне.

Я поерзала на подушке, пока наши тела не прижались друг к другу. Когда он не отодвинулся, я положила голову ему на плечо.

— Что ты делаешь, tesoro?

Мог ли он услышать, как забилось мое сердце при этом ласковом прозвище?

— Я… Устраиваюсь поудобнее.

— Поудобнее?

— Да, — сказала я.

— Хорошо. Устраивайся поудобнее.

Он сел так, что его рука обхватила меня. Затем я крепко прижалась к его груди. Он был теплым и успокаивающим, я таяла рядом с ним. Потом его рука провела по моим волосам, и я была почти уверена, что действительно умерла, а это был рай.

— Я готова к тому, чтобы в меня стреляли ежедневно, если после этого я буду в таком положении, — сказала я, глубже прижимаясь к объятиям Маттео.

Его хватка на мне усилилась.

— Не шути, блять, на эту тему.

Я провела носом по его горлу, удивляясь своей смелости.

— Кто сказал, что я пошутила?

Он вздохнул.

— Как насчет того, чтобы я пообещал обнимать тебя каждый день, если ты пообещаешь, что в тебя не будут стрелять?

— Договорились.

— Ты уверена, что тебе не нужно еще одно одеяло? — пробормотал он.