Славянский мир Начальной летописи - Николай Барсов

В эпоху Начальной летописи границы Полоцкого княжения прилегали на севере к новгородским, на востоке к смоленским и черниговским, на юге к киевским, на западе и северо-западе к литовским и чудским расселениям. Первым ближайшим к Новгороду пунктом полоцких владений в XI веке мы видим Въсвят (теперь Усвят на озере того же имени в Суражском уезде Витебской губернии), отданный в 1021 году Ярославом Великим Брячиславу Изяславичу Полоцкому вместе с Витебском (Софийский временник в Полн. собр. русск. лет. Т. V. С. 134). Весьма вероятно, что предшествовавший этой уступке набег Брячислава Полоцкого на Новгород и война, подробности которой сохранились в исландских сагах[254], были вызваны захватом со стороны новгородцев усвятской ветви великого водного пути. У Въсвята Полоцкое порубежье сходилось также с Торопецкой волостью Смоленского княжения и оттуда пролегало на юг по водоразделу между речкой Усвятом с одной стороны, озерами Жезцо и Двиньем и Верхней Двиной – с другой (где мы видим теперь два Городца к северу от Усвята и к югу от Велижа), к устью Каспли, течение которой принадлежало уже к Смоленскому княжению. Далее на юг названия местностей на холмистом волоке между западнодвинскими притоками Касплей и Лучесой – Стреженево и городок к северу от Бабинович и Добромысля, Сутоки Большие и Малые у самого Добромысля (на реке Чернице, правом притоке Лучесы) и на северо-восток несколько городков, селения Рубежницы, Рубеж – дают возможность положить здесь продолжение полоцко-смоленского порубежья. Далее на юг от верховьев Каспли и Лучесы, в области Днепра, полоцкие владения простирались на левый берег Днепра, где к ним принадлежали города Ръша (Орша) и Копыс (1059 год; Софийский временник, с. 139) – причина войны Ярославичей с Всеславом Полоцким в 1066 году. Ярославичи успели овладеть тогда Ръшей, как то видно из обстоятельств пленения Всеслава[255], но не успели удержать его за собой. Ръша и Копыс были навсегда отняты Мономахом и присоединены к Смоленску только в 1116 году (Ипат., с. 48). С того времени восточная граница Полоцкого княжения отодвинулась за правый берег Днепра[256]. Самым южным пунктом ее в начале XII века является Стрежев (Стречив, 1127 год; Там же, с. 11), порубежный город с Черниговским княжением, который приурочивается обыкновенно к теперешнему местечку Стрешину к югу от Рогачева и несколько выше устья Березины. Вблизи этого местечка обращают также на себя внимание деревня Стренки к востоку от Рогачева, недалеко от села Бронное, и Воротин, что на реке Оле, с севера вливающейся в Березину. Названия этих местностей могут указывать, что здесь начиналось южное порубежье Полоцкого княжения с киевскими владениями. Оно шло по водоразделу, и теперь еще болотистому и топкому, между Березиной и Ведричем, впадающим в Днепр у черниговского города Речицы, и затем по водоразделу между Свислочем, правым притоком Березины, и Птичем, с севера текущим в Припять. Здесь, на южном порубежье, замечаются теперь местности Городок к югу от местечка Свислоча и близ него – Горожи и Горожцы. Далее в том месте, где Припять и Свислоч наиболее сближаются между собой, – уже упомянутые нами Сутин и Сутина, Граничи у верховьев Свислочи и Птича, Воротники, Рубежевичи (глава VI). Тут же ищут упоминаемые «Словом о полку Игореве» Дудутки, с которых знаменитый Всеслав «скочи влъком до Немиги». И. Д. Беляев признает их полоцким городом и, основываясь на том, что под Немигой надо понимать здесь Неман, к которому «пустился Всеслав от Дудуток», приурочивает их к местечку Дудичи (на реке Птичи, к югу от Минска), ибо нынешние Дудичи именно стоят очень близко от верховьев Немана. Но, сближая это указание – или, вернее, поэтический намек «Слова» на действительный исторический факт – с положительными известиями летописи, нельзя не видеть, что он должен относиться к известному бегству Всеслава из-под Киева в свою отчину при возвращении из изгнания Изяслава Ярославича с польской помощью. Дудутки означают здесь крайний киевский город, тогда как ручей Немига и доныне существует в Минске. Его кровавые берега упоминает «Слово о полку Игореве», которого автор, конечно, знал о кровавом разгроме Минска Мономахом[257]. У верховьев Птича и Свислочи, сближающихся с верховьями Немана, прекращались полоцкие владения, ибо, как уже мы видели, полость Верхнего Немана была первоначально занята ятвягами, которые были оттеснены из нее благодаря воинственной деятельности Ярославичей и славяно-русской колонизации, вышедшей из земель дреговичей, древлян и даже кривичей. Известие о том, что борьба Руси с литовскими племенами, обитавшими к югу от Вилии, шла первоначально не из Полоцка, а из Киева, доставляют нам литовско-польские источники. Об участии кривичей в колонизации не только Понеманья, но и области, лежащей к западу от него, водораздела Неманско-Бужского, могут свидетельствовать до сей поры уцелевшие там кривские названия многих местностей[258]; но зависимость Понеманской области от Приднепровской Руси, ее давняя связь с ней обнаруживается господством в ней мелких удельных князей из потомства Изяслава Ярославича еще во второй половине XII века. Крайним городом полоцких владений на западном порубежье с Литвой летописные известия XII века называют Городок, или Городец (1162 год; Ипат., с. 91), который приурочивается к теперешнему городку к югу от Молодечна, на верховьях неманской Березины, с сохранившимися доныне остатками старинных городовых сооружений. Но сколько можно судить по данным географической номенклатуры, полоцкие владения могли простираться несколько далее на запад, охватывая ту местность, где теперь встречаются следы древних кривских расселений. Здесь мы видим следы порубежных городовых сооружений, которые занимают с одной стороны все левое побережье неманской Березины, с другой – всю верхнюю область Вилии до устьев Ошмянки и Нароча. Здесь мы видим Городинки, близ устья Березины, в соседстве села Неровы, что при впадении в Березину речки Пурвилы. Далее на север Городзилов и Городечно, близ Березины к западу от Молодечна и к юго-востоку от местечка Крево. Затем на Вилии Городененто к северо-востоку от Вилейки; Городково, в окрестностях которого Русская и Славча, Гроди по левую сторону от Вилии. На север от Вилии рубеж мог идти областью Десны к Двине и на север от Двины по той линии, которую мы уже отметили как возможную этнографическую окраину кривского племени и на которой также замечается значительное количество «городков». Что касается северо-западного рубежа Полоцкого княжения, прилегавшего к литовско-чудским народцам, то в настоящее время мы не находим никаких указаний на него. На севере, где он сходился с новгородскими владениями, в XII веке порубежным местом указывается Еменец (1189 год) на том водоразделе между Западно-Двинской и Озерной областями, в восточном углу которого расположен Усвят.

