Этот прекрасный сон - Макгвайр Джейми

– Болит голова? Я принесу еще воды. И наверное, ибупрофен поможет.

– Нет, голова не болит. Но в ней постоянно что-то всплывает.

– У тебя галлюцинации?

– Нет, это бывает, только когда я закрываю глаза.

Деб слегка встревоженно на меня посмотрела. А под деревом в центре лужайки уже стоял регистратор. Хотя был день, с ветвей свисали белые огоньки. Они мерцали и мигали в тени листвы, напоминая мне о Рождестве, когда Джош попросил меня стать его женой. На траве под кроной стояли растения в горшках, а между ними, как в сказочном лесу, вилась тропинка из белой пыльцы.

Все это было как во сне, и я не хотела просыпаться. Мой взгляд запрыгал по веткам, по свечам, по цветам, по лицам гостей и наконец остановился на Джоше. Он стоял возле регистратора – в темных джинсах, черной рубашке и черном пиджаке, который мы с ним купили пару недель назад.

Его брови сдвинулись, глаза увлажнились. Беззвучно шевеля губами, он сказал только одно слово:

– Красавица!

Сквозь гул голосов наших друзей и родственников просачивался далекий детский смех. Как Джош и обещал, все было идеально. Я встала в конце импровизированного прохода и кивнула регистратору, показывая, что готова.

Но прежде чем я успела сделать шаг, ко мне подошел отец Джоша и подставил согнутый локоть:

– Дорогая, я удостоен чести сопроводить тебя к моему сыну, чтобы ты стала членом нашей семьи.

Слезы обожгли мне глаза. Я кивнула, не в состоянии что-нибудь сказать, положила ладонь на его руку и нетерпеливо заерзала. Мы оба стали ждать нашего выхода. Когда вместо свадебного марша из колонок зазвучала песня Этты Джеймс «At last», у меня чуть не подогнулись коленки. Сайлес повел меня к Джошу. Нас окружали люди, которых мы любили и которые собрались, чтобы отпраздновать первый день нашего брака.

Мы дошли до конца тропинки. Сайлес поцеловал мою руку и вложил ее в руку Джоша. Джош улыбнулся, поблагодарил отца и, слегка сжав мои пальцы, сделал глубокий вдох.

– Друзья и родные Джоша и Эйвери… – начал регистратор, но его слова долетали до меня как сквозь туман: я потерялась в серых глазах своего жениха.

– Я, Джошуа, обещаю утолять твою боль, когда тебе плохо, и заставлять тебя смеяться, когда ты хочешь плакать. Если ты не сможешь идти, я возьму тебя на руки. Всю оставшуюся жизнь я потрачу на то, чтобы создавать для нас с тобой добрые воспоминания. Обещаю говорить правду, – он взглянул на тетю Эллен, – даже когда это нелегко. Обещаю защищать и уважать тебя. Любить тебя, и только тебя. – Достав цепочку с пенсом, Джош прибавил: – И еще клянусь всегда давать тебе пенни в обмен на твои мысли.

Надев кольцо на мой палец и пробормотав: «Я люблю тебя», Джош повесил монетку мне на шею. Регистратор посмотрел на меня: настала моя очередь говорить.

– Я, Эйвери, обещаю держать тебя за руку в трудные времена, принимать тебя таким, какой ты есть, и не нагнетать газ, когда «додж» не заводится. – (Джош и все присутствующие тихо засмеялись.) – Я хочу сказать, что обещаю быть терпеливой, доверять тебе, даже если это кажется трудным. И всегда давать тебе пенни в обмен на твои мысли.

Дрожащими пальцами я надела ему крупное золотое кольцо и крепко сжала его руку.

– Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Джош прикоснулся к моим волосам и опустил голову. В первую секунду его губы показались твердыми, но потом напряжение ушло. Поцелуй был медленным и мягким. Когда Джош наклонил меня назад, я взвизгнула. Послышались хлопки в ладоши и радостные возгласы. Мы выпрямились. Регистратор поднял руки:

– Позвольте мне впервые представить вас собравшимся как мистера и миссис Джошуа Эйвери.

– Никогда не думала, что усталость может быть такой приятной!

Я упала на большую кровать, застеленную лоскутным одеялом ручной работы. Джош лег на бок и с улыбкой провел ладонью по моей талии:

– Выспимся после смерти, миссис Эйвери. – Он переплел свои пальцы с моими и полюбовался обручальными кольцами. – А сейчас давай заниматься любовью, пока нас не вышвырнут из гостиницы.

