Другое счастье - Марк Леви

– Ладно, там некоторые уже машут руками, как будто я слепая. Побежала к ним! Вам больше ничего не нужно?

Том протянул ей пятьдесят долларов и поблагодарил за еду и за беседу.

Вернувшись в отель, Том Брэдли по-прежнему не знал, как ему поступить. В одном он был уверен: что бы ни принес грядущий день, он станет развязкой.

Судья Клейтон завершал разговор с агентом Мэлоуни, от которого услышал наконец добрые вести. С ФБР связался полицейский чин из Филадельфии, опознавший беглянку из ориентировки, разосланной по отделениям полиции страны. Судя по записи камеры наблюдения на автозаправочной станции близ университета, она села в красный «олдсмобиль» 1950 года выпуска. Агент Мэлоуни никак не мог взять в толк, почему этой записи уже несколько дней, тогда как сообщение о побеге поступило только этим утром. Директору исправительного учреждения придется объясниться. Судья Клейтон заверил агента, что он тоже крайне удивлен этим несоответствием. Если кто-то в недрах пенитенциарной системы проявил нерадивость, он инициирует расследование, и виновный не уйдет от наказания. Агент Мэлоуни одобрил решимость судьи стоять на страже законности и продолжил свой доклад.

Программа обработки изображений федеральной лаборатории распознала номерной знак на автомобиле, его владелица определена, ее мобильный телефон был засечен в окрестностях Талсы. Сотовые станции потеряли ее след, когда она двигалась в западном направлении. В Техасе с его обширными безлюдными пространствами есть протяженные участки без сотовой связи, но, когда она приблизится к какой-нибудь агломерации, сигнал опять засекут. Отделения в Далласе, Колорадо-Спрингс и Альбукерке приведены в боевую готовность.

Судья Клейтон от души поблагодарил агента Мэлоуни и похвалил его за оперативность, с которой ФБР взяло след.

Повесив трубку, Клейтон заварил себе бодрящий настой, взял недочитанную газету и прилег.

– Мне очень жаль, – сказала Милли, – но нынче вечером мы не поедем дальше Тукумкари. Уже темнеет, а между нами и Санта-Фе протянулись горы Сангре-де-Кристо. Это опасные места, дорога там очень извилистая, а по ночам ее к тому же затягивает густой туман. Мне уже случалось застревать на высоте, где ничего не видно дальше капота. Там даже весной собачий холод, так что если мы застрянем…

– Хватит, с меня довольно и этого, не нужно мне рассказывать о голодных мишках гризли и гололеде! – воскликнула Агата. – Ты меня уже убедила. Устала – так и скажи. Тукумкари так Тукумкари.

– При чем тут усталость? Говорю же: ночью ехать опасно.

– Я слышала, заночуем в Тукумкари. Кто не мечтал хотя бы раз в жизни сделать это? Тем более там, если мне не изменяет память, есть легендарный мотель под названием «Синяя ласточка».

– Вы уже бывали в Тукумкари? – недоверчиво спросила Милли.

– Нет, к счастью, никогда! Так написано в путеводителе. – Она ткнула пальцем в страницу в книжице, которую все время листала. – Легендарный он потому, что другого там попросту нет.

Хозяйку мотеля «Синяя ласточка» звали Пупси Галлена, и Милли тут же вспомнила Джо: такое имя тоже нарочно не придумаешь. Этот мотель был среди немногих гостиниц, уцелевших на шоссе № 66.

У входа находился киоск, предлагавший всевозможный хлам в память о славных деньках, когда восток и запад страны связала первая асфальтированная дорога, проложенная через восемь штатов и три часовых пояса. Времена, когда Чак Берри обессмертил ее в своей песне, давно миновали, дорога была почти заброшена, и вместе с ней умерли стоявшие на ней поселки.

Пупси и ее супруг, дядюшка Стинкуод – Милли так и не выяснила, за что бедняга удостоился такого прозвища[13] – уехали из Мичигана и приобрели этот мотель, когда потеряли работу во время рецессии 2008 года. Ужином в мотеле не кормили, но Пупси порекомендовала мексиканский ресторанчик в паре миль оттуда. Хозяин ресторанчика по имени Рой был готов отвезти клиентов на своем древнем микроавтобусе «фольксваген». Пупси Галлена немедленно позвонила ему и заказала для своих гостей столик.

Перед ужином Агата и Милли успели привести себя в порядок в предоставленных им скромных, но чистеньких номерах, обставленных хозяевами с большой любовью.

Снаружи донесся гудок, и Милли поспешила на воздух. Дядюшка Стинкуод, засунув руки в карманы, разглядывал ее автомобиль с детским восторгом. Лакированные крылья машины отражали неоновую вывеску мотеля.