В Полоцком княжении Начальной летописи известны населенные места по Двине: Полоцк, стольный город княжения и с 1105 года епископия (Лавр., с. 119), Витебск (Софийский временник, с. 134), Въсвят (Лавр.) и Лукомль. В Поднепровье: уже известные нам Ръша и Копыс, Дрьютеск (на верховьях Друча), Изяславль и Минск на Свислочи; Логожск (на Гнойне, притоке Березины). Здесь же следует искать Одрьск, лежавший на пути от Полоцка к Чернигову. Для определения его Ходаковский указывает речку Одровь, с правой стороны впадающую в Днепр, и Голотичьск (1071 год; Лавр., с. 73), под которым Ярополк разбил Всеслава.

Восточная смоленская ветвь кривичей в эпоху, обнимаемую Начальной летописью, не успела образовать особого княжения и по географическому положению своему стояла в тесной зависимости от Южного Поднепровья. Впрочем, это обстоятельство не могло ослаблять значение Смоленска как стародавнего центра земли поднепровских кривичей. Присоединенный к русским владениям в 882 году (Лавр., с. 10), он является в ряду удельных княжеских владений не ранее половины XI века при разделе Русской земли между сыновьями Ярослава и до того времени мог зависеть непосредственно от Киева. По смерти Ярославичей – Вячеслава (1057 год) и Игоря (1060 год), последовательно владевших Смоленским уделом, он вошел, как кажется, в состав Черниговского удела. По крайней мере, во всех последующих событиях до самого Любецкого съезда владение им неразрывно связано с владением Черниговом. Так, при вторичном изгнании Изяслава Ярославича, когда киевский стол был захвачен Святославом, а Чернигов отошел к Всеволоду Ярославичу, Всеволод отдал Смоленск своему сыну Мономаху, который и удерживал его за собой во все время, пока владел черниговским столом. Но в 1094 году, когда изгою Олегу Святославичу удалось захватить Чернигов, вытеснив из него Мономаха (Там же, с. 96, 103, 104), вместе с тем и Смоленск перешел в руки его брата Давида, впрочем, не надолго. Как видно, Любецкий съезд нашел неудобным совмещение двух смежных и богатых волостей, Черниговской и Смоленской, в руках Святославичей, враждебных остальному племени Ярослава, и ограничил их одним Черниговом с прилегавшим к нему Посемьем, землей вятичей и Рязанско-Муромской землей, тогда как Смоленск снова отошел к Мономаху, внук которого Ростислав Мстиславич (в половине XII века) положил начало самостоятельному существованию Смоленского княжения как волости особой ветви рода Рюриковичей.