Я засмеялась, он приглушил мой смешок поцелуем. Я не понимала, зачем в медовый месяц тратиться на поездку, если мы все равно не вылезем из номера. Но Джош настоял на том, чтобы мы хотя бы на несколько дней уехали из Филадельфии: отдохнули от больницы, большого города и сумасшедшего ритма жизни.

Итак, мы отправились в окрестности Ланкастера на ферму «Альтланд». Ее история насчитывала двести девяносто лет. Пятнадцать акров полей простирались под голубым небом, и конца им не было видно. Амиши дом уже покинули, а новые владельцы открыли двери для всех желающих насладиться сельской жизнью. Тусклые масляные лампы таинственно освещали деревенский интерьер нашего номера для новобрачных – комнаты, в которой раньше проходили занятия деревенской школы. Раньше я даже не мечтала о таких апартаментах.

– Мы как будто на другой планете, – сказала я, разглядывая дощатый потолок.

Губы Джоша трогали мои ключицы.

– Спорим, я сделаю так, что ты увидишь звезды? – задорно спросил он и нырнул рукой мне под юбку.

Его пальцы побежали вверх по моему бедру. Когда в дверь громко постучали, он замер и, уронив голову, разочарованно усмехнулся.

– В главном здании подан ужин, – донеслось из коридора.

Джош посмотрел на меня в надежде, что я откажусь, но я призналась:

– Умираю с голоду.

Он нехотя убрал руки и надулся, как ребенок, которому запретили играть.

– Ну ладно. – Он погладил мои волосы. – Мысль о том, что в запасе у нас оставшаяся часть вечности, поможет мне это пережить.

Я оттолкнулась от его груди, вскочила с кровати и открыла дверь. Владелец фермы поздоровался и протянул мне рукописное меню. Я улыбнулась.

– Ждем вас за нашим столом, – осклабился он и бросил взгляд на Джоша.

Джош не отреагировал.

– Мы сейчас придем, – пропела я и закрыла дверь.

Прислонившись к ней спиной, я с прищуром посмотрела на своего мужа: он встал, расстегнул манжеты и закатал рукава рубашки. Потом неторопливо подошел ко мне и скользнул руками по моим ягодицам и бедрам. Когда он приподнял меня, я взвизгнула и, по-прежнему упираясь спиной в дверную панель, сцепила ноги на его пояснице.

Глубокий поцелуй напомнил мне, от чего я решила отказаться ради ужина. Я схватила Джоша за плечи. Он поднял подол моего платья и вжался в меня бедрами. Мой муж знал, что делал, и это сработало. Я спросила себя, смогу ли я вообще когда-нибудь вылезти из постели, если там он.

Неожиданно Джош прервал поцелуй и поставил меня на ноги. Я тяжело дышала. Лукаво улыбнувшись уголком рта и сделав шаг назад, он большим пальцем стер с нижней губы остатки моей помады.

– Теперь мы квиты.

Я расправила юбку, сердито хмурясь: Джош внезапно налетел и так же внезапно бросил меня, только зря распалив.

– Муж, это жестоко!

Можно было бы притвориться раздраженной, но от слова «муж» бабочки запорхали у меня в животе.

– У нас целая жизнь впереди. – Джош протянул мне руку в знак примирения. – Успеем друг другу отомстить.

Секунду поколебавшись, я взяла ее. Он открыл дверь. Я чмокнула его в щеку и подтолкнула вперед, но он застыл на пороге.

– Чего ты ждешь? – спросила я. – Давай уже начнем наше «навсегда».

Вместо ответа он поднял меня и понес, не переставая целовать.

Когда мы вошли в главный дом, я прикрыла рот рукой, подавляя возглас удивления. Со всех сторон на меня смотрели улыбающиеся лица наших родных и друзей.

– Как они здесь оказались?

Джош поставил меня на пол, взял за руку и подвел к нашим местам.

– Ну не могли же мы допустить, чтобы они сюда приехали и не провели вечер с нами? – сказал он, пожимая плечами, и отодвинул для меня стул.

– Но привезти их всех – это же так сложно и дорого… – Я села, все еще не веря собственным глазам.

– Не беспокойся об этом, – сказала тетя Эллен. – Просто наслаждайся праздником.