Камбоджийский демон (СИ) - Лора Вайс

После первых трех операций Валери пришла в себя и узнала, что находится в Париже, однако ни с кем не разговаривала, даже подруга не могла до нее достучаться. Ее поглотила депрессия, ведь после очередного снятия бинтов, она дотрагивалась до лица и ощущала пальцами все бугры и шрамы, глаза также пока не видели. Она вдруг оказалась в полной темноте, где никого и ничего не было. Сложно осознавать, что отныне ты слеп и, возможно, таким и останешься навсегда. Кости постепенно срастались, ушибы и рассечения заживали, только не заживала душа.

Прошло ни много, ни мало, четыре с половиной месяца, хирурги продолжали восстанавливать ее лицо и глаза, мы же продолжали надеяться и верить в то, что Валери вернется к нам.

Глава 19

Возвращение в Эдем

Что я чувствую сейчас? Наверно ничего. Вокруг постоянно суетятся врачи, сестры, они меняют повязки, колют какие-то лекарства, что уж говорить о постоянных поездках в операционную. Было бы проще всем, если бы дали мне умереть. Зачем спасать урода? Зачем заведомо превращать меня в изгоя, от которого будут с отвращением в глазах отворачиваться люди?  Хотя, я все равно их не увижу.

В палату каждый день приходил психолог и пытался говорить со мной, но уходил ни с чем.

 Я продолжаю верить в то, что человеку невозможно помочь, пока он сам этого не захочет. Вот  я сейчас и не хотела, какой смысл? Сидеть до конца дней в инвалидном кресле или ходить с тростью в руке? Нет! Такого не хочу, и когда они отпустят меня, дойду до ближайшего моста и поминай, как звали.

 Ника постоянно была рядом, она рассказала, что меня сюда привез Клавье, что именно Бонно за все платит, надеется вернуть свою сбежавшую невесту, глупый. Даже звучит смешно, я никогда не вернусь к нему, не позволю смотреть на это уродство.

В подобных мыслях проводила долгие дни и ночи, почему-то практически не вспоминала виновника сих событий.

 Жизнь теперь поделилась на две большие части - до и после. Так вот после - это уже не жизнь, а никчемное существование. Поэтому не хотела ни с кем разговаривать. К чему пустые беседы, когда будущего все равно нет? Они думали, что я сошла с ума, по крайней мере, так думала Ника, но это не так. Конечно, продолжали мучить кошмары, в голове рисовались картины, как переступаю через парапет и прыгаю в реку или озеро, но это не сумасшествие, это непринятие жизни в столь жутком облике. И хорошо, что не могла себя видеть, а иначе уже давно бы выпрыгнула из окна. Теперь у меня красовались шрамы везде: на бедрах, спине, ногах и руках, поскольку некоторые переломы восстанавливали оперативно, вставляли винты и спицы. А завтра должна быть очередная операция по восстановлению зрения, кажется, двенадцатая по счету.

Перед поездкой в операционную в палату зашла Ника, она сначала молчала, но спустя минут десять все-таки заговорила:

- Лер? Хотя бы кивни на то, что сейчас спрошу, – и она задала вопрос, - ты хочешь видеть?

На что я покачала головой в знак отрицания, в этот момент зашли санитары, они вкатили каталку, помогли перелечь на нее, и мы направились в операционную. Там всегда было холодно и пахло озоном, сестры гремели различными инструментами. Вскоре появились хирурги. Один из них подошел вплотную и сказал:

- Пора поспать, Валери.

Он приложил к лицу маску, я сделала пару глубоких вдохов, затем пропала, точнее, просто перестала их слышать, темнота теперь и так постоянно окружала меня. Не знаю, сколько прошло времени, но проснулась уже в своей палате, запомнила ее запах. Голова в очередной раз была полностью забинтована, только прорези для рта и носа. Сегодня со мной рядом сидел Клавье, он взял руку и поцеловал ее, я же ощутила колючую щетину месье Мореля:

Говорят на французском

- Здравствуй, - негромко произнес он.

Я кивнула.

- Доктор сказал, что это была последняя операция на глазах. Твое лицо выглядит значительно лучше. Я думаю, они продержат тебя здесь еще пару месяцев, после чего отпустят, и мы вернемся домой.

Тогда не выдержала и заговорила с ним:

- Нет. Я не вернусь в поместье.

- Почему? Неужели ты недовольна нами?

- Не говорите глупостей, Клавье. Вы прекрасно понимаете, почему не хочу видеть Лерона. Если вернусь, признаю свое поражение и буду выглядеть жалко в его глазах. Значит, когда была красивая и здоровая, то бросила, а когда превратилась в жуткого монстра, приползла подобно побитой собаке? Это невозможно. Пусть внешность и потеряна навсегда, но гордость еще осталась. И стыд остался.

- Ты не права. Лерону неважно, как ты выглядишь, он любит тебя и такой.

- Ему, возможно, и все равно, но не мне. Неужели вы не понимаете этого?

- Понимаю, я все понимаю, моя дорогая Валери, однако берусь утверждать, что ты еще изменишь свое решение.

Он настаивал на своем, я же думала иначе. Да и что теперь могла предложить Лерону? Ничего. Любовь? Возможно, но я никогда не верила, что можно сосуществовать лишь благодаря платоническим чувствам. Это самообман и абсурд! Мужчина и женщина должны быть рядом, они должны чувствовать друг друга, касаться, должны вести совместный быт, но разве я на это способна? Нет! Нет, нет и еще раз - нет! Более мне нечего ему дать. Скорее всего,  Лерон надеется встретить в дверях полностью излеченную Валери прежней красоты и грации, но кого на самом деле он встретит? Изуродованную особь, которую даже женщиной уже не назвать. Так что, скоро Бонно постигнет разочарование, и я стану обузой. Тем более, бросив его, не заслуживаю прощения.

И еще месяц позади.

Настал момент снять повязки и оценить результаты операции. Утром вокруг меня собрались все доктора отделения, сестра медленно разматывала  бинты, а они продолжали говорить:

Говорят на французском

- Как только сестра уберет последние повязки, не торопись открывать глаза. Сделаешь это медленно через пару минут. Хорошо?

- Да.

И вот, последний бинт снят, все затаили дыхание, а я аккуратно приподняла веки, в этот момент в глаза ударил неяркий свет, затем показались расплывчатые очертания каких-то предметов.

- Ну как? – спросил месье Дюран.

- Кажется, получилось. Я что-то вижу, но все расплывается, – ответила спокойно и равнодушно.

Вокруг же все зашевелились, Анри достал фонарик и посветил в каждый глаз.

- Реакция есть, твои глаза сейчас не готовы нормально функционировать, нужно время. Так что, ждем до завтра, а сейчас мы их закроем, чтобы не раздражать.