Его замечательная, мурлыкающая пара - Лорен Донер

Он не хотел делиться с ней этими фактами, боясь, напугать свою кошечку, и теперь он действительно нуждался в ней, хотел, чтобы она осталась. И что еще хуже, его потребность в ней будет длиться намного дольше, чем брачный сезон.

Он чувствовал, что ее кровь уже меняется, образуя с ним более глубокую связь, и ощущал удовлетворение его внутреннего зверя этим фактом.

— Никто не пострадал. — Она подарила ему храбрую улыбку. — Я в порядке.

— Мне очень жаль, — продолжал извиняться Антон.

— Мне действительно не больно, — заверила она его.

Он поднял влажную ткань от ее плеча и вздрогнул. Это был не просто какой-то укус любви, чтобы отметить ее. Нет, он травмировал ее так, что отпечатки его зубов на ее бледной коже останутся на ней навсегда.

Он, возможно, также начал влюбляться в Шеннон. Такие глубокие укусы подразумевают спаривание, только в этот момент оборотень может так травмировать женщину своим укусом. А это был верный признак влюбленности и желания сделать ее своей парой навсегда.

Успокойся, приказал он своему волку, прижимая к коже Шеннон влажное полотенце и в тоже время желая ее снова. Он пытался остановить кровотечение и сдержать своего волка, в результате прикусил свой язык до крови.

Антон склонился к её плечу и лизнул рану. Шеннон испуганно вздрогнула, и тут же расслабилась, открывая ему еще больший доступ к слегка саднящему укусу.

— Это быстрее залечит ранку, — пробормотал он между облизываниями.

— Ты меняешь меня, — прошептала девушка. — Я не знаю, что ты делаешь со мной и как делаешь, но я хочу тебя снова. И мне почти больно от этой потребности.

Из его горла вырвался приглушенный стон. Казалось, что его сексуальный маленький котенок отправилась в горячку вместе с ним. Как он хотел бы сделать это по окончании брачного сезона, привязать ее к себе навсегда, и ему было наплевать на все последствия. А то, что их будет куча, он не сомневался. Как не сомневался и в том, что их связь после его укуса стала крепче, и будет усиливаться в дальнейшем, пока он не свяжет себя с ней навсегда.

Ему просто нужно держать себя под контролем. Ну да, удачи с этим, — усмехнулся Антон. Его член болезненно напрягся. Он снял использованный презерватив и потянулся за другим.

Глава 11

Я действительно мурлыкаю, подумала Шеннон, постепенно просыпаясь, переваривая эту новость, в то время как ее горло гудело, грудь вибрировала, и Антон продолжал поглаживать ее по спине.

Шеннон проснулась окончательно, растянулась на его большом теле и прислушалась к странному шуму исходящему от нее, пытаясь свыкнуться с происходящими изменениями, пока ее затуманенный мозг приходил в сознание.

— Мне нравится этот звук, котенок, и твоя реакция на меня, на мои ласки, — прошептал нежный голос ей на ушко.

Она подняла голову и шум прекратился. Антон улыбнулся ей. Она не могла не улыбнуться в ответ.

— Доброе утро, — прошептала девушка.

— Болит?

Она ощупала свое тело.

— Нет. Я…, — румянец окрасил ее щеки. — Я хочу тебя снова, — и девушка стыдливо спрятала лицо у него на груди.

— Ты определенно тоже в горячке милая.

— Я не понимаю. Со мной раньше никогда такого не было.

Антон продолжал поглаживать ее спину, играя пальцами и ладонями на изгибах ее попки, а затем вновь возвращаясь к спине.

— Я думал об этом. И мне кажется, что знаю, в чем причина.

— Хорошо. Просвети, потому что все это пугает меня немного. — Она не хотела лгать, и действительно хотела объяснений. — Мне немного страшновато. Такое ощущение, что я больше не знаю свое тело.

— Ты жила среди людей, с той поры как твой отец погиб. И твои инстинкты притупились. А после встречи со мной все спящие инстинкты в тебе пробудились разом.

— Понятно. И это унизительно.

Антон нахмурился и его рука замерла.

— Почему?

— Всегда думала, что я не из трусливых. А теперь запрыгиваю на тебя или на ближайшее дерево всякий раз, когда мне становится действительно страшно. Подумай об этом. Твоя мать, скорее всего, думает, что я жалкая. Будь я полностью оборотнем, рыкнула бы на нее, хоть как то попыталась бы защитить себя. Но я оборотень лишь на четверть. Я побежала в душ и запрыгнула на тебя, чуть не сбив с ног.

Его тело мгновенно отреагировало, и Антон усмехнулся.

— Думаю, это восхитительно.

— Ты ничего не боишься, тебе меня не понять. Это как срабатывает переключатель внутри меня, мой мозг отключается, и следующее что я осознаю, как отрываюсь от земли, и запрыгиваю на тебя или на то, что повыше. Я говорю себе, остановиться, спуститься вниз и быть смелой, но мое тело меня не слушает.

— Ты частично пума, а я волк. Мой вид обычно убивает твой. Это естественно для тебя, убегать и забираться повыше. Это сильный инстинкт, прочно укоренившийся в твоих генах, — Его рука поглаживала ее попку. — Черт, иногда я вижу, кроликов и делаю несколько шагов в их сторону, прежде чем прихожу в себя и останавливаюсь. Меня разрывает желание преследовать их и съесть. Я имею с этим дело всю жизнь, и до сих пор борюсь с такими импульсами.

— В самом деле?

— Да. Я мог бы рассказать тебе о многих неловких ситуациях, в которые попадал, пока брал под контроль своего зверя.

— Например? Расскажи мне.

— В средней школе мне понравилась одна девочка. Мне казалось, я влюбился, она была такой горячей цыпочкой. А я пятнадцатилетний подросток на пике гормонального взрыва. И я пригласил ее на свидание, купил цветы, и очень нервничал, потому что не знал как ведут себя на свиданиях люди. Девушка открыла дверь, держа на руках свою любимую кошку. Увидев меня, ее коша сошла с ума, зашипела и выскочила за дверь. И я побежал за ней, прежде чем понял что делаю. Загнал бедную кошку на дерево, а сам стоял под ним и все о чем думал, как ее оттуда достать и убить. Когда Салли прибежала посмотреть, что происходит, я отвернулся, скрывая свое лицо, так как начал меняться. Не мог говорить, потому что мой голос стал глубже и грубее. Она подумала, что я урод и каким-то образом напугал ее кошку. А я просто ушел, напоследок сильно пнув дерево. В последствии Салли избегала меня и враждебно смотрела каждый раз, когда наши пути пересекались в коридорах, пока не уехала из города два года спустя.

Шеннон печально улыбнулась.

— Мне жаль.

— Пришло время моего первого забега со стаей, первый на который меня допустили, понимаешь, половое созревание, и мысли о сексе были, в то время как навязчивая идея. Просто ядерный взрыв гормонов, как человека, так и моего волка. — Он сделал паузу. — Вероятно, ты не захочешь услышать всю историю.