– В свое время таких было пруд пруди, – пробормотал он. – Она словно приехала из прошлого. – Говоря так, он ласково поглаживал капот.

– Вы попали в самую точку! Машина принадлежала еще моей бабке и провела большую часть своей жизни на дорогах Санта-Фе. Я даже номер не поменяла, он родной, как и все остальное.

Появившаяся на пороге мотеля Агата позвала Милли: их уже ждали. Милли помахала дядюшке Стинкуоду рукой и залезла в микроавтобус.

У Роя, сидевшего за рулем, были белые свисающие усы и седая борода, закрывавшая половину его выразительной физиономии. Агата ничуть не сомневалась, что перед ней типичный представитель поколения шестидесятых. Разглядывая его, она гадала, не сталкивалась ли с ним прежде.

– Давно вы здесь живете? – спросила она, когда микроавтобус запрыгал по ухабам.

– Это смотря что такое, по-вашему, «давно».

– Я про семидесятые годы, – уточнила Агата, охваченная любопытством.

– Знаете, что говорят о тех временах? Если вы их помните, значит, вы тогда не жили. Мой отец был военным, мы без конца переезжали с места на место: Аляска, Флорида, Канзас, Массачусетс, даже Германия – когда там, конечно, еще стояла стена. Странные у меня остались воспоминания от той поры… Здесь мы поселились из-за аварии в пути. Судьба бывает очень ироничной!

Молодой Рой и его жена покинули Аризону после пожара, уничтожившего их дом. Сначала они поселились у его отца, приютившего их и оказавшего помощь деньгами. Встав на ноги и поднакопив средств, они решили сняться с места и покатили по стране куда глаза глядят.

– В Вегасе нам повезло: мы кое-что выиграли, – весело продолжил Рой. – Посидели там неделю и покатили дальше. Перевалили через горы Сангре-де-Кристо – видите, вон там? – и попали под вечер в такой туман, что хоть ножом его режь. В общем, мы завалились в кювет. А чего вы хотите, ситуация-то исключительная! Не скучайте, ресторан уже близко. Ночь мы провели в своей колымаге, она здорово накренилась, и нам страшно было из нее вылезать: кто знает, что у нас под колесами? Проехали бы еще сотню футов – и такая неприятность отправила бы нас на дно пропасти. Когда туман рассеялся, моя благоверная, увидев, какой опасности мы избежали, сказала: «Хватит, приехали!» В общем, мы выгрузили чемоданы в первой же деревне, до которой добрались. Нашли домик и работу – работы тогда хватало. Сумели открыть ресторан: жена хорошо готовит, так что не было смысла снова рыпаться. А вы впервые в наших краях?

– Да, – дружно ответили Агата и Милли.

– Какими судьбами в Тукумкари?

– Как и вы – из любви к дороге. Путешествуем от океана к океану, – объяснила Милли.

– Будьте осторожнее в Скалистых горах!

На ремне у Роя ожила рация. Он поднес ее к уху и уменьшил звук.

– Здесь из-за гор трудно пользоваться сотовой связью, приходится действовать по старинке. – Он напряг слух. – Это Анита, она меня торопит, пора отвозить посетителей.

Рой высадил женщин перед своим заведением под названием «Ручей и ящерица» и пожелал им приятного аппетита.

Под конец вкусного и сытного ужина Агата вспомнила болтовню Роя. Почему-то она опасалась обратной дороги.

– Тебе не показалось, что он страшный трепач? – шепотом спросила она Милли, расплачиваясь по счету.

– Вообще-то нет.

– Стоит задать один вопрос – и он уже рассказывает всю свою жизнь!

– Понимаю, что вас раздражает: вы думали, что вы знакомы, и теперь разочарованы.

– Меня раздражаешь ты: лезешь не в свое дело! – беззлобно проворчала Агата.

– Иногда у меня появлялось ощущение сходства…

– Между тобой и мной?

– Нет, между мной и Роем: помните его усы и гриву загнанной лошади? Конечно, между мной и вами!

– Что навело тебя на эту мысль?

– Ваш характер.

– Мне считать это комплиментом?

– Решайте сами.

Рой вернул их в мотель «Синяя ласточка». Пупси Галлена и дядюшка Стинкуод уже легли спать, и женщинам пришлось обойти главное здание, чтобы попасть в свои комнаты.

Милли легла и задумалась. Ей хотелось поговорить. На глаза попался телефон на ночном столике. В Филадельфии была уже почти полночь, будить Фрэнка было опасно. Зато Джо наверняка еще бодрствовал: он всегда очень поздно ложился. Она со странным чувством набрала его номер и бросила трубку после первого же гудка.

За тонкой стенкой раздались шаги Агаты, потом послышался негромкий звук включенного телевизора. Милли набралась смелости и постучала в дверь.